Страница 80 из 99
Безусловно, любой учёный-астроном на это может возразить: далеко не все астероиды могут быть заранее замечены в силу специфики окружающей их «жизненной» среды, в которой они существуют в космическом пространстве. Это и в самом деле так.
Но с другой-то стороны мы видим, что не всё так однозначно, как нам говорили в случае с «Челябинским метеоритом». Иначе говоря, мы опять сталкиваемся со странностями и противоречиями. Или, как минимум, с недоговорённостями.
«Челябинский метеорит» – так что же это было?
В самом деле – что? Я бы с лёгкостью согласился с официальной версией относительно природы «Челябинского метеорита», если бы не столь большое количество противоречий, умолчаний, странных «совпадений» и самых откровенных нелепостей. Даже в кратком изложении их, согласитесь, слишком уж много. Тогда остаются неофициальные, альтернативные версии. Точнее, версия которую можно назвать так: военно-конспирологическая. Суть её заключается вот в чём.
Разработки в области создания и практического применения новых технологий, конечно же, велись и ведутся. В разных странах и в разное время. Применительно к нашей теме, в истории человечества в его современной, последней реинкарнации, подобные технологии начали разрабатываться, как минимум, на рубеже XIX и XX веков – такими учёными, как Никола Тесла и Михаил Филиппов, о чём более подробно я рассказал во второй главе.
Многие из этих технологий, как это часто и бывает, могут иметь двойное применение и могут использоваться как в созидательных, так и в крайне разрушительных целях. Многие из этих технологий были разработаны десятилетия назад, но в повседневную практику они внедряются лишь тогда, когда это выгодно тем, кто обладает собственностью на эти разработки и, стало быть, заинтересован в извлечении максимальной коммерческой прибыли от внедрения (или – сокрытия) этих изобретений. Читатели, уверен, согласятся с тем, что в высказанном мною соображении нет ничего принципиально нового или необычного.
Скорее всего, в случае с «Челябинским метеоритом» мы имели дело с применением (пусть и частичным, фрагментарным) использованием таких технологий уже в планетарном масштабе. Тогда может возникнуть вполне ожидаемый вопрос: кто же применял эти технологии, США или Российская Федерация? Или – обе страны? А я вот думаю, что это даже и не суть важно. И вот почему.
На сегодняшний момент имеется два если и не диаметрально противоположных, но уж точно не идентичных подхода. Первый подход уже не первый год демонстрирует современная российская власть: глобальные научно-технологические прорывы должны происходить под бдительным контролем государства. Желательно – в его, так сказать, структурных подразделениях. Отсюда, к примеру, и создание в различных отраслях российского бизнеса, экономики и науки (в том числе – ракетно-космической отрасли) государственных корпораций. Плюсы такого подхода, безусловно, есть, однако издержки также слишком очевидны, повторяться не буду.
Второй подход, условно говоря, исповедуется в США. Смысл его заключается в том, что государство делегирует частному бизнесу максимум полномочий. В том числе – в деле разработки и внедрения прорывных научно-технологических решений. Либерально настроенные граждане России уверены в том, что это – по сути, безальтернативный вариант, которым должна воспользоваться и Россия, что это – единственно возможный путь дальнейшего эффективного развития как технологий, так и общества в целом. Но так ли это? К сожалению, не так.
К примеру, известный американский экономист и политик, диссидент, основатель нескольких политических организаций, Линдон Ларуш (Lyndon Hermyle LaRouche, Jr., родился 8 сентября 1922 г.) и его соратники придерживаются прямо противоположного мнения: «Многолетняя практика наглядно показала, что как только для реализации какого-либо глобального проекта привлекается частный капитал, сразу же заходит речь о коммерческом расчёте. Вопросы при таком подходе ставятся примерно так: “Насколько дёшево мы сможем сделать то, что нам поручено?”, или: “Если мы должны спасти определённое количество жизней, то в какую сумму нам это обойдётся?”.
Совершенно очевидно, что цену реализации того или иного проекта необходимо устанавливать, исходя из принципа общественного блага, из принципа достижения положительного результата для всей страны и её граждан, а не отталкиваясь от калькуляции затрат на создание того или иного продукта или реализации той или иной программы. По большому счёту, опора на “частников” – это путь в никуда».
Вы спросите меня: а что общего между соображениями Ларуша и его коллег, челябинским инцидентом и пресловутыми новыми технологиями? Связь, между тем, самая прямая.
Трезвомыслящие экономисты сегодня говорят так: если основная цель частного бизнеса заключается в извлечении максимальной прибыли, то нет ничего удивительного в том, что этот самый частный бизнес стремится увеличить рынки сбыта. Так оно и происходило, хотя процесс увеличения рынков сбыта в разные времена принимал разные формы. Было и превращение отдельных стран и целых регионов в колонии. Бывало и так, что отдельно взятые страны и регионы, остававшиеся формально независимыми, становились колониями в экономическом плане (особенно активно этот процесс шёл в 1960—1970-х годах). Бывало и так, что для увеличения рынков сбыта активно использовались искусственно спровоцированные военные конфликты. Использовалась и, так сказать, интенсивная технология: потребление увеличивалось на внутреннем рынке за счёт навязывания населению потребительских кредитов и потребительской идеологии.
Но всему приходит конец, о чём уже не первый год говорят как многие трезвомыслящие экономисты как в России, так и за её пределами. Однако система демонстрирует удивительную живучесть, что не преминули подметить некоторые из её вдумчивых исследователей – например, уже упоминавшийся мной канадский автор Наоми Кляйн. Я совершенно не исключаю мысль, что случай со взрывом так называемого «Челябинского метеорита» 15 февраля 2013 года вполне мог быть одним из испытаний новых технологий, поставленных на службу капитализму нового образца – капитализму «эпохи катастроф».
Очевидно, что применение подобного рода технологий в планетарном масштабе может иметь две вполне прагматичные цели.
Первая цель – это, конечно же, возможность контролировать реального (или потенциального) противника, устраивая при необходимости на его территории колоссальные по своим масштабам «заподлянки» природно-климатического, техногенного или «космического» характера. Самое «приятное» для нападающего заключается в том, что его жертва может даже не подозревать, кто именно, как именно, а самое главное, зачем воюет против него.
Вторая цель – это, как уже было сказано, подпитка капитализма «эпохи катастроф». Ведь при использовании таких технологий рост рынков сбыта (причём вполне прогнозируемый и чётко планируемый) обеспечен.
При таком подходе крайне необходимо поддерживать рядовых обывателей на разных концах Земли в состоянии паники и информационного голода. Это отмечает и Наоми Кляйн (с. 603): «Состояние шока – это момент, когда возникает разрыв между стремительно развивающимися событиями и доступной информацией, которая позволила бы эти события объяснить».
Именно это – состояние эмоционального шока при минимуме объясняющей ситуацию информации – испытали многие жители Челябинской области 15 февраля 2013 года. Хотя, строго говоря, ничего такого уж страшно катастрофического в этот день, к счастью, не произошло.
Цинично? Да. Бесчеловечно? Не то слово! Но ведь никто и не обещал, что будет легко, правда?
Если события и дальше будут развиваться в русле подобной тенденции, боюсь, что большинство жителей нашей планеты ожидают не самые радужные перспективы.
Есть ли альтернативный путь развития? В общем-то, да. Его описал в своём гениальном романе «Час Быка» советский учёный и писатель Иван Ефремов. Путь, описанный Ефремовым, сложный и долгий, но – реальный, что бы не говорили по этому поводу скептики. Кто не читал – прочтите. В конце концов, как сказал один мудрец, с надеждой умирать легче, чем без неё…