Вождь Краснокожих

ТОЛЯ (сглотнул). Мамочка.

ШУРА (сглотнул). Нам уже делали утюгом. Чувствуете, пирожками пахнет.

ТОЛЯ. Делали… Пахнет…

ВОВАН. А кто делал? Мы не делали. Из какой группировки?

ШУРА. А это… Из вашей. Сын ваш. Савелий.

ВОВАН. Ты что ль, Вилок, утюгом их?

САВЕЛИЙ. Ну. Всё как полагается. До дыма.

ВОВАН. Молодчик, блин.

САВЕЛИЙ. Только я одному делал. Тому вон. (Показал на Толю.)

ВОВАН. А тому не делал?

САВЕЛИЙ. Тому нет. Тому только сковородкой.

ШУРА. И мне делал, забыл, что ли, Савельчик.

САВЕЛИЙ. Не делал.

ШУРА. Делал. Толя, скажи.

ТОЛЯ (жмёт плечами). Я не помню.

ШУРА. Да как же, Толя, ну, вспомни. Утюг у меня на животе, дым, смог, ты заходишь, пробираешься, и вот я, в обмороке, несчастный… А, Толя?

ТОЛЯ. Не помню.

ШУРА. Да как же, Толя…

БРАТВА. Поджарить его, Вован?

ВОВАН. Да можно, в натуре.

ШУРА (бьётся). Нет! Нет! Нет! Я художник! Богема! Мне музы благоволят! Меня нельзя жарить! У меня нервы наружи! А! Ааааааа!!! Аааааааааааааааааааааааааа!!!!!! (Падает без чувств.)

БРАТВА. Вован, чё это с ним, в натуре? Кони отдал, что ли?

ВОВАН. Хлиплый. Не выдержал.

САВЕЛИЙ. Он плакса. Ныл, когда я ему ноги варил.

ВОВАН. Пусть полежит. Потом поджарите.

ВОВАН (Толе). Так кто вы у нас реально? Клоуны?

ТОЛЯ. Клоуны. Мы в цирке работали. Вождя Краснокожих играли. Я, Шура и Макакаша. Макакаша это обезьянка. Имя у неё такое. То ли макака, а то ли какаша.

ВОВАН. Кто?

ТОЛЯ. Какаша. Какашка, то есть. Имя такое…

Братва смеётся.

ТОЛЯ. А потом вы цирк купили, и нас оттуда уволили. Не застреливайте нас, пожалуйста… А?

ВОВАН. Я вас и не собираюсь застреливать…

ТОЛЯ. Правда? Спасибо вам огромное! А то, знаете ли, я актером еще хотел стать. Драматическим. Или в балет хотя бы. А у Шуры дети где-то. Четверо вроде. Он их найти хочет, подарков накупить и прийти. Вот я — ваш папа. Простите меня, пожалуйста. Дураком я был… Спасибо вам огромное…

ШУРА (приоткрыл один глаз, приподнял голову). Спасибо…

ВОВАН. Я не застрелю, я вас — взорву…

Братва достала из-под пиджака огромную бомбу с будильником.

ВОВАН. Чтобы следов не осталось.

САВЕЛИЙ. Пахан, а можно я позырю, я еще не разу не видел, как ты кого-нибудь взрываешь.

ВОВАН. Значит, увидишь.

САВЕЛИЙ. А большой взрыв будет?

ВОВАН. Нормальный. Кило тротила.

САВЕЛИЙ. Вау. (Вскочил, подбежал к братве.) Дай позырю. (Взял бомбу.) А будильник тут для чего?

БРАТВА. Чё?

САВЕЛИЙ. Будильник тут для чего?

САВЕЛИЙ. Пахан, будильник тут на фига?

ВОВАН. Так. Для красоты, поди.

ТОЛЯ. Это механизм часовой. Время ставите, а потом он звонит и взрыв.

ВОВАН. Да?

ТОЛЯ. Ага.

ВОВАН. Ну-ка, Вилок, дай сюда. (Взял бомбу.) Первый раз я взрываю. Прикупил так, между делом. Чё, говоришь, надо делать?

ТОЛЯ. Заводите его на какое-то время и всё.

ВОВАН (заводит будильник). Щас значит без двадцати девять. Я на девять ставлю. Через двадцать минут, значит, взорвётся?

ТОЛЯ. Ага.

ВОВАН. Пускай так и остаётся тогда.

ТОЛЯ. Что?

