Страница 55 из 69
Увидев, что мать осталась жива, Серго Отариевич воспрянул духом, похоже, что рыцарь не собирался их убивать. В следующее же мгновение точно такой же огненный шар ударил в грудь его самого и сенатор, вдруг, ощутил такую жуткую тоску, бессилие, панический ужас и безысходность, что ему сделалось не просто дурно, а так гадко и мучительно больно, что он хотел завыть, закричать, но не смог издать ни звука. У него возникло такое ощущение, что в нём выжгли душу или что там находилось в самой середине груди. Рыцарь вложил свой сверкающий меч в ножны и грозным голосом громко сказал:
- Запомните, теперь одна только мысль о том, что вы хотите кого-то ограбить, убить, совершить какое-либо другое преступление или даже просто обидеть человека, будет заставлять вас корчиться от боли. Теперь для того, чтобы спать спокойно, вы должны покинуть Россию навсегда и всеми своими силами творить добро до конца своей жизни.
Рыцарь что-то прошептал, слегка шевельнул рукой, шагнул к ним навстречу и тотчас исчез. Медведь с громким рычание также двинулся на них и исчез, словно его вовсе и не было, но после его визита в квартиру в ней царил такой разгром, что забыть о нём будет теперь очень трудно, но ещё труднее будет забыть огромные клыки, когти и горящие от ярости глаза. Только теперь Серго Отариевич рухнул на колени и горестно завыл, а его мать кулём свалилась на пол рядом и истерично завизжала. Перед ней во всех красках встала огненная картина ада, в которой горел её старший сын, а позади стоял муж, одетый в белые одежды и гневно сверлил Ольгу Романовну взглядом. Хотя он не говорил ей ни слова, она прекрасно понимала, что покойный муж винит её в том, что случилось с Вано, с Серго и с ней самой. Вместе с тем Ольга Романовна отчётливо осознавала, что может облегчить её душевную боль и чем сможет искупить хотя бы часть того зла, которое она причинила тысячам людей своей злобой и ненавистью.
Андрей как был в полудоспехе, пышных чёрных панталонах и ботфортах, так в таком наряде и ввалился в большой зал японского ресторана, стоявшего в центре посёлка на острове Иримиэль. Михайло Потапович, вошедший вслед за ним, тотчас развернулся и трусцой выбежал через широко раздвинутые двери наружу. Ему не очень-то нравились ресторанные ароматы. Заканчивался третий день пребывания зеленодольцев на этом волшебном острове и уже сегодняшним вечером они должны были вернуться домой, но теперь они могли посещать его в любое время суток по собственному желанию хоть проходя на него через сарнасельмы, хоть сотворив портал прохода, но этому им предстояло ещё научиться. Дело это было не очень сложным. Куда сложнее королю Воэну снять с себя тяжеленный полудоспех, но к нему тотчас бросилось несколько хотя и неумелых, но очень энергичных помощников. Когда же он освободился от железа и подсел к низкому столу между Масашико и Варноном, японец иронично улыбнулся и спросил его насмешливым тоном:
- Ну, и чем всё закончилось? Судя по тому, что ты ради этого влез в это чёрное железо, бой был славный. Мне только непонятно, почему ты не превратил в доспехи свой сайринахамп.
Андрей ухмыльнулся и невозмутимо ответил:
- Маса, относительно доспехов я тебе так скажу, положение обязывает. Во всём же остальном я по большей части был статистом, а всю основную работу проделал мой друг, да, и ему не пришлось слишком напрягаться. Пока что Михайло Потапыч разгромил им квартиру и нагнал на обоих жуткого страха, после чего я наложил на них заклятье. Эту ночь они ещё кое-как переживут, но вот завтра моё заклятье возьмётся за них с удвоенной силой и пока они не уберутся из России и не займутся благотворительностью, покоя им не будет. Делать это они будут вынуждены каждый день и к тому же очень изобретательно. Простой раздачей денег им не обойтись. - Сочтя такой ответ исчерпывающим, Андрей поинтересовался - Так, чем нас сегодня кормят? Надеюсь мне не подсунут эту вашу фугу? Говорят, что это блюдо является в Японии чем-то вроде русской рулетки и ещё ни один повар, который готовит эту рыбу, не помер своей собственной смертью. Поэтому и я не хочу рисковать понапрасну.
