Ночные джунгли

Ногар потер занемевшее плечо.

— Ты в порядке?

Она подняла голову, посмотрела на него мутными глазами. Левая щека ее была изуродована шрамом, отчего казалось, что она криво усмехается.

— Чего тебе надо, Кисуля?

— Меня зовут Ногар.

Он пожал плечами и направился к остаткам южной стены. Подойдя к краю пола, Раджастан попытался отыскать взглядом дом Джонсона.

Оглянувшись на крольчиху, тигр увидел, что та вытирает свой перепачканный мех какой-то тряпкой. Тряпкой? Да это же моя рубашка! — понял Ногар. А, ладно, все равно сейчас не буду ее надевать, слишком жарко.

— Эй, дорогуша, как тебя зовут? Между прочим, могла бы хоть спасибо сказать.

Она метнула в него свирепый взгляд.

— Пошел бы ты… А зовут меня Эйнджел.

— С тебя причитается за рубашонку, которую ты только что испортила.

Крольчиха посмотрела на мокрую «тряпку», которой вытиралась.

— Да, я у тебя в долгу. Но я верну должок тебе… и кое-кому еще.

— Уж не Зипперам ли?

— Какой ты проницательный, Кисуля. Странно для легавого. Она оглядела себя — мех был почти чистым, — подошла поближе к Ногару и швырнула ему в грудь мокрую рубашку.

— Твой прикид?

Ногар выкрутил рубашку и обвязал ее вокруг талии.

— Спасибо, Эйнджел. Послушай, не могла бы ты мне помочь? У тебя, наверно, зрение поострее, чем у меня?

Эйнджел вздохнула.

— Чего ты хочешь?

— Я не могу разглядеть с такого расстояния один домик в Шейкере, с разбитым окном. Стекло разбилось от выстрела, а стреляли, скорее всего, откуда-то отсюда, из этого здания.

— Стреляли, говоришь? — Она улыбнулась.

— Да. Я не могу…

Она покачала головой.

— Не знала, Кисуля, что легавые пользуются услугами…

— Я не полицейский!

Эйнджел отступила на несколько шагов назад, улыбаясь еще шире, отчего обнажилась пара выступающих передних зубов.

— Чего ты так вскинулся? Я, что, дотронулась до больного места? Кто же ты тогда, если не легавый? И кого ищешь?

— Я частный детектив. Разыскиваю одного снайпера.

Она засмеялась.

— Если я скажу, кто этот снайпер, что я с этого буду иметь?

Ногару хватило полсекунды, чтобы понять, что крольчиха говорит серьезно. Он одним прыжком преодолел расстояние, разделяющее их, и схватил Эйнджел за плечи.

— Ну-ка, выкладывай.

— Не задарма же.

— Чего хочешь ты?

— Раз уж ты взялся за роль спасителя, то играй ее до конца. Мне нужна защита. Ты такой большой, Кисуля, такой сильный. Позаботься о том, чтобы Зипперы не посылали меня больше в такую нирвану.

Ногар посмотрел ей в глаза, и улыбка медленно сползла с ее лица.

— Я защищу тебя, если ответишь на два вопроса. Во-первых, почему Зипперы проделали с тобой такое?

Она пожала плечами.

— Сама виновата. Вернее, сами — вся наша банда, «Стигмата». Слишком понадеялись на свои силы. Хотели разделаться с Зипами, а им пришла подмога. Ну, нам и накостыляли.

— Ну, ладно, с этим ясно. Во-вторых, ты сама-то колешься?

— Я что, похожа на дуру?

Ногар не стал отвечать на это. Ну что же, попробую сыграть роль милосердного самаритянина, подумал он.

— Я найду для тебя убежище.

ГЛАВА 10

Припарковывая «Джербоа» у своего офиса, Ногар не заметил поблизости крыс. Он вспомнил, как давеча разделался с Бесстрашным Лидером и его товарищами, и ему стало немного не по себе. Ну что же, сами напросились. Теперь, наверно, оставят его в покое на некоторое время. А вообще-то кто их знает. Не следует терять бдительность. Ногар вылез из машины и помог выбраться Эйнджел. Он натянул на нее свою рубашку — она была ей «немного» великовата и тащилась по земле — и приказал крольчихе опустить уши.

Так — с опущенными ушами и прикрытым телом — она издали могла сойти за уродливую крысу.

Они благополучно прошли три квартала до жилища Ногара, не встретив на своем пути ни единой живой души, но тигр облегченно вздохнул лишь тогда, когда запер изнутри бронированную дверь.

