Страница 5 из 10
САВЕЛИЙ. Ложись теперь.
ТОЛЯ. Малчык, я тыбе компэту там.
САВЕЛИЙ. Лежать, мочалка!
ТОЛЯ. Дэве компэты там, малчык.
САВЕЛИЙ. Лежать!
ТОЛЯ. Вотимь компэт там.
САВЕЛИЙ. Не дергайся. Пристрелю.
Толя лёг.
ТОЛЯ. Мальчик, отпусти меня. Я не буду больше, мальчик. Нас твой папа из цирка уволил, вот мы и…
САВЕЛИЙ. Где паяльник? (Ходит по комнате, ищет паяльник, всё переворачивает.)
ТОЛЯ. Нету, мальчик, паяльника. Отпусти меня, мальчик. Это даже не я придумал. Это Шура придумал. У нас номер был в цирке. Мы с ним всю страну объехали. В Японии даже были. Только там не выступали. Перепились все потому что. Номер Вождь Краснокожих назывался. Мы там, два злодея, похищаем у одного богача мальчика. Только это был не мальчик, а обезьянка. Макакаша. Имя у неё такое. Макакаша. То ли макака, а то ли какаша. (Истерически смеётся.) Смешно, правда? Макакаша. Макакаша. Смешно тебе? Нет?
САВЕЛИЙ. Где паяльник?
ТОЛЯ. Нету у нас паяльника. Мы мирные. Клоуны мы. Из цирка.
ТОЛЯ (увидел утюг, сглотнул). Из цирка мы. Из цирка… Ты это чего собрался?
САВЕЛИЙ. Можно и утюгом вместо паяльника. Пахан так делал. Тоже ништяк. Только жареным пахнет. Шашлыками.
ТОЛЯ. Кто пахнет? Не надо, мальчик! Я не хочу шашлыков. Я вегетарианец. Траву только ем. Как лошадка. Ням-ням. Траву…
САВЕЛИЙ. Щас ты мне всё расскажешь. (Задрал рубашку у Толи на пузе.)
ТОЛЯ. Мальчик, не надо! Я тебе и так всё расскажу…
Савелий поставил утюг Толе на живот.
ТОЛЯ. Что тебе рассказать?! Я всё-всё расскажу! Ничего не утаю! Что тебе рассказать?! Давай, я тебе сказку расскажу. Жили-были… жили-были…
САВЕЛИЙ. Пока не надо. Когда уже терпеть не сможешь, тогда колись.
ТОЛЯ. Я уже не могу! Колюсь! Всё!
САВЕЛИЙ. Я еще не включил.
ТОЛЯ. Мне тяжестью давит! У меня желудок больной, печень! Я алкоголик с детства. Ой! Больно уже! Ой! Ой!
Савелий включает утюг в розетку.
Толя кричит.
ТОЛЯ. Уже всё, мальчик… Уже терпеть не могу больше. Помру сейчас. Всё теперь скажу. Всё-всё-всё-всё!
САВЕЛИЙ. Жареным еще должно запахнуть.
ТОЛЯ. Да ты чего? Каким жареным? Не надо жареным. Ты чего? Мальчик, пожалуйста. Я не буду больше, мальчик. Мы пошутить только хотели. Мы цирк хотели построить. Новенькие кресла. Люстры золотые. Буфет. Гардероб. Писсуары. Вождя Краснокожих играть. Я, Шура и Макакаша. Макакаша это обезьянка. Я тебя с ней познакомлю, хочешь? Ма-ка-ка-ша. То ли макака, то ли какаша. (Очень истерически смеётся.) Смешно, правда? А Вождь Краснокожих это рассказ такой. О. Генри написал. О. Генри. Просто буква О, а потом уже Генри. Гэ, е, нэ, рэ и и. Это писатель такой. Американский. Он про дикий запад писал. А дикий запад — это тоже самое, что сейчас у нас, только в Америке и давно. Мальчик, жжёт уже. Сильно уже жжёт. Хочешь, я тебя в цирк свожу? Слона покажу. Змею. Писсуары покажу. Гардероб. Люстры, мальчик. Буфет. Там пирожные продают. Японские, французские, мексиканские и эти… Как их? Эти… Ма… Ма… Мала… Мала… Ой, мальчик, убирай! Больно! Я не хотел! Я цирк хотел! Макакашу! Вождя Краснорожих играть! Ой! Не могу больше! Ой! Мамочка! Мамочка!