ШУРА. Зачем ты?

ТОЛЯ. Дак я это… Не хотел…

ВОВАН. Ну, потопали мы. (Братве.) Привяжите его обратно.

ШУРА. Это несправедливо. Так не должно быть…

ВОВАН. Чё?

ШУРА. Вы нас несправедливо уволили. Вы даже наш номер не смотрели. Так нельзя. У нас цивилизованная страна. Нельзя увольнять человека просто так, только за то, что его рожа не понравилась. Нужен серьёзный повод…

ВОВАН. О чем ты, в натуре?

ШУРА. Вы должны посмотреть наш номер, и, если он вам не понравится, только тогда увольнять.

ВОВАН. Какой номер?

ШУРА. Вождь Краснокожих.

ТОЛЯ. Шура, ты чего?

ВОВАН. Каких еще красноперых?

ШУРА. Краснокожих. Вы же приличный бизнесмен. Вы не можете просто так нас уволить. Вы должны уволить нас за профессиональную несостоятельность. Так? Вы приличный бизнесмен?

ВОВАН (поправляет пиджак, смущенно). Приличный, ну. У меня даже ракета есть. В космосе летает где-то. Своя.

ШУРА. Вот видите. Значит, как приличный бизнесмен, вы должны посмотреть наш номер, потом уволить, а потом только взорвать. Так?

ВОВАН. Ну.

ШУРА. Значит, что?

ВОВАН. Чё?

ШУРА. Значит, мы должны показать вам свой номер.

ВОВАН. Чё?

ШУРА. Мы должны показать вам свой номер.

ВОВАН. А. Понял. А где? Здесь, что ли?

ШУРА. А почему бы и нет. У нас здесь всё есть. Костюмы, реквизит. Только нет Макакаши. Но вместо неё может быть ваш сын. Савелий. Ты согласен, Савельчик?

САВЕЛИЙ. А чё делать надо?

ШУРА. Я всё объясню. Согласен?

САВЕЛИЙ. Ну, да.

ШУРА. Отпустите нас.

ВОВАН (кивнул). Отпустите.

Братва отпустила Шуру, отвязала Толю.

ШУРА. И так. (Поставил полукругом стулья.) Садитесь сюда.

ВОВАН. Мы своё отсидели. Мы присядем.

ШУРА. Присаживайтесь.

Вован с братвой рассаживаются на стульях.

ШУРА. И так… (Достал чемодан, вывалил из него кучу вещей.) Надевай это, Савельчик. Ты будешь мальчиком, которого мы с Биллом похищаем ради выкупа. Билл это Толя, а я — Сзм…

ВОВАН. Чё там? Долго еще, в натуре?

ШУРА. Один момент.

ВОВАН. Рванёт уж скоро.

ШУРА. Один момент. Успеем.

Объясняет что-то Савелию.

Братва мнётся на своих местах.

ВОВАН. Скоро?

ШУРА. Скоро. Делайте пока вот так. (Изображает при помощи голосовых связок барабанную дробь.)

Братва начинает повторять за ним. Ржут. Тычут друг друга локтями.

И вот уже комната превращается в настоящую цирковую арену.

Загораются разноцветные огни.

Звучит туш.

ШУРА. И опять с вами клоун Билл и клоун Сэм! А также новая звездочка отечественного цирка — Савелий Чебоксарский! Вождь Краснокожих!! Встречайте!!!

Лирическое отступление. Восьмая картина полностью состоит из циркового номера, который автор решил не переносить на бумагу, а оставить на усмотрение богатой фантазии и таланта постановщика, за что сразу глубоко извиняется. Однако автор вынужден намекнуть, что номер должен быть по настоящему веселый, смешной и фееричный, так как это играет немаловажную роль в развитии сюжета и способствует планомерному движению главного героя к заветному и неминуемому катарсису. Можно даже сказать, что номер, о котором идёт речь, является тем самым недостающим звеном в цепи добро-зло, хорошее-плохое, человеческое-животное, белое-черное, инь-янь и т. д., благодаря которому происходит перерождение, очищение, осмысление и т. д. на подкорковых, ментальных, астральных и других уровнях. Посему заявляю, что вышеупомянутый номер должен быть выдержан в лучших традициях советского, российского и, не побоюсь этого слова, никулинского цирка, должен кишеть невероятными кульбитами, искромётными (из глаз) апперкотами и простыми и понятными широкой публике сальтами-мортале. Я — кончил.