Кэт, как обычно, бросилась навстречу и изумленно воззрилась на одну из Ногаровых рубашек, которая двигалась сама по себе.

— Брысь! — сказала рубашка, и Кэт попятилась, злобно шипя, но в следующее мгновение предприняла атаку на левую ступню Эйнджел, высунувшуюся из-под края рубашки.

— Ай! Мать твою… Кисуля, убери свою мурку.

— Зовут ее Кэт. Тебе придется разбираться с ней самостоятельно. Меня она не слушается.

Шерсть Кэт встала дыбом, хвост заходил из стороны в сторону, и кошка снова бросилась на странное существо, одетое в рубаху хозяина.

Эйнджел, изловчившись, поддала ей ногой, и Кэт кубарем покатилась в гостиную, жалобно мяукая. Потом наморщила нос и чихнула.

— Ты сам придумал ей такое имя?

Крольчиха расстегнула рубашку, стянула ее с себя и бросила так, что она накрыла кошку с головой. Кэт, вероятно решила, что борьба с рубашкой более увлекательна и менее опасна, нежели наскоки на ноги Эйнджел, и начала кататься по полу, теребя влажную материю. Эйнджел тем временем прошла в гостиную и плюхнулась на диван, а Ногар отправился на кухню, где налил в пустую бутылку воды из-под крана. Вернувшись в гостиную, он подал бутылку Эйнджел, и та присосалась к горлышку, жадно, большими глотками глотая холодную воду.

Не успела она прикончить первую бутылку, как Ногар принес вторую. Из этой крольчиха стала пить не спеша и попутно приступила к своему рассказу.

Эйнджел видела снайпера в четверг, двадцать четвертого июля, во время грозы. К тому времени Зипперы уже практически вытеснили «Стигмату» с мест ее обычных тусовок, и «соратникам» Эйнджел пришлось ограничиваться «Башней Музыканта». Зипперы явно намеревались окончательно «погасить» наиболее влиятельные в Моро-Тауне банды — «Вавилон», «Бешеных лисиц» и «Стигмату». Под контролем Лисиц оставался лишь небольшой отрезок Мэйфилд-Роуд между Кенелуолтом и бетонными заграждениями, Вавилонян Зипперы отбросили в крошечный анклав где-то в районе Моро-Хилла.

Самой стойкой оказалась «Стигмата», хотя Зипперы изрядно потрепали ее за последнее время. Двадцать четвертого «Стигмата» собиралась дать Зипперам «последний и решительный бой», как выразилась Эйнджел.

Стигматовцы установили у входа в «Башню» круглосуточное дежурство. Кто-то из них постоянно стоял «на стреме» в вестибюле, укрывшись за горой мусора, и должен был, в случае вторжения Зиппов на суверенную территорию, подать сигнал остальным, рассредоточившимся на верхних этажах здания.

Однако Зипперы не стали очертя голову ломиться в вестибюль. Они «пошли другим путем», а именно — загнали в фойе горящую машину с дистанционным управлением, предварительно установив в ней взрывное устройство. Эйнджел сообщила Ногару, что подожженные транспортные средства стали чем-то вроде «торговой марки» Зипперхедов, которой они помечали контролируемую ими территорию. Так вот, машина рванула прямо в вестибюле. Взрыв был недостаточно мощным для того, чтобы причинить значительный ущерб помещению, уже и без того основательно разрушенному, но его вполне хватило для того, чтобы Эйнджел отключилась прежде, чем успела подать сигнал своим. Впрочем, они и сами услыхали грохот, но было уже поздно.

Эйнджел пролежала в отрубе всего несколько минут, и крысы за это время полностью овладели ситуацией. Очнувшись, крольчиха услыхала вверху пальбу и поняла, что все кончено.

Трое грызунов оставались внизу, дабы перехватить уцелевших стигматовцев — если кто-то из них еще остался в живых, — вознамерься те улизнуть. Эйнджел из своего укрытия видела эту троицу, охранявшую вход в металлическую клетку, — двое коричневых самцов и белая самка. Крольчиху они не заметили, поскольку ее засыпало мусором, а дым от горящего автомобиля не позволял крысам учуять ее запах. Эйнджел решила снять хоть одного Зиппера — белую крысу. Атаманшу, сказала крольчиха.

И вот только она нацелила свой никарагуанский десятимиллиметровик в голову белой крысы и собралась было влепить ей между глаз «маслину», как на сцене появилось новое действующее лицо.