Кошачье шоу

Глава 37 Решительность и освобождение

Мэтт даже не удивился, когда встретил сестру Серафи-ну в центральном полицейском участке. Он боялся не увидеть там Пегги Вильгельм, впрочем, как и Темпл.

Видимо, они с Темпл думали одинаково: Пегги Вильгельм не имела прямого отношения к делу — ни к завещанию, ни к смерти тетушки, ни даже к жестокости на кошачьей выставке, если, конечно, бритье кошки является жестокостью, когда стрижет кто-то помимо настоящих любителей кошек.

Никого не удивило отсутствие отца Эрнандеса, который пропал еще прошлой ночью. Зачем лейтенант Молина продолжала играть в кошки-мышки с их страхами и подозрениями, оттягивая неизбежный момент разоблачения? Неужели она нашла новые улики в доме священника, и теперь ей нужны были показания Мэтта о шантаже по переписке? Возможно, именно эту тему она сегодня и осветит.

Мэтт глядел на нее с интересом. Она сидела за большим, заваленным бумагами столом, в большом, захламленном офисе, который явно принадлежал не ей: на семейных фотографиях на длинном столе позади нее сияли улыбками темнокожие люди. Скорее всего, это был кабинет кого-то из начальства, того, кто знал об этом собрании и разрешил его, но предпочел не присутствовать, оставив детали лейтенанту Молине. Все это должно было показать, что начальство уважает ее нестандартный подход к работе.

Лейтенант нервничала, Мэтт это заметил по тому, как она долго и беспричинно возилась с папками, избегая взглядов собравшихся. По ее выражению можно было понять, что ей было неприятно то, что она теперь собиралась сделать, но необходимо.

Мэтт собрался с духом. До сих пор лейтенант Молина проявляла удивительную способность к раскрытию смущающих подробностей — и чаще всего о нем. Еще недавно она предъявила Темпл такие же нелицеприятные факты о пропавшем Максе Кинселле. Какие именно? Любопытно было бы узнать. Темпл всегда была так честна и открыта, но что касалось Макса Кинселлы, она моментально превращалась в загадочную комнату без окон и дверей. Даже не просто комнату, догадывался Мэтт, а спальню. Поскольку эта территория была ему неизвестна, он решил быстренько сменить тему для размышлений.

Лейтенант Молина прочистила горло, постучала краем папки по поверхности стола: так делают учителя для привлечения внимания, призывая к порядку.

Они даже не разговаривали друг с другом, а просто лениво гудели, и, казалось, им эта встреча была совершенно не нужна. Может, она вообще была нужна только ей одной? И что Молина собирается им сообщить такого интересного? Похвастаться своей удачей? Открыть неизвестный секрет?

— Это просто беспорядок! — обратилась она к ним почти нерешительно.

Вокруг нее словно замкнулся круг, и ей это было не по душе, как показалось Мэтту. Была не по душе и загадка, которая вот-вот должна была рвануть, как осколочная граната, ранив кого-то, нет, целое собрание шокированных, скорбящих «кого-то».

— Работая над этим делом, я столкнулась с массой необъяснимых и, на первый взгляд, не связанных между собой событий, — ее яркие голубые глаза пристально глядели на слушателей. — Конечно же, многие из них переплетаются. Также я обнаружила некоторые детали… которые кажутся бессмысленными. Однако, они важны. Я хочу предупредить вас, что не ищу ответ, я его знаю. Надеюсь только, что оставшиеся темные места этой истории вскоре сами собой прояснятся. Вначале я объясню шипение и непристойные звонки мисс Тайлер и в женский монастырь, затем — нападение на кота Петра и то, зачем на выставке побрили Минует. Все это, как мы знаем, взаимосвязано, но логическая цепочка этих событий была… разорвана. Прежде, чем я начну, может, кто-нибудь хочет высказаться?

Все переглянулись, вид у каждого был робкий и виноватый, определенно, каждому было, что скрывать. Мэтт знал, Темпл тащила на себе груз чьей-то истории, причем груз более тяжелый, чем она могла бы выдержать. Но кто же открылся ей? Может быть, отец Эрнандес поделился своей тайной о шантаже и с ней тоже? Знала ли о письмах Молина? И не лучше было бы ему самому рассказать об этом?

