Дети Зазеркалья

Я бережно подняла подставку и отнесла фигуру в комнатку, специально предназначенную для сушки. Вернулась, окинула взглядом мастерскую. Притрагиваться к каменным заготовкам не хотелось. Рисовать эскизы нового — для этого что-то должно быть в голове, а я чувствовала себя опустошенной. Снова замешивать глину казалось кощунством. Я вдруг поняла, что не хочу больше ничего делать, и не было никаких срочных заказов, на которых требовалось сосредоточить внимание. Покосилась на часы и с удивлением обнаружила, что уже три часа ночи. Это что, я почти пять часов над этой статуэткой горбатилась и даже не заметила?! Нет, я, похоже, точно была в невменяемом состоянии. Или в какой-то другой реальности, где время течет иначе. Но в душе снова поднялась волна счастья. То, что я создала, было шедевром. Взгляд упал на блокнот на верстаке, я сразу подумала о Веле. Захотелось позвонить ему, показать свое творение, чтобы он разделил со мной это ощущение победы, это ликование. Но что-то меня остановило. Я снова прошла к сушилке, посмотрела на глиняную фигурку, рожденную из моего больного воображения, и очень отчетливо поняла, что ее никому нельзя показывать. Даже Велу, который, кажется, способен понять больше, чем любой простой смертный, и совершенно не удивляется невозможным вещам.

Я не стала ему звонить. Брела по ночным улицам и мечтала, чтобы в квартире, когда приду, царила сонная тишина. Пусть они все спят. И Вел. Не хочу никого видеть сейчас, ни с кем разговаривать. Что-то происходило со мной, что-то странное. Я снова и снова прокручивала в голове ощущения, пережитые во время работы над статуэткой метаморфа, и все остальное отступало на задний план. Я была этим оборотнем, я чувствовала все, что чувствовал он. Я помнила и боль, и восторг обретения естественной формы. Нет, не так. Любая его форма была совершенно естественной. Где-то на подсознательном уровне я даже знала, что волк, пантера, орел и человек — не единственные, могут быть и другие ипостаси. И почему-то была совершенно уверена, что теперь я увижу и их, вылеплю, высеку из камня, почувствую.

Открыв входную дверь своим ключом, я едва не застонала. В квартире горел свет, здесь не спали. Я приготовилась к обиде на лице зеленоглазого чуда, к квохтанью Наты, недовольству деда. Шагнула в гостиную и замерла, пытаясь осознать открывшуюся картину.

Посреди комнаты стояли три волка. В кресле плакала бабуля. Но когда она подняла на меня глаза, я чуть не села, забыв о свирепых хищниках, заполонивших наш дом. В ее взгляде было столько счастья! Я потрясла головой, но сразу же застыла, стараясь не привлекать к себе внимание волков.

— Ба, ты только не двигайся, — тихо сказала я. — Откуда они вообще здесь взялись? Волки!

— Санька, ты не понимаешь! — она тихо хихикнула. — Не надо бояться.

Упс! Похоже, у бабули от стресса крыша съехала. Ее слова меня не просто напугали. Они вогнали меня в ужас. Где, черт возьми, дед?!

Волки тем временем продолжали разглядывать меня с откровенным любопытством. Похоже даже, не гастрономическим — агрессии я в них не чувствовала. Но все же нащупала в кармане острую железяку, приготовившись в случае чего обороняться и защищать сбрендившую родственницу. Вдруг один из них — самый старый, седой почти, который был ко мне ближе всех, — сделал вперед неуловимый шаг и ткнул меня носом. Я аж подскочила. А волк сел, улыбнулся и совсем человеческим жестом кивнул на диван. Мол, иди уж, сядь, расслабься. Ага, щаз! Может им на диване меня грызть легче будет. Я осторожно отступила назад. И тут с привычным душераздирающим скрипом открылась дверь в мою комнату. И снова, похоже, никого, кроме меня, это не удивило. Волки даже не обернулись в ту сторону. А я, сначала подпрыгнув от неожиданности, вдруг разозлилась. Нет, вот какой гад вторгается на мое личное пространство без моего ведома?!

Гадами оказались зеленоглазое чудо и девушка примерно моего возраста, с закинутой на плечо толстой русой косой почти до талии. Это она и есть? А Вел выглядел непривычно. Спортивный пиджак, расстегнутая у ворота шелковая сорочка и стянутые на затылке в хвост волосы делали его солидней и взрослей. Сейчас он не казался мальчишкой, но от этого становился еще привлекательней и желанней. Черноволосый красавец, глядя в пространство со своей вечной рассеянной улыбкой, вопросил неизвестно кого:

— Алена, а ты не помнишь…

Но тут он увидел волков и просиял еще ярче!

