Страница 5 из 11
АНАТОЛИЙ. Большой?
СВЕТЛАНА. Большой. Огромный.
АНАТОЛИЙ. Выше дома?
СВЕТЛАНА. Выше дома. Вот полюбуйтесь, довели мне мужика. Угробили. Он и так бодун тяжело переносит, а тут еще стресс такой. Если не оклемается, я к вам приведу, сами будете выхаживать. И все из-за билета какого-то. Из-за бумажки. Сволочи вы. Фашисты. Пошли, Толенька, домой. Я тебе пива сейчас куплю.
АНАТОЛИЙ. «Балтики»?
СВЕТЛАНА. «Балтики», моя радость. Ну пойдем, пойдем.
ГАЛИНА. Эй, а билет че?
СВЕТЛАНА. Забудь. Бог дал, бог взял.
ГАЛИНА. Как это? Вы че?
СВЕТЛАНА. Так это…
Ушли.
ГАЛИНА. Коля…Коля…Коля, уходит билет. Из-под носа уходит, Коля…
НИКОЛАЙ. Он меня уволит.
ГАЛИНА. Не имеет права, Коля.
НИКОЛАЙ. Он не простит. Он злопамятный.
ГАЛИНА. Не бойся его, Коля. Сейчас билет самое главное. Билет нужно вернуть. Машину купим — в таксисты пойдешь. Ну че ты сидишь?! Останови их!
НИКОЛАЙ (встал) Кого?
ГАЛИНА. Всех, Коля. Это же шайка масонская. Видел, как они тебя вокруг пальца? Тебя, православного, Коленька. Тебя божью тварь, Коленька. Останови их. Это уже дело чести. Тебя обесчестили самым наглым образом. И кто? Это дьявольское семя. Неужели, ты стерпишь, Коленька? 25 тысяч, Коленька? Ну!
НИКОЛАЙ (взял со стола нож). Я их щас порежу. Всех!
ГАЛИНА (подбежала к нему, забирает нож). Нет, Коленька. Положи ножичек. Мы с тобой люди цивилизованные. Христиане мы. Нам в аду тяжко придется. Мне грех вдвойне начисляют. Тебе четверых запишут, а мне всех восьмерых впулят. А это, как минимум, лет триста на сковородке жариться. Я не вынесу, Коленька. Отдай ножичек. (Забрала нож). Вон лучше баллон мой возьми. (Достала из кармана газовый баллончик, вложила ему в руку). Это самое гуманное оружие. Христианское. Наше…иди теперь.
НИКОЛАЙ. Брызгать?
ГАЛИНА. И не вздумай — сам пострадаешь. Я на кошке соседской в подъезде раз проверяла, так мне больше досталось, чем ей.
НИКОЛАЙ. Может, нож тогда лучше?
ГАЛИНА. С баллоном иди. Пугнешь их и все. Сюда их сгонишь, а я потом сама.
НИКОЛАЙ. (Смотрит на баллончик). Я боюсь, Галя.
ГАЛИНА. Слабак. Тебя привсенародно обесчестили. Топтали твою гордость ногами, плевали на нее зелеными соплями, а ты…Тряпка!
НИКОЛАЙ. Я не тряпка. Я…
ГАЛИНА. Тряпка.
НИКОЛАЙ. Не тряпка я. Я мужик. С большой буквы я. Поняла? Я их щас, знаешь че?
ГАЛИНА. Сюда гони.
НИКОЛАЙ. Всех?
ГАЛИНА. Всех.
НИКОЛАЙ. И Рудика Михалыча?
ГАЛИНА. Всех.
НИКОЛАЙ. Он уволит потом.
ГАЛИНА. И так и сяк уволит. Всех, коля, гони.
НИКОЛАЙ. А если нет? Не уволит еще…
ГАЛИНА. Уволит. Он злопамятный. Ну че ты стоишь. Иди.
НИКОЛАЙ. Дай громыхну.
ГАЛИНА. Некогда, Коля, некогда. Уйдут они сейчас. (Выталкивает его из комнаты).
Николай упирается. Схватил со стола рюмку, опрокинул. Еще одну, опрокинул.
