Лики зазеркалья

Первые дней пять после того, как треснуло зеркало, он не появлялся вовсе. Мы уже начали надеяться, что Серебряной леди удалось самой с ним справиться, но потом он пришел. Все-таки эльфийка из другого мира оказалась достаточно зубастой. Рука Энгиона на перевези. Похоже, он совсем не может пошевелить ей. И тем не менее его ежедневные визиты призваны продемонстрировать, что он все еще дееспособен и не отказывается от своих планов.

Вот только чего он ждет? Знает ли Энгион, что наш гарнизон больше не пополняется? Если так, то почему не идет на штурм? Надеюсь, амулеты, созданные Ренатой, все еще остаются нашей тайной. И тем не менее, стены замка мы отдадим. Единственный наш шанс защитить Библиотеку — это драться в ее достаточно ограниченных помещениях. Противников слишком много, на открытом пространстве нам с ними не справиться. Вот только я не уверен, что Энгион не сможет открыть свой вожделенный проход в иной мир прямо со двора. Я все же не маг и не понимаю, какое именно место в Библиотеке привлекает бывшего смотрителя.

Три недели бессмысленного ожидания. Может, дело в раненой руке? Энгион ждет, пока она восстановится, чтобы сотворить свою волшбу? Я не знаю. Утешает лишь то, что он больше не приводит людей под наши стены. Не может колдовать? Считает, что и этого достаточно?

И все же, что с его рукой? Три недели, если предположить, что именно Серебряная леди его ранила, достаточно долгий срок для эльфа, чтобы восстановиться. Тем более для мага. Но еще вчера было совершенно не похоже, что Энгион выздоравливает.

— Ждешь?

Я вздрагиваю. Задумался и совершенно не заметил, как мое одиночество было нарушено.

— По какому поводу экскурсия? — морщусь я.

— Решили тоже злобно взглянуть в глаза врагу, — отвечает Рената, а Грэм хихикает.

— Чтоб боялся, — добавляет Синдин.

— А смерть от простуды можно считать насильственной? — Хандариф демонстративно кутается в плащ.

— Саламандры простудами не болеют! — одергивает его Арианна.

— А я, может, о Рен-Атар беспокоюсь, — обиженно надувается маг.

Как дети, честное слово! Нашлепать их, что ли?

— Идет, — Грэм первый замечает высокую фигуру эльфа в глубине аллеи.

Энгион не торопится. Я знаю, что с его эльфийским зрением он не только заметил нашу компанию, но и успел разглядеть всех присутствующих. Вот только едва ли он испугается.

Мы стоим не стене плечом к плечу и смотрим на того, кто раскачал равновесие и развязал эту войну. Мы ничего не можем ему сделать. Он нам — тоже. Пат, господа. Пат до тех пор, пока кому-нибудь не придет в голову гениальное решение, или не вмешается некая третья сила. И мне становится страшно от того, что Энгион намного умнее и талантливее меня, да и всех нас вместе взятых. Если кому и придет в голову идея, то ему, а не нам. И помощи нам ждать неоткуда. Нет никакой третей силы. Не предусмотрено.

— Улыбается, гад, — рычит Грэм.

Глаза оборотня намного острее моих, я не могу видеть улыбки Энгиона, но то, что его рука по-прежнему на перевязи, я замечаю.

Несколько минут длится противостояние, а потом Энгион отвешивает издевательский поклон, разворачивается и уходит, как всегда, не оглядываясь.

Мы смотрим ему вслед.

Эльф проходит всего несколько метров и за его спиной возникает легкое золотистое марево. Я уже несколько раз наблюдал этот странный оптический эффект.

— Что это? — спрашивает Рената.

— Понятия не имею, — я пожимаю плечами, — Наверное, какая-то защитная магия.

Но сегодня марево ведет себя немного иначе. Оно начинает уплотняться, принимает форму правильного овала в человеческий рост. Справа нервно втягивает воздух Хандариф. В центре овала появляется размытая фигура.

— Это… — шепчет маг, — Не может быть!

— В чем дело?

— Кажется… Кажется, это портал!

— Что?!

