Страница 2 из 7
Историки уделяли внимание не только публикации, но и исследованию поздних летописей. Особый интерес вызывали обширные летописные своды общерусского содержания. П. Г. Васенко пришел к выводу, что Латухинская степенная книга представляет собой переработку в 1677 г. Степенной книги первой половины 1560-х гг.[17] Из других работ по общерусскому летописанию можно назвать исследования Л. В. Черепнина о Новом летописце[18] и И. А. Жаркова о «Летописи о многих мятежах»[19]. Историки обращали внимание прежде всего на происхождение этих летописей, а не на их специфику как памятников позднего летописания. По мнению Л. В. Черепнина, Новый летописец был плодом совместной работы Посольского приказа и окружения патриарха Филарета, причем литературная обработка сырого архивного материала, предоставленного Посольским приказом, производилась уже лицами, близкими к патриарху[20]. И. А. Жарков пришел к выводу, что Летопись о многих мятежах возникла в гражданской среде по заказу Василия Григорьевича Меньшого Ромодановского, служившего в 1642–1644 гг. воеводой в Воронеже[21]. И. А. Жарков занимался также и Новым летописцем. Исследователь датировал один из списков этого памятника – Оболенский. Время его составления историк отнес к 80–90-м гг. XVII в.[22] Труды Л. В. Черепнина и И. А. Жаркова дали представление об истории создания Нового летописца и Летописи о многих мятежах, позволив проследить процесс работы над исходными материалами.
В 60-х гг. историки интересовались летописями, отразившими участие народа в политических волнениях XVII столетия. Е. В. Чистякова изучала летописные записи о народных движениях середины XVII в. Исследовательница пришла к выводу, что во второй половине XVII в. многочисленные компилятивные сборники кратких летописцев, хронографы поздних редакций, а затем обзоры типа «Синопсисов» потеснили постепенно угасавшее официальное летописание[23]. Появление летописных заметок о народных движениях также свидетельствовало о том, что наряду с официальным летописанием все более широкое значение стали получать краткие летописцы.
Ряд историков изучали провинциальные летописи XVII в. Труды С. В. Бахрушина посвящены сибирскому летописанию XVII в.[24] Начало сибирского летописания историк связывает с деятельностью первого тобольского архиепископа Киприана, по заказу которого был составлен синодик для тобольского Софийского собора. В работах В. И. Сергеева, Р. Г. Скрынникова, Н. А. Дворецкой[25] также рассматриваются сибирские летописи. Труды В. И. Сергеева и Р. Г. Скрынникова посвящены раннему сибирскому летописанию. В. И. Сергеев установил, что источником для Саввы Есипова, составителя первой сибирской летописи, и Строгановского летописца послужили материалы вотчин Строгановых, устные рассказы казаков, синодик Киприана. Р. Г. Скрынников выяснил, что Есиповская и более поздняя Строгановская летописи представляют собой разные редакции одного и того же памятника. Основным источником для Есиповской, а позднее Строгановской летописи стала краткая тобольская летопись. Исследователь предположил также, что одним из авторов Строгановской летописи был известный русский писатель XVII в. Семен Иванович Шаховской[26]. Н. А. Дворецкая писала о Тобольском летописном своде, редактировавшемся в 1686–1690-х гг. и 1694 г.[27] Исследователи изучали летописи и других регионов страны. Вологодскому летописанию посвящены труды Ю. С. Васильева, Н. А. Казаковой[28], устюжскому – К. Н. Сербиной[29]. Ю. С. Васильев пришел к выводу, что летописание в Вологодском крае велось на протяжении XV–XIX вв. при дворе пермских и вологодских епископов, а также в Спасо-Прилуцком и Спасо-Каменном монастырях[30]. К. Н. Сербина выяснила, что в конце 70-х – начале 80-х гг. XVII в. был составлен краткий устюжский летописец. В основу его легла устюжская летопись первой четверти XVI в. Появление устюжского свода исследовательница связывала с учреждением Велико-Устюжской и Тотемской епархии, освященной в 1682 г.[31] Исследования историков местных летописей дают представление об эволюции провинциального летописания.
В конце 60–80-х гг. XX в. стали выходить и обобщающие труды по летописанию. В монографии А. Н. Насонова одиннадцатая и двенадцатая главы посвящены позднему летописанию. В них, в частности, рассматриваются Новый летописец и патриаршие своды. В работе дана история русского летописания за все время его существования, были показаны его особенности в различные периоды[32]. Публикация поздних летописей и изучение отдельных сводов позволили В. И. Корецкому написать обобщающую работу по летописанию второй половины XVI – начала XVII в. Историк, изучая неофициальное летописание эпохи опричнины и Смутного времени, обратил внимание на содержащиеся в них сведения, относящиеся к более ранним периодам. Ученый полагал, что в рассказах о событиях XVI–XVII вв. нужно уметь увидеть руку современника[33]. В. И. Корецкий отметил такую особенность позднего летописания, как участие в составлении памятников служилых и посадских людей. Это свидетельствовало, по его мнению, о демократизации этого вида источников[34]. Если В. И. Корецкий уделял внимание памятникам второй половины XVI – начала XVII в., то труды А. П. Богданова посвящены летописным сводам второй половины XVII в. Он рассмотрел летописные записи о Стрелецком восстании 1682 г., ростовский летописец конца XVII в., патриарший свод 1686 г., Забелинский свод 1690-х гг.[35] Исследования А. П. Богданова помогают понять характер и особенности памятников последней четверти XVII в., которые историк считает предшественниками научных исторических сочинений Нового времени. А. П. Богданов прослеживает, как постепенно летописание превращалось в научное сочинение, хотя летописные традиции еще живо чувствуются в памятниках конца XVII – начала XVIII в.