Сюда их гони, Коля. Сюда. Всех, Коля.
Ну, Господи, если не поможешь ты нам билет вернуть, я не знаю, что сделаю. Дал, значит, сперва, растравил душу, а теперь забираешь. Нет, не пойдет так. Я, че, выходит, за спасибо к тебе в церковь ходила? Обрадовался. Я за тем и ходила, чтобы счастье мне привалило потом. А ты вот так, да, наглая морда, поступаешь? Ну ни че, не вернется, если билет, я отравлюсь, к тебе туда пожалую и в десятикратном размере всю сумму вытрясу. А за все свечки да на нищих, что угрохала, в стократном. Понял? Я бы лучше трусов гипюровых на эти деньги себе набрала. Все отдашь. А не отдашь, я тебе вот этими ногтями всю харю издеру, исполосую. Так что думай, что лучше: билет вернуть или…
Замолчала, прислушивается к тому, что происходит в прихожей.
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Николай, не дури!
СВЕТЛАНА. Ааа!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Прыснет он сейчас!
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Ты чего творишь?
АНАТОЛИЙ. Ай!
НИКОЛАЙ. В зал всем!!!
ГАЛИНА (машет ножом). На диван!
СВЕТЛАНА. Вы чего тут устроили?!
ГАЛИНА. На диван, ворина! (грозит ножом).
Светлана садится.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Галина, вы в своем уме? Вы ведаете, что творите? Это же самоуправство.
СВЕТЛАНА. Я же говорила, их изолировать надо. Погодите, сейчас насиловать вас станут.
ГАЛИНА. На диван, невеста франкенштейна!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Галина, опомнитесь. Еще не поздно!
ГАЛИНА. На диван, жидо-мармонская рожа!
СВЕТЛАНА. Я же предупреждала, что это маньяки. Сейчас в трусы к вам полезут. С пинцетом.
ГАЛИНА. Молчать!
АНАТОЛИЙ. Светик, я домой хочу.
ГАЛИНА. Молчать, я сказала, смарчь беспородный.
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Галочка, ты понимаешь, что это…
ГАЛИНА. Я тебе не Галочка. Волк на тумбе тебе Галочка. А меня Галиной Львовной изволь.
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Хорошо, Галина Львовна, вы понимаете, что это переходит все границы?
ГАЛИНА. На диван.
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Николай, опомнись. У тебя повышение на носу.
ГАЛИНА. Молчать, змей-искуситель! На диван!
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Николай, хватит уже бумажки перебирать. Пора и серьезную должность занять. Судьбы человеческие вершить.
ГАЛИНА. Заткнись, сатана!
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. А вы мне не приказывайте. Не родился еще тот человек… Кроме генерального нашего, конечно.
ГАЛИНА. Ты мне поговори, мордастый, поговори. Ну-ка, Коля, дай мне газ. Я его сейчас враз заткну. (Взяла у Николая баллончик). Сидеть, сатрап. На диван.
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Ну-ну.
ГАЛИНА. На диван! Сейчас брызну!
ГАЛИНА. Ну че попались голубчики? Вся кодла в сборе. Вот она какая — клика интриганов, погляди, Коля. Запомни. Один другого краше. Обокрали бедных, несчастных, да? Мало того, что на предприятии воруете, так вы еще законопослушным гражданам в карман лезете…
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Поосторожнее в выражениях.
ГАЛИНА. Че? Правда глаза колет? Мне Коля-то все рассказал, какими ты махинациями там занимаешься. Зарплату у работяг задержишь в банке, а потом проценты себе в карман ложишь.
СВЕТЛАНА. Вот ни фига себе!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Рудя, ты трепач.
РУДОЛЬФ МИХАЙЛОВИЧ. Клевета! К нам ревизия приезжала. Ничего не выявили.
ГАЛИНА. Конечно, не выявили. Ты же мошенник, каких еще поискать — не найдешь. Мошенничая рожа ты. Бедные работяги из-за чего палец сосут, а он морду нажирает. Правильно Светка сказала: наел будку, что намордник в магазине «Богатырь» приходится покупать.