Страница 12 из 60
Для исполнения всего этого комиссии входят в соглашение с агентами управления линии и составляют распределение движения, которое, по утверждении центральной комиссией, сообщается всем, до кого относится.
Перед началом перевозки комиссия помещается на пункте, с которого отправляются более значительные массы войск.
На главных пунктах нагрузки и выгрузки и в местах, где войска снабжаются пищей, учреждаются этапные комиссии из одного штаб-офицера и одного обер-офицера.
Третьей мерой заблаговременной подготовки было собрание сведений о местности и средствах австрийских провинций, сопредельных Пруссии. Это сделано было весьма обстоятельно. Под предлогом путешествий все было осмотрено и замечено как нельзя лучше. Цель была достигнута тем действительнее, что пруссаки, не задаваясь обширными статистическими описаниями, отнеслись к делу спроста: свод донесений рекогносцеров представляет у них только следующие данные: относительно жилых пунктов — население, число церквей, богатство или бедность, насколько последнее можно видеть, или разузнать, к какому племени принадлежит население, какого исповедания; относительно местности — качество дорог и состояние мостов, расстояние от пункта до пункта, выгодные позиции.
Некоторые скрытные меры, предшествовавшие непосредственно войне, заключались в собрании сведений о вооруженных силах неприятеля и в приготовлении карт.
Сведения о силах и расположении австрийцев достались пруссакам чрезвычайно легко, и притом в таком виде, в котором редко кто имеет подобные вещи перед началом войны. Полная дислокация австрийских сил, в половине июня нов. ст.[6], с показанием штаб-квартир не только бригад, но даже отдельных батальонов, эскадронов и саперных рот, досталась им совершенно даром.
Пруссаки не поскупились на планы театра войны: они распространили их в армии в числе 2000 экземпляров, и имели полное основание это сделать, ибо нет лучшего провожатого, как хорошая карта, для того, кто умеет ее читать; а, как я уже сказал, в прусской армии едва ли найдется хоть один офицер, который не понимал бы топографической карты или плана.
Кроме штабных чинов, планы были розданы: командирам батальонов и выше в пехотных полках, командирам рот и батальонов в стрелковых и саперных батальонах, командирам эскадронов и выше в кавалерийских полках и, наконец, командирам батарей и выше в артиллерии.
Результатом было то, что войска во всю кампанию не нуждались в проводниках. И чему же прусская армия обязана подобной независимости от одной из самых неблагоприятных случайностей на войне, т.е. от блуждания? Опять-таки той же преданности и любви к своему делу офицеров! Не жаль раздавать планы тысячами, когда знаешь, что они принесут пользу.
Получили пруссаки столь огромное число экземпляров карты, почти топографической (в 1:144 000), с австрийского оригинала, весьма просто. Теперь открыт способ перевода гравированного оригинала, смоченного в известном составе, на литографический камень. С этого последнего можно уже получить сколько угодно оттисков обыкновенным литографическим способом. При этом оригинал не очень страдает относительно ясности: он только несколько рыжеет.
Достоинство такого способа относительно быстрого получения большого числа экземпляров неоцененно: довольно сказать, что вся работа приготовления 2000 экземпляров была окончена приблизительно в шесть недель, и что большая часть этого времени ушла не на печатание, а на наклейку карт. К этому следует присовокупить, что некоторые листы были отпечатаны в Брюнне, т.е. уже во время кампании.
Вот некоторое факты подготовки пруссаков к войне. Не имею и в мысли претендовать на что-либо полное в этом отношении: что знаю, то и говорю. Но и сказанного достаточно, чтобы видеть, что со стороны пруссаков не было упущено ничего для обеспечения успеха.