Сестра Серафина хранила другую тайну отца Эрнанде-са _ его внезапно начавшуюся привязанность к алкоголю. Возможно, она скрывала что-то еще?

А Пегги Вильгельм? Утаила ли она, что знала о событиях, которые стали причиной смерти ее пожилой тетушки?

— Мы полагаем, что Бландину Тайлер убили, — сказала лейтенант Молина. — Ее убийца пока не сознался, но сомнений быть не может. Дело было несложным. В своем уме задержанный или нет, решит суд присяжных.

— Кто? — стряхнув рыжие завитки волос со лба, спросила Темпл. — Если уже все известно, мы хотим знать, кто.

По грустной, сдержанной улыбке Молины было ясно, что она, как настоящий священник, знает, что точные ответы всегда двусмысленны.

— Как я сказала вам вчера ночью, — продолжала она, — мы задержали того, кого вы все хорошо знаете и кому доверяли, того, чье имя шокирует вас. Возможно, мне даже не стоит рассказывать вам…

— Рассказывать что? — спросил кто-то, кто подошел незамеченным и теперь стоял в дверях.

Сестра Серафима встала:

— Отец Эрнандес! Вы не…

— Что я не? — раздраженно щередразнил он. — Что вы все здесь делаете? И зачем возле моего дома меня поджидала сестра Святая Роза Лимская, а потом отправила меня сюда?

— Вы не были дома прошлой ночью! — сказал Мэтт обвинительным тоном, хотя он вырвался у него не нарочно.

Отец Эрнандес повернулся к нему, затем провел рукой по прилизанным седым волосам. На нем был обычный наряд священника: белый католический воротничок вокруг шеи, черная рубашка с коротким рукавом и свободные брюки. Добавьте сюда черный пиджак, и он мог бы играть на органе на какой-нибудь мемориальной вечеринке, которую с удовольствием заказала бы какая-нибудь Электра (Мэтт на такой один раз играл). Он вовсе не выглядел, как убийца, был уставшим и мрачным, но все равно элегантным. Его быстрое падение на дно бутылки не отразилось на его внешности. Ад для него крылся вовсе не там, а между аккуратно напечатанных строк писем, полных гадкой лжи. Хотя была ли это ложь? Отрицание было дном всех самых серьезных человеческих падений. Знала ли лейтенант Молина о шантаже? Знала ли она, что Мэтт занимался его укрывательством?

— Да, я не был дома, — ответил священник уверенным тоном. — Я обязан находиться там постоянно? Я был… в церкви.

— В церкви? Поздно ночью? — удивилась сестра Сера-фина. — Всю ночь?

— Церковь открыта всегда, и днем, и ночью, хотя нам и приходится запирать ее двери на ночь от вандалов в последнее время. Кто-нибудь из вас догадался заглянуть туда? Священник не может оказаться в церкви? Да что с вами со всеми такое?

Молина улыбнулась:

— Отец Раф, вы в «завязке»?

Он сверкнул на нее глазами, а потом чуть закашлялся:

— Надеюсь, что так.

Потом он встретился глазамих Мэттом. Они улыбнулись друг другу, братья по несчастью, что бы ни случилось.

Мэтт моментально почувствовал невероятное облегчение, или даже освобождение от тайны, которую он с такой неохотой хранил, от своего двойственного статуса бывшего священника. Он никогда не избегал этого слова и его значения тоже. Священник. Бывших священников не существует. Так же, как люди утверждают, что не существует бывших католиков. Да прибудет с тобой сила, Люк Скайуокер, даже когда ты бороздишь просторы вселенной и тупо убегаешь прочь. Как бегут все они. Но если отец Эрнандес не виновен в смерти Бландины Тайлер, тогда кто же?

Наконец Молина прервала всеобщее тревожное ожидание:

— Отец Эрнандес, человек, который убил Мисс Тайлер, был задержан прошлой ночью. Да. Присядьте, вам лучше присесть. Мы задержали Питера Бернса, адвоката церкви. Я понимаю, вы шокированы. Я и сама не раз делила с ним одну скамью в нашем приходе.

После этого заявления все ахнули.

— Он был прекрасным прихожанином более… десяти леТ; _ возразил отец Эрнандес, однако сам в то время покорно усаживался на стул. — Он жертвовал всем ради интересов церкви, занимался для нас волонтерством. Здесь какая-то ошибка.