Как по команде мы приникаем к перилам и вглядываемся в странное действо происходящее в тополиной аллее. Женщина — а теперь видно, что это именно женщина, хоть и одета она довольно странно — отделяется от портала и делает несколько шагов вслед Энгиону. Вот она уже почти вплотную к нему. Рука взвивается вверх, описывая плавную дугу, закатное солнце кровавым отблеском скользит по металлу. Эльф на мгновение застывает, потом медленно опускается на колени. Алое пятно расплывается по спине вокруг рукоятки ножа. Из последних сил он пытается повернуть голову, чтобы увидеть убийцу, но падает лицом вниз. Рядом с ним падает женщина.

— Кто у портрета?! — кричит Хандариф и срывается с места.

— Не важно! Он мертв! — мы несемся вниз, обгоняя друг друга.

В моей груди клокочет безумный смех облегчения. Ай да Серебряная леди!

— Почему ты думаешь, что он умер? — набегу спрашивает Рената.

— Ты не поняла? Это она! Она сама открыла портал. Скорее, ей нужна помощь.

— Я все же проверю портрет — бросает Арианна и сворачивает в сторону.

Мы вылетаем из ворот и бежим к аллее.

— Гектор, вернись, ты не защищен! — кричит Грэм.

Но мне все равно. Я должен увидеть эту потрясающую женщину, должен ей помочь.

К нашему удивлению портал до сих пор открыт. Золотистый овал скрывает от нас лежащие на земле фигуры.

— Осторожнее, не шагните в него, — предупреждаю я и тут же понимаю, что допустил ошибку, — Грэм! Не смей! Ты нужен мне здесь!

Оборотень ощеривается.

— Даже не думай! Ты можешь оказаться на другом конце мира без денег и без понятия, что делать дальше! Сейчас мне нужна твоя помощь, потом ты подготовишься и пойдешь. Возможно, не один. Видишь, портал не собирается закрываться.

— Только со мной, — кивает Рената, — Потерпи чуток. Сейчас здесь разберемся, приготовимся и пойдем.

Оборотень нехотя кивает и отходит от портала. Спасибо Ренате, меня бы он не послушался. Но она-то, черт возьми, куда собралась?! Да меня конунг живьем съест, если я ее отпущу! И правильно сделает!

— Что за черт!

Хандариф, только что склонившийся над Серебряной леди, резко отскакивает в сторону. Я второй раз в жизни вижу, как наш мир принимает свое создание. Только на этот раз следом за магическим фоном меняется и сама женщина: разглаживается и чуть удлиняется лицо, острые кончики ушей выскальзывают из-под волос.

Синдин наклоняется и проверяет пульс у Энгиона, довольно ухмыляется.

— Мертв? — уточняю я.

— Ну дак! — гном только ладошки не потирает.

Грэм, не отрываясь, смотрит в портал.

Из кустов на аллею вываливаются какие-то люди. Вид у них растерянный.

— Господин, — обращается один из них неизвестно к кому из нас, — Где мы господин?

— Неподалеку от Библиотеки, любезный, — улыбаюсь я.

— А как же… — мужчина явно не понимает, как здесь оказался.

Грэм подходит к телу и переворачивает его носком ботинка.

— Узнаете? — равнодушно спрашивает он.

Люди растеряно вглядываются в мертвое лицо Энгиона.

— Так это же… Это же тот пресветлый, что давеча заезжал в деревню, — наконец соображает один из них.

— Заезжал, а потом? — мне становится любопытно, что еще они помнят.

— Заезжал… — мужики переглядываются.

Я вздыхаю.

— Околдовал он вас, почтеннейший. Околдовал и сюда пригнал. А как умер, так колдовство его черное и рассеялось. Да вы не волнуйтесь, — спешу успокоить их я, видя, что мужички опасливо пятятся от нас, — теперь-то уж все позади. Все по домам вернетесь, всем поможем.

— Благодарим, господин, — бормочут люди, но все ж почитают за благо убраться от нас подальше.

Синдин хихикает и собирается хлопнуть меня по плечу. Я не сразу распознаю в комарином писке звон летящей стрелы, но Грэм взвивается в прыжке. Сам он не успевает прикрыть мне спину и толкает гнома. Предназначенная мне стрела впивается тому в горло, а туда, откуда она прилетела, уже несутся огненные шары саламандра.

Гном мешком опускается на землю и почти сразу истаивает, лишь пыльная кучка одежды остается на дорожке, но скоро и она исчезнет.

— Грэм, ну ты и свинтус! — возмущается Рената, — Нет, чтоб сам подставиться!