- Не волнуйся, парень, рыба фугу сегодня точно не включена в меню. - Успокоил его Масашико - Честно говоря, лично я тоже от неё не в восторге, привык в Москве за столько лет, понимаешь ли, к наваристым щам со свининой, бефстроганову и особенно к пельменям и блинам. Сегодня на кухне по большей части кашеварили твои зеленодольские нуменорцы, парень, и мне кажется, что они приготовили что-то особенное. Меню, кстати, нам не показывали, но обещали, что стол накроют просто царский. Пахнет во всяком случае это блюдо очень вкусно и его аромат напомнил мне о днях моей молодости, когда на кухне в замке принцессы Иримиэль хозяйничала Лидия, мать её подруги, у которой не стеснялась учиться даже Вилваринэ.
Через несколько минут к столам вереницей потянулись полупрозрачные официанты-вилинндуро с подносами. На первое всем подали какой-то греческий борщ с красной фасолью и Евгений Петрович представил всем автора этого на редкость вкусного блюда, свою жену Елену, гречанку из Анапы. Отведав этого борща, Масашико сразу же сказал, что именно такой готовила для них когда-то Лидия. Признали блюдо великолепным и эльдамирцы, которые стали наперебой вспоминать, чем ещё потчевала их мать Зины, лучшей подруги принцессы Иримиэль. Затем всем подали какие-то совершенно особые шашлыки с множеством солений и прочих приправ, жареную форель и изумительное домашнее виноградно-земляничное вино, которое эльдамирцы признали достойным королей и сразу же заявили, что это ароматное вино способно поспорить со знаменитым красным кармелем, эльфийским крепким вином, секрет которого тысячелетиями хранили короли Аттеаэльдариона, соседствовавшего с Эльдамиром. Король Воэн, услышав об этом, тотчас заявил:
- Серёга, хотя я ещё и не сертифицированный король, повелеваю быть тебе отныне главным королевским виноделом Нуменора и хранить секрет своего вина в строжайшей тайне. Надо же и Нуменору чем-то выделиться. И вот ещё что, князь, надо бы тебе подготовиться к очередному ежегодному пиру богов в храме сердца Земли и приготовить несколько бочек этого вина. Тарой, достойной богов, я тебя обеспечу. У меня есть друг в Гусь-Хрустальном, он работает на главным художником на комбинате, вот ему-то я и закажу для твоего вина хрустальные кувшины с серебряными крышками. Сделаешь?
- Не проблема, король Воэн. - Ответил Ермолаев - У меня для как раз для такого случая в винном погребе припрятано восемь бочек такого вина пятилетней выдержки. На меня в тот год все белки моего кордона почти две недели работали, я им за это шесть тонн фундука купил, чтобы отблагодарить за труды.
Директор заповедника рассмеялся и воскликнул:
- То-то я всё удивлялся, с чего это к тебе на кордон почитай половина белок с других кордоном эмигрировала, беличий князь! Хорошо, ребята, познакомились с друзьями, получили новые знания, а теперь пора и честь знать. Москвичи, конечно, за Зелёным Долом все эти дни приглядывали, но нам нужно возвращаться домой.
Поздним вечером Валарестон вошел в палату, в которой тихо угасал его друг Гарун Тазиев, через портал прохода и коснулся его руки. Тот немедленно открыл глаза, блестящие слишком живо и озорно для умирающего человека, и шепотом спросил:
- Пора?
Юный король молча кивнул головой, подал знак рукой и Сэнди с Масашико внесли точную копию старого татарина, только впавшую в кому. Искусно созданную биологическую копию аккуратно положили на больничную кровать, подсоединили к приборам и знаменитый вулканолог осторожно поднялся на ноги и не глядя на тело, которое должно было через несколько часов перестать дышать, вошел в портал прохода, чтобы через сарнасельм пройти в подземный храм сердца Земли. Не смотря на то, что снаружи царила ночь и на дне ущелья находилось не множество людей, а всего три человека и один эльдар, оно всё было залито тёплым, золотистым светом и Валера радостно воскликнул: