Страница 31 из 66
Она еще не успела отнять от них руку, когда почувствовала прикосновение пальцев Дианы.
— Твои глаза…
«Ну, давай, говори. Что я не человек. Что я проклятый Франкенштейн — говори».
Диана медленно убрала свою руку вместе с очками. Эви даже не сопротивлялась. Диана все так же неотрывно смотрела ей в глаза. Эви захотелось кричать.
— Почему ты их прячешь? — голос Дианы звучал еле слышно. — Они такие красивые.
Наклонясь вперед, она еще какое-то мгновение смотрела на Эви. Неожиданно встряхнув головой и негромко вскрикнув, Диана бросилась к окну. Эви осталась сидеть на софе, растерянная, со съехавшими на нос очками.
Может быть, ей послышалось. Неожиданно на нее накатилась какая-то горячая волна. Диана стояла у окна, обхватив себя руками и молча глядя на снег. Белая пижама в свете уличных фонарей отливала серебром. Внутренний огонь, бушевавший внутри нее, погас. Теперь она казалась ледяной статуей.
Плечи ее дрожали.
Эви поправила очки и тоже подошла к окну. Диана беззвучно плакала, прижавшись лбом к оконному стеклу. Эви положила руку ей на плечо, совершенно позабыв, что Диане известно, кто она такая.
— В чем дело?
— Не надо было мне этого делать?
— Чего делать?
Диана многозначительно посмотрела на Эви, как бы напоминая, что той и без того прекрасно известно. Эви мысленно согласилась с ней.
— Я, собственно говоря, не против.
Диана обернулась и села на пол, спиной к окну.
— А я — нет. Ты же сказала, что у тебя нет ни малейшего желания пересекать разделительную полосу.
Действительно, разве не так? И тем не менее Эви почувствовала, как у нее участился пульс. Это могло означать все что угодно — отчаяние, усталость или же то, что ей отчаянно не хватает кого-то…
Но к чему объяснения, разве это поможет? Эви пожала плечами, и вывих снова напомнил ей о себе.
— Мне кажется, не будет ничего дурного в том, если я пересмотрю свои взгляды.
— Ты понятия не имеешь…
Диана покачала головой. Капельки слез на ее щеках отражали холодные блики уличных фонарей.
— Я когда-то знала одного типа. Этот мерзавец гордился тем, что соблазнял и «приобщал» бедных наивных ребят из колледжа, а затем хвастал во всеуслышанье своими гнусностями.
— Но разве я похожа на бедную, наивную студенточку?
— Один из этих мальчишек не перенес позора. И застрелился, — Диана покачала головой. — Я ни за что не уподоблюсь тому мерзавцу. Тому гнусному типу.
— Но ты ведь не…
— Ты сама не сможешь. Если кто-то не готов, не уверен в себе…
Диана умолкла и только упрямо качала головой. Эви погладила здоровой рукой ее волосы. Они были мягкими, шелковистыми, примерно такими, какой должна быть на ощупь атласная пижама Дианы.
— Я знаю.
Возникла недолгая пауза. Затем Диана еле слышно произнесла:
— Я не хочу причинять тебе боль.
Эви доставляло удовольствие гладить ей волосы. Ей было ужасно приятно прикасаться к другому существу.
— Диана, а что ты сказала о моих глазах?
— Что?
Эви скользнула рукой по плечу Дианы и опустилась перед ней на колени.
— Скажи мне о моих глазах.
Диана шмыгнула носом.
— Я никогда не видела ничего подобного. Они… они светятся…
Эви наклонилась вперед и погладила Диану по щеке, словно успокаивая ее.
— Мне не будет больно.
И Эви прикоснулась губами к полуоткрытому рту Дианы.
Она тотчас ощутила, как к лицу подруги прилила кровь, впрочем, и к ее тоже. Метаболизм Эви, казалось, позабыл, что ему следует придерживаться низких температур. Диана от неожиданности резко втянула в себя воздух изо рта Эви, увлекая вместе с ним ее язык. Эви ощутила слабый запах зубной пасты и легкий привкус вишни от бальзама для губ.
А поверх всех этих запахов плыл теплый насыщенный аромат жасмина.
Ледяная статуя начала таять.
Это был теплый, влажный, жадный поцелуй, и Диана от неожиданности вся обмякла и прижалась спиной к окну.
