Страница 7 из 7
Но Джарел уже выбилась из сил… Над горизонтом разгоралась жуткая заря, а сила Черного бога питалась забвением. И девушка начала понимать, что проигрывает. Воспоминания, которые она бросала в Черного бога, не имели силы здесь, в серых сумерках его сумеречного обиталища, и она почувствовала, как первая струйка свинцовой безнадежности проникает в ее сознание. Воля к сопротивлению начала поддаваться, и Джарел испугалась, что из теплого живого существа из плоти и крови превратится в неподвижную, скованную льдом, бестелесную тварь, обитателя сумеречного мира.
Черный бог не смог заморозить в ней лишь одну маленькую искорку и теперь подступал к девушке, стараясь вытянуть ее из той холодной массы, в которую превратилось ее тело, и беспощадно тянул и тянул, а у Джарел почти не осталось сил… Лишенная тела, она безвольно носилась взад и вперед в неведомых ей раньше потоках, ударяясь о невидимые препятствия, плача без слов. Смутные, неясные, пульсирующие сгустки вихрем носились в темноте, влекомые воздушными потоками, — маленькие затерявшиеся существа, бестелесные, беспомощные, тихо стонущие во мраке.
Но когда один из маленьких смутных сгустков пронесся сквозь нее, в момент соприкосновения Джарел уловила тончайшую вибрацию своего имени и поняла, что это был тот самый голос, что пробудил ее от сна, голос, который она преследовала, — Гийом. И в этот миг в ней вспыхнуло чудесное яркое пламя. Оно стало расти, разгораться, наливаться жизнью…
Джарел снова оказалась в своем теле, среди уродливых скульптур храма, в оттаивающем, согревающемся теле, с которого дождем опадали куски ледяной брони, а горячее пламя все разгоралось, и вот уже огонь наполнил все ее существо, а холодная бледная тьма, не в силах сопротивляться, таяла в этом горячем, торжествующем пламени.
Упоенная этим буйством тепла, воительница не сразу поняла, что победила. Ей было почти все равно. Вокруг нее происходило что-то чудесное…
Воздух заколебался, и со всех сторон понеслись вверх, дрожа, тихие, высокие звуки, струясь, словно развевающиеся ленты, на фоне тишины. Пламя внутри нее постепенно утихало, бледнело и наконец незаметно угасло, а в ее опустошенной душе воцарилось полное умиротворение. Она устало побрела назад через мост, оставляя за спиной тихий, словно склеп, храм. Пульсировавшую в нем злую силу остановила на время эта чудесная вспышка того, чему не было места в этом освещенном звездами аду: живого, человеческого «я», сотканного из любви и печали, тоски, жертвенности и торжества.
Джарел не догадывалась, что означала оставшаяся позади мертвая тишина. Даже не подозревала о том, что ей удалось совершить. На фоне бледнеющего неба она разглядела возвышавшийся перед ней знакомый холм и поняла, что всю длинную ночь бежала по кругу, возвращаясь к началу своего пути. Она была слишком обессилена, чтобы испытывать облегчение или удивление по этому поводу.
Она начала нетерпеливо карабкаться вверх, не испытывая торжества победы, которая, она знала, осталась за ней. Джарел освободила тень Гийома, голос — из тени, а из бесплотного голоса, выпустила на волю его душу. И хотя Джарел не была уверена в том, что сделала все так, как надо, она обрела покой, ибо теперь зов Гийома не терзал ее душу — и этого было довольно.
Перед ней зияло отверстие пещеры. Джарел поднялась вверх по склону, устало волоча меч, обессиленная телом и душой, совершенно опустошенная, но умиротворенная выше всяких пределов…