Страница 3 из 11
Питу (с возмущением). Князь Энри! Ты что? Воображаешь, что он когда-нибудь даст Морису свое имя? Этот бельгийский господин себе на уме!
Сара. Он любит меня!
Питу (он же увлечен ролью). Скажите, какой подвиг! Он тебя любит! Благородный мужчина! А как еще к тебе подобраться? Вот посмотришь, как он запоет, когда его родители, эти благополучные аристократы, узнают, кто затесался в их княжеский род!
Сара (слушает с восхищением). Великолепно! (Шепотом.) Я лично для тебя никогда ничего не жалела. Я сделала все, что могла!
Питу (хватает подсказку на лету). Я лично для тебя никогда ничего не жалела. Я сделала все, что могла!
Сара. О нет! Вы всегда больше любили Жанну! Жанна — ваша любимица, для нее у вас никогда не было отказа!
Питу. А почему бы и нет? Жанна — действительно ангел. Немного нервная, но бесконечно преданная дочь.
Сара (она в восторге. Смеется). Браво!
Питу, выходя из образа, грустно вздыхает.
И пожалуйста, не делайте вид, что вам не нравится наша игра!
Питу (холодно). Мне можно продолжать?
Сара. Что ж, очень жаль. Продолжайте.
Питу (входя в образ). Мадемуазель, это бессовестно — так себя вести, вы меня доведете до сердечного припадка. Вы никогда не слушаетесь, мечетесь в разные стороны!
Сара. Ах, вот как! Вам хочется из меня и Жанны сделать себе подобных. Прекрасные копии прекрасной мамочки! Помните дрезденские фигурки — фарфоровая псина и ее фарфоровые щенки?
Питу. Да как ты смеешь, паршивая девчонка со мной так говорить! Ты всегда была сумасбродкой! Вечно эти идиотские фантазии!
Сара (явно не в образе). Ма-а-а-ма!
Питу (он увлекся). Что — мама? Мама мучается, находит для дочери подходящих поклонников, а это нелегко при твоей, будем прямо говорить… (Показывает, что речь идет о лице. Осекся, вышел из образа.) Простите, мадам…
Сара (не обращая внимания). Вы находили подходящих поклонников? О-о-о!
Питу (он в образе Юдит, явно затравлен, но берет себя в руки. и спокойно парирует). Врачи обычно женщинам моего возраста… зрелым женщинам советуют исключить алкоголь, не увлекаться сладостями, не делать резких движений, избегать излишних волнений. Словом, беречь здоровье. Мой врач мне советовал избегать старшей дочери…
Сара. Так, так, так. (Шепотом подсказывает.) Естественно — меня это беспокоило.
Питу. Естественно, меня это… Это не доставляло мне радости. Я же мать! Я видела, что моя дочь остановится неуправляемой. Назойливое, непослушное создание с неприятным носом… (Осекся.) В чем не ее вина…
Сара. Так, так, так…
Питу. Жадность к ласке. Мужской ласке!
Сара. А, да!
Питу. Годы, проведенные в театре, дали свои плоды! Богема! Больше того — портя себе жизнь, она пыталась портить ее и Жанне! Маленькой Жанне, моему ангелу…
Во время его речи Сара хватается за грудь, закатывает глаза, ей плохо.
Сара. Подождите!
Питу (никак не может понять, кто oн в эту мину ту. Он растерян). Дочь моя…Мадам…
Сара. Положите веер. Записывайте.
Питу (исполнив приказание). Готов.
Сара (быстро). «Все кружится, все кружится, вое кружится… Вправо-влево, вправо-влево… я ничего не могу разглядеть…» Так говорила мне Жанна, моя сестра. А я знала — она была пьяна. С утра пьяна. «Ты приучила ее, ты потащила ее на эти безумные гастроли в Нью-Йорк и черт его знает куда еще! Твой театр — это вертеп!» — говорила мне мать. Но я не заставляла Жанну пить. Я ее не отталкивала. Да, не хотела ее брать в Нью-Йорк, а она требовала. Она кричала мне в лицо, что я ей завидую, что я ее боюсь. Боюсь, что она расскажет американцам, кто я и откуда родом… Я взяла ее. Дала несколько маленьких ролей. Публика ее не заметила. Ее заметили мужчины. И она не сопротивлялась. O, как я ее ненавидела! С самого дeтствa. Она всегда была центром в семье. Ей устраивали прекрасные каникулы, ей делали массаж лица сливками…
Питу (подсказывая). Засыпали подарками…
Сара. Все ей, все ей… А я рыла землю своим носом, карабкалась, цеплялась за самый маленький шанс остаться в консерватории… А моя мать… Моя мать и ее очередной друг смеялись надо мной. Конечно, Жанна ангел. У нее действительно очень красивое лицо, она похожа на маму. У нее прекрасный нос, роскошные волосы, дивный рот… А у меня? У меня только глаза. Все остальное я должна была выдумать.