— Александр, у вас опять получилось! Грэм, ты действительно гений!

Волк-переросток, черный с рыжим палом, презрительно фыркнул. Седой снова улыбнулся. А вероломный красавчик, наконец, увидел меня. На мгновение он нахмурился, потом покачал головой, словно осуждая кого-то.

— Саша, ну почему ты не позвонила! Вот кому нужно было, чтобы ты так с ними встретилась!

— Да ее ж до утра не дождешься обычно! — всплеснула руками Ната. — Кто ж знал, что она именно сегодня рано появится?!

Самый мелкий из троих волк закатил глаза, словно все его достало в жизни, и, не обращая на меня никакого внимания, просочился в прихожую, слегка задев хвостом мою ногу в узком проеме. Я невольно отшатнулась и проводила зверя взглядом, а волк, как цирковая собачка, привстав на задние лапы, толкнул дверь в ванную и скрылся за ней. И буквально через секунду оттуда раздался незнакомый женский голос.

— Грэм, помоги отцу, перекидывайтесь вы тоже.

Седой тяжело вздохнул и посмотрел на черного гиганта умоляющим взглядом. Но тот лишь качнул головой в сторону моей комнаты. И в этом жесте была такая непреклонность вожака, что я даже поежилась. Седой покорно поднялся и поплелся в мою девичью спаленку. Черный сразу же последовал за ним.

— Это не опасно? — настороженно спросила бабушка.

— Разве что для Грэма, — пожал плечами Вел. — Но он и не с таким справлялся. Саша, познакомься, это Ася, — русая девица сдержанно улыбнулась и протянула руку для пожатия. — Она… ну… ну, скажем тоже бенефициант фонда, о котором я тебе рассказывал.

Девушка хихикнула. Посмотрела на Нату, покачала головой.

— Ну и тайны вы здесь развели!

— Это все Саша, — расстроенно ответила бабуля.

Ага, ага, понятно все. Дед у меня еще тот партизан. Вот только, что эти двое одни в моей комнате делали? Хотя, у этой Аси такой вид непреступный, что десять раз расхочешь еще до того, как подумаешь. Я нехотя пожала протянутую руку.

— Ну, здравствуй, Саша, — снова произнес женский голос прямо у меня за спиной. Вместе со словами мне на плечо легла чья-то рука, и я снова подскочила на месте, резко обернувшись.

В прихожей стояла и улыбалась еще одна девушка, тоже воде моя ровесница. Почему-то она показалась мне смутно знакомой.

— Здравствуйте, — растерянно выдавила я, пытаясь понять, откуда она взялась.

— Боги! Как ты похожа на отца! — воскликнула незнакомка.

— В тебя разве что росточком пошла, — усмехнулась Ната.

На отца? Откуда ей знать? В тебя? Как я могу быть на нее похожа хоть чем-то? Кто она мне? У меня есть сестра? В голове закрутились совершенно с дикой скоростью какие-то нелепые мысли, больше всего смахивающие на сентиментальные сериалы. Но прежде, чем я успела немного притормозить эту безумную круговерть и сформулировать хоть один вопрос, снова заскрипела дверь моей комнаты, и в гостиной появился еще один персонаж. Вот тут я поверила, что схожу с ума. Передо мной стоял мой близнец. Ну, он им мог бы быть, если бы я не была единственным ребенком. Так вот, если бы мои родители умудрились родить двойню — мальчика и девочку — думаю и тогда мы с родным братом не были бы так похожи. Это была я со скидкой на то, что он все же был парнем, к тому же очень высоким. Вот только волосы у него были покрашены как-то дико — в рыжий на висках. Глаза незнакомца остановились на мне, расширились. Судорожный вздох прорезал мгновенно возникшую тишину, а потом крылья его носа затрепетали — совсем, как у меня, когда нужно было сдерживать слезы. Незнакомец снова перевел дыхание. Посмотрел за мое плечо на другую странную гостью и одарил ее такой улыбкой, что у меня подкосились колени, но при этом очень захотелось шагнуть в сторону, чтобы не стоять на пути у этой любви. Вот уж не думала, что такое бывает на самом деле!