Спустя полминуты Эви оторвалась от ее губ и улыбнулась так широко, что у нее заболели щеки. Диана смотрела на нее широко раскрытыми от удивления глазами.
— Вот уж не думала, что ты лесбиянка.
Часть сознания Эви пребывала в не меньшем недоумении.
— Никакая я не лесбиянка, — и, прежде чем Диана могла возразить, снова припала к ее губам. На этот раз она обняла ее здоровой рукой и потянула за собой на пол. Диана даже не сопротивлялась и в конце концов оказалась под Эви.
Боевая подготовка последней оказалась весьма кстати в делах совершенно далеких от боя.
Когда губы Дианы на мгновение вновь обрели свободу, та сумела лишь пролепетать:
— Но…
— Ты против? — Эви выпустила Диану из объятий и стала на колени, оседлав бедра подруги. Не то чтобы совершенно случайно, но кимоно на ней неожиданно распахнулось.
— Да нет, — и словно в подтверждение своих слов, Диана тоже присела, и, заключив Эви в объятия, нежно и трепетно поцеловала ее. Она действовала осторожно, словно нащупывая почву, как бы все еще сомневаясь, что на ее ласки ответят взаимностью.
Во время этих робких объятий кожа Эви нежно соприкасалась с атласной пижамой Дианы. От каждого такого прикосновения внутри нее вспыхивало теплое пламя. Эви уже не могла больше довольствоваться робкими прикосновениями. Обеими ногами и здоровой рукой она обхватила Диану и привлекла к себе.
Грудь Дианы плотно прижалась к ее собственной, и Эви почувствовала, как соски подруги затвердели, упираясь ей в кожу. Разделявший их атлас превратился в завесу шелковистого пламени.
Они оторвались друг от друга, чтобы сделать глоток воздуха. Эви ощутила, как руки Дианы скользнули ей за воротник кимоно. Диана легонько укусила мочку уха Эви и прошептала:
— Почему?
Пока Диана стаскивала с ее левого плеча кимоно, пытаясь при этом не причинить подруге боль, правая рука Эви скользнула ей под пижаму. Тот же самый вопрос она задавала и сама себе.
— Я представлю тебе целый список причин.
Диана помогла Эви стащить через голову пижаму. Бледная кожа женщины светилась отраженным блеском фонарей и каким-то внутренним сиянием. Эви поцеловала ее в щеку.
— Я так одинока. Ты мне нужна. Это выше моих сил.
Эви поцеловала ямочку на шее у Дианы и медленно потянула подругу вслед за собой на пол. Приподняв голову, она провела пальцами правой руки по ее подбородку.
— Ты выручила меня.
Теперь они лежали бок о бок, тесно соприкасаясь телами. Дыхание Дианы участилось. Эви соскользнула вниз и поцеловала ей правую грудь, неторопливо лаская языком сосок. Одновременно она правой рукой нежно касалась ее левой груди.
Диана напряженно выгнула спину, и Эви опустилась на нее сверху.
Она все ниже скользила по телу Дианы, влажному от выступивших капелек пота. Эви поцеловала ее пупок, нежно припадая губами к каждой клеточке живота.
Эви ощущала исходивший от Дианы терпкий запах желания. Посмотрев в глаза, она произнесла:
— Самое главное… — и опустилась еще ниже, — тебе понравились мои глаза.
Эви зарылась головой между бедер Дианы и принялась целовать нежные складки под шелковистыми рыжими волосами.
И слова стали не нужны…
Больше двух часов они не выпускали друг друга из объятий. Каким-то чудом им удалось сохранить обстановку комнаты в целости и сохранности и вторично не вывихнуть плечо Эви из сустава.
Трудно сказать, в какой момент их энергичные любовные упражнения перешли в умиротворенные объятия. Достоверно можно утверждать только то, что к этому времени уже рассвело. Эви положила голову на плечо Диане. Они сидели на полу перед софой, накинув на плечи одеяло. Стол они оттолкнули в сторону. Взгляд Эви скользнул мимо видеофона к окну.
Солнечные лучи только начинали золотить своим нежным светом верхушки небоскребов на другом берегу реки. Снег прекратился, и небо казалось кристально-синим. Как ни странно, мир снова представал перед ней обновленным, исполненным жизни.
Эви почувствовала, как Диана нежно гладит ей волосы.