Страница 8 из 21
Мальчик звезд с неба не хватал, но и не бездельничал — добротная середина и самая рядовая биография донбасского школьника: учился без провалов — «хорошист», активно занимался спортом. Как юный рапирист выступал на городских соревнованиях. Позже увлекся боксом, правда, уже не для спортивных достижений, а ради умения защитить себя и близких.
После школы поступил в Международный институт управления бизнеса и права на базе Коммунарского горно-металлургического института.[3] Однако, по серьезным семейным обстоятельствам, окончить университет так и не удалось.
Пока учился, подрабатывал водителем. Потом полученные знания и упорство помогли занять управленческие должности на ряде промышленных производств — работал на кирпичном заводе и заводе автоклапанов.
С 1993 года перебрался в Луганск. За это время женился, а в 2000 году у Унгеров родилась дочь Елизавета. Родители вкладывались в ребенка как могли — образовательные кружки, танцы, спорт. Сегодня она успевающий в учебе, образованный и развитый подросток.
В 1998 году Александр решился начать свой бизнес. Много и тяжело работали. Как он образно говорит: «Да — пахали, но ведь на себя!». Делали мебель, столярные изделия, инкрустации из шпона. При этом производство было социально ориентированным: продукцию выпускали массовую и не дорогую, неимущим и малообеспеченным делали серьезные скидки, со своих работяг три шкуры ни драли. Результат при такой бизнес-модели был вполне прогнозируемым: крепкое производство практически не развивалось и рынка не захватывало, а собственник ездил на скромной машине ВАЗ 2121 «Нива», от которой впоследствии и получил свой боевой позывной: Саня «Нива». Ведь бизнес Унгера устоял, это сама страна рухнула — началась война.
В ноябре 2013 он со своим напарником поехал в Ровно заключать договор с заводом-производителем исходных материалов для мебельного производства. Возвращались 20 ноября, в самый разгар майданных страстей. До вечера блукали, пытались проехать Киев. Там, говорит, он воочию увидел первые признаки национального беснования. Страна день за днем слетала с катушек. Уже в феврале 2014 в Луганске бывшие бандюки, в очередной раз срочно перекрасившись в новые политические цвета, устроили стрельбу в самом центре города.
Сегодня Александр рассказывает о том времени так: «Все происходящее я воспринимал, как чистое безумие. Почему никто не хотел замечать очевидного — попрания наших, безусловных прав? Права на язык, на веру, на родственные отношения с братской для нас Россией. Почему отстаивание своих исконных прав и свобод или, например, то же неприятие наглого переписывания истории с их стороны воспринималось как тяжкое преступление? И главное — ведь с нами никто даже не пытался разговаривать. Ведь ни разу! Нас просто пришли тупо ставить в стойло! Ну, конкретно, как скот!».
Тем временем кровавый шабаш нарастал, ежедневно повышая ставки. Корсунь. Запорожье. Потом Одесса. И вот Луганск — бомбоштурмовой удар по зданию областной государственной администрации. А следом, еще кровь на ступеньках не остыла, как стеной поднялся неистовый свидомый вой и циничные вопли СМИ о взорвавшемся кондиционере. Это и стало последней каплей. Унгер понял, что — всё, мира не будет. На следующий день после удара по обладминистрации он пошел записываться в ополчение.
На тот момент в Луганске насчитывалось всего два легитимных боевых подразделения — батальон «Заря» и военная комендатура. Унгер, не выбирая, просто пришёл и записался в разведку, подчинявшуюся комендатуре. Вскоре начались боестолкновения. И тут, как и на любой войне, разведподразделения по-умолчанию оказались на самом острие. В критических моментах, как, например, в летних боях обороны Луганска, их стали бросать на усиление — в первую линию, в самое пекло.
Вместе с бойцами разведки Унгер принимал участие в боях за Металлист, Юбилейный, Сабовку, Георгиевку. Ко времени стабилизации фронта они уже, в основном, ходили в глубину линий противника: вскрывали координаты обстреливающих Луганск артиллерийских батарей противника, фиксировали точки расположения складов, транспорта.