Из-под утюга валит дым.
Толя кричит.
Вдруг гаснет свет.
Телефонная будка без единого стеклышка. На будке надписи. Матерные и не очень.
В будке стоит Шура. Одной рукой надевает штаны, другой держит книгу О. Генри «Вождь Краснокожих». Трубка зажата у него между плечом и подбородком.
ШУРА. Алло… Алло… Что? Это я. Кто? Сэм… Такой… Слушайте меня внимательно. (Читает.) «Мы спрятали вашего мальчика в надёжном месте, далеко от города. Не только вы, но даже самые ловкие сыщики…» Что? Сыщики. Это милиция значит. Какой еще красноперый? Нету у меня никаких перьев. Не перебивайте, пожалуйста! Так. Где я остановился. (Снова читает.) «Не только вы, но даже самые ловкие сыщики…» (Раздраженно.) Сказал же, что сыщики — это милиционеры, а милиционеры — это сыщики. Ясно? Всё. Продолжаю. (Читает.) «Не только вы, но даже самые ловкие сы… милиционеры напрасно будут его искать. Окончательные и единственные условия, на которых вы можете получить его обратно, следующие: мы требуем за его взращение, то есть возвращение, тут опечатка, не обращайте внимания. Мы требуем за его возвращение полторы тысячи долларов…» Ой, то есть это они требовали полторы тысячи долларов. Билл и Сэм. А мы не Билл и Сэм. То есть мы Билл и Сэм, но другие Билл и Сэм. А те Билл и Сэм это литературные герои. И вот те Билл и Сэм, которые не мы, требовали полторы тысячи. Сперва хотели две, а потом решили полторы. Потому что мальчишка их достал очень. И вот они поэтому требовали полторы. Но тогда деньги были другие. Дикий запад, каманчи, бледнолицые, клондайки, ограбления поездов, всё такое, понимаете? Что? Вообще ни фиша не поняли? Ясно. Тогда слушайте. Короче, мы свистнули, стянули, украли вашего садиста сынулю. За его жизнь мы требуем мильен долларов США в мелких купюрах. Ни на какие уступки мы не пойдём. Деньги вы должны будите… Что?.. Куда вы мне паяльник засунете?.. В асфальт меня закопаете?.. Что вы мне отрежете?.. Зачем он вам? Кто я?.. А что это такое?.. Куда мне идти?.. Это не очень далеко… Спасибо. До свидание. Я перезвоню.
Опустил трубку на рычаг. Стоит на одной ноге, напяливает штаны. Пошатнулся, вывалился из будки.
ШУРА. Фуфелом каким-то назвал. (Прохожим.) Знает кто-нибудь, что это такое?
ШУРА (пожал плечами). Вот и я не знаю.
ГОЛОС ШУРЫ. Толя, я вернулся… Где свет?.. Спишь, что ли? (Что-то гремит.) Зараза! Толя… Чем пахнет? Котлеты жарил? Нет? Блины? Нет? Картошку? Толя… Пробки вышибло… Сейчас… А! Рустудыть её в это… Сейчас я… Вот…
Загорается свет.
ШУРА (идёт, разгоняя руками смог). Толя, ты где? Сгорело что-то? Толя? Ты где, Толя? У тебе тут сгорело что-то… Я ж тебе говорил плитку не трогай. Коротит она. Толя… Где ты? (Натыкается на стол, вскрикивает.)
ШУРА. Аааааааааааа!!!!!!!!!! Толя!!!! Как?!!!! Кто?!!! Толя!!! Я сейчас… потерпи… сейчас… (Пытается снять утюг, но тот прилип и не отстаёт.) Толя, потерпи… Не умирай… (Тянет утюг, плачет.) Толя! Это всё из-за меня, Толя! Толя! (Оторвал утюг, бросил его в сторону, развязывает.) Черт! Варвары! Фашисты! Как они тебя нашли, Толя?! Они не могли… Толя! (Бьёт по щекам.) Очнись! Не спи! Что я наделал! Дурак! Как я мог! Толя! Очнись! Миленький! Очнись! Подъём! Наш номер, Толя! Наш выход!