Страница 111 из 130
Так увещевая их, уговорил подойти ближе подлый котюга и тотчас же придушил и зайца и Капинджалу.
Нет веры злодеям, подлым в делах, и не следует поэтому сову, неизмеримо коварную и искушенную в злодействах, ставить на царство». Когда закончил ворон свою речь, согласились с ним все пернатые и сказали: «Так тому и быть!» И, предотвратив помазание совы на царство, разлетелись каждый по своим делам. Сказала тогда ворону сова: «Отныне мой род твоему вечный враг. Запомни!» — и с этими словами в гневе и ярости улетела. Ворон, хоть и подумал: «Что сказано, то сказано!», но встревожился. Да и то, кого ж не обеспокоит нестерпимая вражда, вспыхнувшая всего лишь из-за слова? Вот с тех пор и тянется наша вражда с совами».
Закончив на этом свой рассказ, обратился Чирадживин и к царю ворон с такими словами: «Сов много, и сильны они, и нам их не одолеть! Но и многочисленного врага одолеть можно. Послушай
Однажды какой-то брахман купил в деревне козу и, взвалив ее на плечи, возвращался к себе домой, но по дороге увидел несколько озорников, и хотели те отнять у него козу. Вот один из них приблизился к нему и удивленно воскликнул: «Что это, брахман, взвалил ты на свои плечи пса? Скинь его!» Не обратил внимания на его слова брахман и пошел дальше. Тогда двое других подошли к нему и сказали то же самое. Засомневался брахман, пошел дальше, но посмотрел с сомнением на козу, а тем временем, еще трое негодяев попались ему на дороге, спросившие его: «Как это умудряешься ты, брахман, и шнурок брахманский, упавиту, нести и пса на плечах тащить? Видно, ты не брахман, а охотник, и с помощью пса ты расправляешься с дичью!» Послушал все это брахман, да и подумал: «Морочит меня, верно, какой-то бес. Все смотрят, и что же, неверно, что ли, все видят?» Кинул брахман козу, совершил омовение, да и пошел домой. Озорники ту козу унесли и вдоволь наелись».
А Чирадживин сказал повелителю ворон: «Так что, божественный, трудно одолеть многих да сильных. Потому, чтобы противостоять нашему могущественному врагу, поступи так, как я тебе скажу. Повыщипайте у меня несколько перьев, да и оставьте меня под этим деревом, а сами улетайте на гору, пока я не вернусь, выполнив задуманное».
Царь ворон согласился, выслушав его, и, будто бы придя в гнев, повыдергал у него несколько перьев, сбросил Чирадживина с дерева, а сам со всей свитой улетел на гору. Чирадживин же так и остался лежать под деревом.
Когда же опустилась ночь и повелитель сов Авамарда прилетел на то дерево, не увидал он там ни одного ворона. Только Чирадживин из-под дерева попытался слабо-слабо прокаркать. Услышав его, слетел Авамарда вниз и увидел Чирадживина, распростертого на земле. «Кто ты и что случилось с тобой?» — с удивлением спросил его Авамарда. И тогда Чирадживин голосом слабым, будто от нестерпимой боли, проговорил: «Имя мое Чирадживин. Советник я у повелителя всех ворон. Хочет он по совету министров учинить на тебя нападение. Я же, хоть и осуждали и бранили меня другие министры, так ему сказал: «Коли спрашиваешь ты моего совета и уважаешь ты меня, не следует ссориться с могучим повелителем сов, а нужно примириться с ним, если уж хочешь ты считаться с наукой политики». Как услыхал он такие мои слова, крикнул: «Он к врагу перекинулся!» — и в гневе вместе со всеми своими министрами накинулся на меня, избил и сбросил с дерева, а после этого улетел куда-то со своей свитой!» И тяжело вздохнув, Чирадживин повесил голову.
Спрашивает тогда повелитель своих министров: «Что нам с Чирадживином надлежит сделать?» В ответ на это прошипел ему министр Диптанаяна, вращая глубоко посаженными глазами: «Даже вора, не подлежащего защите, следует защищать, если он полезен, — так говорят добрые люди». Вот послушай
Вот было где-то и когда-то, что жил один купец и хоть был дряхл, но благодаря богатству взял себе в жены юную дочь другого купца. Когда наступала ночь и они ложились спать, то отвращала она лицо свое от его дряхлости, словно пчелка в лесу от отцветшего дерева.