Были и нестандартные задачи. Так, Александр участвовал в захвате выживших лётчиков самолета Ан-26, сбитого в районе Давыдо-Никольского. Одного пилота взяли местные Краснодонского ополчения, а вот второго — как раз разведчики комендачей. Причем взяли в буквальном смысле слова — скрутив, при попытке застрелиться. К уроженцу Винницы, бортмеханику Сергею потом приехала мама — Мария Васильевна. Прибыв в подразделение комендантского полка, женщина была просто ошарашена. В медицине это называется «когнитивный диссонанс», а на улице «разрыв шаблона» — её ожидания и реальность вошли в неразрешимое противоречие. Бедная женщина, уже оплакивающая своего наверняка кастрированного и безусловно изувеченного «сыночку», увидала того в полном здравии — сытого-умытого, одетого в новенькую гражданскую одежду. А ведь она морально уже была готова лицезреть толпы озверевших русско-башкирских спецназовцев и, главное, украинскую страшилку номер один: злобных чеченов, непрестанно насилующих женщин и детей.
Вместе с матерью пленного сына разведчики провезли по всему Луганску — показали город, разрушения, дали поговорить с горожанами. И… отпустили домой. Расставаясь, бортмеханик молчал, мать плакала. Когда их посадили в автобус, Сергей вдруг сказал: «Я за штурвал самолета больше не сяду никогда. Клянусь!».
После на связь выходила его жена — Людмила. Тоже плакала, тоже благодарила. Говорила, что если Бог даст им сына, то назовут они его в честь командира разведчиков Михаила Гончарова с позывным «Дубки». Правда, если случится такое, ему об этом уже не узнать — Миша погиб через полгода.
Тем временем сержант Унгер, что называется, не вылазил с передовой. В ноябре 2014 в Станично-Луганском районе его группа выявила позиции ВСУ в районе Валуйского. В декабре они обнаружили склады в Камышном и Верхней Ольховой. По данным разведки Унгера и его группы, нашей артиллерией было уничтожено порядка 50–60 единиц бронетехники и артиллерийских установок противника. Все обнаруженные склады наши также накрыли. Офицеры-артиллеристы, имевшие за плечами советскую армейскую школу, смеялись: «Сань, тебе бы в Союзе уже с Орденом Боевого Красного Знамени ходить, если б не „Героем“…».
В январе разведчики комендатуры успешно провели операцию сопровождения и обеспечения безопасности работы большой группы журналистов вдоль всей линии фронта — от Свердловска до Фащевки. Противодействовали вылазкам вражеских диверсионно-разведывательных групп, проходивших на снегоходах почти до ВВАУШа[4] и запускавших оттуда беспилотники ВСУ, ведшие безнаказанную артразведку. Потом по выявленным целям Луганск несколько дней расстреливали из Градов и Ураганов. Не стало ДРГ противника — кончились и обстрелы.
Потом началась бои за Дебальцево.
Туда Саша попал 5 февраля. Комендантский полк держал правый фланг обороны стратегически важного поселка Чернухино.
11 февраля ими была предпринята первая попытка провести штурмовую группу численностью до взвода. Унгеру поручили проводку этих 24 бойцов. Входили грамотно — в стык между подразделениями ВСУ. Должны были занять оборону под мостом. Однако при заходе они обнаружили замаскированные позиции киевских силовиков: слева мощные огневые точки, а справа танки, открывшие огонь прямой наводкой по соседям — еще одной прорывавшейся группе, возглавляемой командиром комендантского полка Сергеем Грачевым. Осознавая риск уничтожения, Унгер принимает решение об отходе и выводит из-под трехчасового перекрестного огня всех своих 24-х бойцов без единого убитого и раненого. До цели в тот раз не дошли буквально 300 метров.
В ночь с 11 на 12 февраля была повторная попытка завести штурмовую группу. Они первые вошли в окраинный поселок Октябрьский города Дебальцево. Это была сборная в составе бойцов комендантского полка, батальона «Заря» и группы бойцов командира с позывным «Добрый». Следом под прикрытием нашей артиллерии вошла еще одна штурмовая группа комендачей под командованием Сергея Новомлинского с позывным «Пуля». Заведя свои группы, Унгер с бойцами сопровождения вывел в расположение штаба полковника Грачева и еще несколько офицеров полка. А уже утром был получен новый приказ: проводка пешей колонны новобранцев с ящиками боекомплекта для вошедших в Дебальцево штурмовых подразделений.
3
Ныне донбасский Государственный Технический Университет — прим. ред.
4
Военный городок бывшего военно-авиационного училища штурманов, юго-восточные окраины города — прим. ред.