ПРИВЕДЕНИЕ ВОЙСК НА ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И РАЗДЕЛЕНИЕ НА АРМИИ
Пруссия начала вооружения свои 15 (27) марта, т.е. в день появления приказа об укомплектовании до состава в 686 человек 5-й, 7-й, 9-й, 11-й и 12-й дивизий, расположенных во Франкфурте-на-Одере, в Магдебурге, Глогау, Бреславле и Нейссе, четырех гвардейских полков и 72-го пехотного полка, и об усилении состава людей и лошадей полевых артиллерийских полков корпусов гвардейского, III, IV и VI и одного отделения V корпуса. В то же время приступлено было к вооружению следующих крепостей: Виттенберга, Торгау, Глатца, Нейссе и Козеля, а несколько дней спустя Эрфурта и Глогау; одновременно с этим усилено было заготовление боевых запасов в Шпандау, Миндене и Кюстрине.
Почти месяц спустя, т.е. 12 (24) апреля, последовало распоряжение о приведении на военную ногу всей кавалерии и артиллерии, а равно и пехотных частей, находившихся в Силезии, Познани, Бранденбурге, Саксонии и рейнских провинциях, т.е. VI, V, III, гвардейского, IV и VIII корпусов[7], о формировании в IV, V и VI корпусах ландверных батальонов, силой в 500 человек, и запасных батальонов и эскадронов, и о приведении на военное положение вышеупомянутых крепостей. Наконец, приказом 25 апреля (7 мая), вся остальная армия приведена была на военную ногу, а три дня спустя приступлено к формированию недостающих запасных частей и пехотных ландверных батальонов, равно как и незначительного числа ландверных эскадронов, число которых 5(17) мая приказано было довести до 48. В этот же день появился приказ о формировании по военному положению интендантств, полевых лазаретов, полевой почты и т.п., потому что мобилизация армии уже была окончена. На приведение действующей армии, благодаря богатству всякого рода запасов, обилию железных дорог и другим благоприятным обстоятельствам, потребовалось не более двух недель, во время которых числительность одной действующей армии удвоилась, т.е. была доведена почти до 360 000, и, сверх того, призвано было до 200 000 ландвера. При этом выказались и слабые стороны ландверной системы, весьма тягостной для страны. Перед началом войны усиленный призыв резервистов и ландвера возбудил много неудовольствий, доходивших, в некоторых местах, до открытого сопротивления. Это объясняется тем, что призыв отразился весьма вредно на ремесленной и фабричной деятельности, равно как и на положении значительного числа семейств, оставшихся без опоры.
Последним актом вооружения был последовавший, в средине мая, сбор 50 ландверных батальонов 2-го призыва III, IV, V и VI корпусов. Формирование это, однако, встретило много затруднений, вследствие недостатка в людях, потому что недостающее число резервистов пополнялось из ландвера 1-го призыва, а сей последний — ландвером 2-го призыва.
Одновременно с мобилизацией распущены были учебные части, из которых сформировали конвойную роту для королевской главной квартиры, составленную вследствие сего из представителей всех пехотных и кавалерийских частей. Для увеличения числа офицеров закрыли военную академию и соединенную артиллерийскую и инженерную школу, обратив во фронт профессоров и слушателей, и произвели усиленный выпуск из кадетских корпусов, что доставило 450 офицеров.
Постоянное существование корпусов отразилось не совсем выгодно на организации армии для войны, несмотря на то, что оно не было вполне удержано на военное время: не все корпусные командиры были в одинаковой мере на высоте своего назначения. Мирная организация не вполне была удержана в том смысле, что один корпус был составлен, вместо двух, из трех дивизий, а два корпуса (III и IV), которыми командовали в мирное время принцы, сделали кампанию без корпусных командиров, получая все распоряжения прямо из штаба армии. Этот порядок не отразился вредно в боевом отношении, благодаря удаче, неизменно сопровождавшей прусское оружие в эту кампанию; но едва ли бы это не затруднило распоряжений в случае неудачи. Во всяком случае, недостаток непосредственного надзора в двух корпусах отразился довольно сильно на внутреннем порядке.
6
Об этом было напечатано впоследствии в австрийских газетах.
7
Разделение на корпуса существуете в прусской армии и в мирное время. Корпус состоит из двух пехотных дивизий, со стрелковым и саперным батальонами и с кадрами для четырех ландверных полков (29 батальонов), одной кавалерийской дивизии (две бригады, по три полка в каждой), артиллерийской бригады и обозного батальона.