Питу (не отрываясь от письма). Не согласен.
Сара. Пyблике нужна красота. Красота, чуть-чуть ума и ослепительная улыбка. Впрочем, ум не обязателен.
Питу. Мадам, вы отвлекаетесь.
Сара. Я никогда не отвлекалась. Я все отдала публике. Все!.. А что именно? Мама, что я отдала публике? Ну! Ну!
Питу. А кто я? Сейчас кто я?
Сара (в недоумении). Что?.. А-а-а… Сейчас — Питу. (Вспоминает.) Я отдала публике… У нас это уже было. Найдите.
Питу (лихорадочно листает страницы синей папки). Вот. (Читает.) Больше пятидесяти лет я отдавала народу всю стpacть своей души, каждый удар сердца, каждую слезу… Я сыграла, нет — прожила больше, ста двадцати ролей и во всех выкладывалась без остатка.
Сара. Стоп! Стоп, стоп! Это ни к черту не годится. Вы делаете из меня что-то вроде национального памятника.
Питу. Я цитирую, мадам. Я цитирую вас.
Сара (подумав). Хорошо. Терпеть не могу, хвастаться, но будем считать, что это зигзаг. Небольшое отклонение в положительную сторону. Я сегодня не такая сумасшедшая, как на прошлой неделе. Прогресс налицо. (Пауза.) Пожалуй, теперь самое вpeмя немного постранствовать. Верно, Питу? Итак, где мы?
Питу (смотрит на часы). Пока еще дома. И время самое обеденное…
Сара (быстро). Я не голодна.
Питу (робко). Я хочу есть.
Сара. Сначала еще раз пройдем роль матери.
Питу. После обеда.
Сара. На голодный желудок у вас получится лучше. И не хнычьте. Вы были так удивительно достоверны в этой роли, так похожи… Конечно, кроме грязи на пoдбоpoдке… Это решительно не в характере матери.
Питу (поспешно и сердито трет подбородок). Мерси, мадам.
Сара. И вот здесь еще… (Касается его подбородка, затем нежно щекочет его за ухом.)
Питу млеет.
Итак, мама говорит мне… (Вкладывает в руку Питу веер. Тот поворачивается к ней спиной медленно, робко. Он перевоплощается.
Питу (поворачиваясь в образе матери.) Мадемуазель Сара, вам уже двадцать семь лет. Это серьезный возраст.
Сара (мечтательно.) Мне одиннадцать лет…
Питу (не столько выходя, сколько выпрыгивая из образа). Как — одиннадцать?! Вам никогда не было одиннадцать. В наших записях…
Сара. Было, мамочка. Было… Это у тебя возраст никогда не менялся. Тебе всегда было только двадцать семь. И сейчас дорогая, тебе всего двадцать семь!
Питу (входя в образ). Да, я стала матерью в очень раннем возрасте.
Сара. Мы стоим с тобой, мамочка, у серой стены. Ты привезла меня в монастырь Гpaнд Шaмп. Тебе очень важно обучить меня ведению домашнего хозяйства. А в самом деле ты хочешь от меня избавиться. Тебя раздражают мои плохие манеры. Я люблю щипаться. Щипать! Щипать! Особенно твоих джентльменов. Причем места я нахожу безошибочно — самые чувствительные. Ты сердишься. Ты очень любишь сердиться. Ты всегда сердишься. И всегда на меня. Теперь ты будешь свободна. Ты оставляешь меня в монастыре и уезжаешь в огромной черной карете. Куда-то вдоль стены, вдоль бесконечных сeрыx деревьев, которые исчезают на сером горизонте… Я плачу. Я боюсь. Вы хотите меня успокоить.