Однажды ночью, когда были они на ложе, забрался к ним вор. Увидав его, от страха отвернулась она и обняла своего мужа. Удивившись такому нежданному счастью, стал купец по всем сторонам осматриваться и заметил вора, стоявшего, притаясь в углу. «Помог ты мне, — говорит вору купец, — и потому не велю я слугам моим отколотить тебя». И с этими словами отпустил купец вора на все четыре стороны.
Так и нам надлежит помочь Чирадживину, ибо и он нам помог». И, окончив, умолк министр Диптанаяна.
Спросил тогда повелитель сов другого министра, кривоносого Вакрапасу: «Как же поступить, почтенный?» И ответил ему Вакранаса: «Следует оказать ему покровительство, ибо знает он высшие тайны наших недругов, а вражда между царем и министром всегда к нашей выгоде.
А чтобы доказать, что это так, расскажу я тебе, божественный, историю,
Получил некий лучший из дваждырожденных двух коров в вознаграждение. Узнав об этом, задумал вор увести тех двух коров у него со двора. Как раз в это время решил один ракшас того брахмана сожрать. Вот оба они, вор и ракшас, каждый ради своей цели пошли ночью и по воле случая встретились, поведали друг другу, кто чего хочет, да и пошли вместе. Вот вошли они на двор к брахману, и начался у них спор. Сказал вор: «Сначала я заберу коров, а потом ты заберешь брахмана спящим. Не то проснется он и как я заберу обеих коров?» Возразил ему ракшас: «Нет уж! Сначала я заберу брахмана, не то проснется он от чваканья коровьих копыт и пропадут мои старания!» А пока они так спорили, проснулся брахман, схватился за меч и стал громко читать мантры, защищающие от ракшасов, и поспешили убежать с его двора и вор и ракшас. Как спор вора и ракшаса послужил на благо дваждырожденному, так и нам полезен раздор между царем ворон и Чирадживином».
Когда кончил Вакранаса, спросил совета повелитель сов другого своего министра, Пракаракарну круглоухого, и тот ему так сказал: «Заслуживает сочувствия Чирадживин, прибегший к твоей защите. В давние-то времена царь Шиби пожертвовал даже своим телом ради прибегшего к его защите». Выслушал повелитель сов Пракаракарну и спросил совета у другого министра, свирепо глядящего Круралочаны, и тот посоветовал то же самое. Затем спросил совета повелитель у министра Рактакши кровавоглазого, и тот мудрый вот что ответил: «В пагубное заблуждение ввели тебя, повелитель, эти министры. Нет, не кажутся мне знатоками политики те, кто верит исконному врагу. Глуп тот, кто видя обман, верит притворным заверениям. Вот послушай
Случилось однажды так, что жил плотник и была у него любимая жена. Узнал он от чужих людей, что будто путается она с другими мужчинами, и, желая узнать истину, сказал однажды жене: «Милая, по царскому приказу далеко мне надобно уйти по плотницкому делу, и вот ухожу я. Дай-ка мне на дорогу ячменной каши да еще чего-нибудь». Послушалась жена и снабдила его едой на дорогу, и отправился он вместе с подмастерьем из дому, а потом тайно вернулся и вошел в дом. Глядит — жены нет. Спрятался он вместе с подмастерьем под кроватью. А жена-то привела себе другого мужчину, и вот, с ним-то развлекаясь на чарпае[454], почувствовала грешница, коснувшись мужа ногой, что кто-то там спрятался.
Спросил ее усердный любовник: «Скажи мне, милая, кто тебе больше мил — я или твой муж?» Ответила ему на это хитрая да смекалистая баба: «Конечно, муж. Я за него, милый, жизнь готова отдать. А то, что я с тобой балуюсь, — так что с того? Этим все бабы балуются. Если нет у них носа, так они даже дерьмо жрать готовы».
454
чарпаи — см. прим. 157 к Книге об Мадаманчуке.