Я. Г. Солодкин рассмотрел боярские и митрополичьи летописцы, провинциальные летописи и хронографические сочинения, летописцы дворян и приказных людей, патриаршие своды и краткие летописцы, а также такие памятники общерусского летописания, как Новый, Пискаревский летописцы, Московский летописец второй четверти XVII в. Он представил общую картину летописания последней трети XVI–XVII в. Исследователь обращает внимание на характер летописания разных этапов: последней трети XVI в., первой половины XVII в., второй половины XVII в. Многообразие разновидностей летописания, представленное в XVI–XVII вв., подтверждает мысль Я. Г. Солодкина о том, что этот вид источников продолжал существовать и в позднее Средневековье, при этом позднее летописание, по мнению исследователя, ничем принципиально не отличается от раннего. Такой вывод был сделан прежде всего на основании изучения памятников, возникших в церковной среде. Во многих сводах XVII в., особенно патриарших и владычных новгородских, несложно выделить первоначальный протограф[36]. В этом точка зрения Я. Г. Солодкина принципиально расходится с точкой зрения другой исследовательницы, В. Г. Вовиной, занимающейся Новым летописцем. Она видит в позднем летописании компиляцию иного рода: «Источники Нового летописца „переплавляются“ в нем, „подравниваются“, разрываются, чтобы получился внешне связный текст»[37]. В. Г. Вовина обратила внимание на то, что поздние летописцы не являются сводами в привычном понимании этого слова, в них нет необратимого перехода текстов одного в другой, когда сразу можно узнать источник заимствований. В таких памятниках часто невозможно вычленить предшествующие, поэтому поиск источников в летописях XVI–XVII вв. затруднен[38]. Исследовательница не отрицает существования в XVII в. вполне традиционных сводов; такие памятники, как Новый летописец, не вытеснили их полностью, а представляют только параллельную ветвь к нему[39]. Таким образом, вопрос об особенностях памятников XVII в. является дискуссионным в историографии позднего летописания. Он требует для своего решения тотального монографического исследования поздних сводов, так как недостаточно изучены конкретные памятники.
17
Васенко П. Г. Академический список Латухинской Степенной книги // Доклады АН СССР. Отд. гуманитарных наук. М., 1929. № 15. С. 280–282.
18
Черепнин Л. В. Смута и историография XVII в. // ИЗ. 1945. Т. 14. С. 81–129.
19
Жарков И. А. Из каких кругов вышла Летопись о многих мятежах // Новое о прошлом нашей страны. М., 1967. С. 310–420.
20
Черепнин Л. В. Смута и историография XVII в. С. 81–129.
21
Жарков И. А. Их каких кругов вышла Летопись о многих мятежах. С. 310–420.
22
Жарков И. А. Новый летописец по списку М. А. Оболенского // ЛиХр 1974. М., 1974. С. 293–299.
23
Чистякова Е. В. Летописные записи о народных движениях середины XVII в. // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. М., 1963. С. 242–253.
24
Бахрушин С. В. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1927 С. 1–35.
25
Сергеев В. И. У истоков сибирского летописания // Вопросы истории. 1970. № 12. С. 45–61; Скрынников Р. Г. Ранние сибирские летописи // История СССР. 1979. № 4. С. 82–100; Дворецкая Н. А. Сибирский летописный свод. Новосибирск, 1984.
26
Скрынников Р. Г. Ранние сибирские летописи. С. 82–100.
27
Дворецкая Н. А. Сибирский летописный свод. Новосибирск, 1984.
28
Васильев Ю. С. Летописное наследие Поморья // ВИД. М., 1979. Вып. 11. С. 19–42; Казакова Н. А. Вологодское летописание XVII–XVIII вв. // ВИД. Л., 1981. Вып. 12. С. 66–90.
29
Сербина К. Н. Устюжские летописи XVII–XVIII вв. Л., 1985.
30
Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания. М., 1975. С. 102–103.
31
Сергеев В. И. У истоков сибирского летописания // Вопросы истории. 1970. № 12. С. 45–61.
32
Насонов А. Н. История русского летописания XI – начала XVIII вв. М., 1969. С. 478–483.
33
Корецкий В. И. История русского летописания второй половины XVI – начала XVIII вв. М., 1986. С. 4.
34
Там же. С. 267.
35
Богданов А. П. Редакции летописца 1619–1691 гг. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1982; Он же. Общерусский летописный свод конца XVII в. из собрания И. Е. Забелина // Там же. С. 183–210; Он же. Летописец 1686 г. и патриарший летописный скрипторий // Книжные центры Древней Руси. СПб., 1994. С. 64–90.
36
Солодкин Я. Г. История позднего русского летописания. М., 1997.
37
Вовина В. Г. Особенности позднего русского летописания // Спорные вопросы отечественной истории XI–XVIII вв. М., 1990. Ч. 1. С. 38.
38
Вовина В. Г. Новый летописец и спорные вопросы изучения позднего русского летописания // ОИ. 1992. № 5. С. 129.
39
Вовина В. Г. Особенности позднего русского летописания. С. 38.