Страница 50 из 125
Фасберже со злостью посмотрел на него.
— Вас это не касается, — раздраженно отрезал он. — Я справлюсь и без вмешательства американцев!
Френкел смущенно отступил.
Мери Стенз вышла из гостиной и направилась в главный зал. В одну минуту зал наполнился беспорядочным гомоном — газетчики, перебивая друг друга, выкрикивали вопросы. Но девушка стояла молча, и шум постепенно затих.
— Господа, — произнесла Мери, стараясь преодолеть нервную дрожь. — Я должна сказать вам только две вещи. Во-первых, репортаж о так называемой афере «Бьютимей-кер» — чистейшая выдумка. Во-вторых, фирма «Черил» возбуждает против журнала «Обсервер» судебное дело о клевете.
События развертывались стремительно. В тот же вечер реклама «Бьютимейкер» была исключена из всех телевизионных программ. Объявлений фирмы «Черил» недоставало и на страницах многих вечерних газет. Пресса помещала только подробные иллюстрированные отчеты о прибытии Лоры Смайт в Лондонский аэропорт. Биржевые цены на акции косметических фирм катастрофически упали. Были организованы отряды репортеров для получения интервью у всех лиц, причастных к этой истории, и, в первую очередь, у самого Пола Дарка.
На следующее утро разразилась буря. Ведущие газеты сняли со своих полос все рекламные объявления о креме и дали огромные заголовки: «Творцов «Бьютимейкер» обвиняют в мошенничестве!», «Против «Обсервер» возбуждено судебное дело!», «Правда о Лоре Смайт!»
Казалось, история с кремом «Бьютимейкер» вдруг стала делом государственной важности.
«Гардиан» сообщила:
«Сегодня в палате общин будет сделан запрос по поводу злоупотребления рекламой, в связи с разоблачительным репортажем о косметическом креме «Бьютимейкер», напечатанном вчера в журнале «Обсервер». Рассчитывают, что председатель Совета торговли вынужден будет назначить комиссию для расследования фактов, указанных в репортаже».
Тем временем Дарк ожидал другой бури. Целое утро он просидел в своем кабинете, читая и перечитывая свой репортаж, стараясь оценить его со всех возможных точек зрения. Злободневно? Да. Правдиво? Безусловно. В интересах общества? Вне всяких сомнений. Но что будет с Мери Стенз? Как этот скандал отразится на ней? Впервые за много недель он был серьезно обеспокоен судьбой девушки, ему хотелось увидеть ее снова. Теперь, когда лихорадочное напряжение подготовки репортажа прошло, он стал осознавать, как ему все время недоставало Мери. Но вместе с тем ему казалось, что теперь она живет в другом, далеком и недосягаемом мире.
Ровно в половине двенадцатого на столе настойчиво зазвонил телефон. Он поднял трубку.
— Дарк слушает.
— Говорит секретарь мистера Хеннингера. Он просит вас немедленно прийти к нему.
— Сейчас иду.
Дарк положил трубку и задумчиво закурил. Важно было угадать, что скажет ему Хеннингер. Конечно, вряд ли он выскажет свое удовлетворение поступком Дарка, но, с другой стороны, жаждать крови ему тоже как будто неудобно. Как бы там ни было, правда остается правдой.
Наконец, он поднялся и нехотя направился в кабинет шефа.
Чарльз Хеннингер сидел за столом, держа перед собой переплетенные пальцы рук. Холодная вынужденная улыбка почти перерезала пополам его круглое лицо.
— Садитесь, садитесь, мистер Дарк, — произнес он. Дарк сел и закурил новую сигарету. Хеннингер сказал: — Как я понимаю, на время отпуска мистера Бомона вы выполняете обязанности ответственного редактора?
— Совершенно верно.
— А теперь скажите мне, мистер Дарк, не давал ли вам Бомон несколько недель назад особых указаний, чтобы на страницах журнала до поры до времени не упоминалось ни о каком изделии фирмы «Черил»?
— И это верно.
Хеннингер придвинул к себе экземпляр «Обсервер», и как бы невзначай, перелистал несколько страниц.
— Тогда почему же вы напечатали пятистраничный репортаж под заголовком «Афера Бьютимейкер»?
— Раньше или позже его все равно пришлось бы напечатать, — просто ответил Дарк. — Откровенно говоря, это действительно афера.
— Это зависит от точки зрения, мистер Дарк. Понимаете ли, что вы своим безответственным поступком вынудили эту фирму предъявить нам стотысячный иск?
— Ого, даже так! — воскликнул Дарк. — Странно, как Фасберже отважился на это?
— И, по-моему, только вы один должны отвечать за то, что напечатали материал наперекор распоряжению ответственного редактора и не согласовали его со мной.
— Каждое слово этого репортажа правдиво, — торжественно заявил Дарк, — и каждое слово служит интересам общества. В случае нужды, я могу вызвать Мери Стенз как свидетеля. А все, что связано с доктором Раффом, с юридической точки зрения никак не идет на пользу фирме «Черил».
— Меня не интересуют юридические толкования! Меня интересует факт непослушания со стороны подчиненного мне редактора. Ни в каком журнале не будет порядка, если в его штате находится бунтовщик. Я дал специальные указания, чтобы о фирме «Черил» не упоминалось в редакционных материалах. Вы же дождались, пока редактор уйдет в отпуск, и принялись действовать по-своему. Этим вы поставили наш концерн и меня лично в весьма сложное положение.
Дарк раздраженно встал и взглянул на Хеннингера.
— За все время своего существования «Обсервер» еще никогда не имел такой рекламы, — сердито сказал он. — Все газеты в стране подхватили этот репортаж. Будет сделан запрос в Палате общин. Все, в том числе сам Фасберже, знают, что правда на нашей стороне. Фасберже никогда не обратится в суд, так как отлично понимает, что у него нет для этого никаких оснований. Возможно, он предложит уладить дело без суда. Ведь я знаю, что он ваш приятель, что вы члены одного клуба и прочее. Единственное, что вам надо, — это угостить его хорошим завтраком, так же как сделал он.
— Мистер Дарк, — с огромным самообладанием произнес Хеннингер, — я жду от вас заявления об уходе.
Дарк вышел из кабинета и направился вниз, к Бренде Мейсон.
— Меня уволили, — коротко сообщил он.
Бренда печально взглянула на него.
Мери снова жила в « Оникс-Астории». Комната была другой, но такой же большой и роскошной. Виллерби тоже был там, охранял ее от репортеров. Казалось, время повернулось вспять. Голливуд как будто отошел в далекое прошлое.
Не отступал и Фасберже, непримиримый и властный Фасберже, в каждом слове которого звучали гнев и возмущение. Но одновременно это был и очень настойчивый Фасберже, который упрямо добивался ее личной благосклонности, несмотря на все беды, причиненные ему разоблачительным выступлением «Обсервера».
— Единственное, что я ценю в людях, и, особенно, в своих служащих, это лояльность, — подчеркнуто говорил он. — Будем говорить откровенно: фирма «Черил» способна выдержать и не такой кризис. Более всего поразило меня то, что именно вы стали непосредственной причиной неприятного положения, в котором мы оказались.
— Я уже сказала, что мне очень жаль, — вздохнула Мери. — Я никогда не думала, что Дарк все-таки напечатает этот репортаж. Он задевает меня не меньше, чем фирму «Черил». В одних газетах меня называют фальшивой, в других — подопытным кроликом. Боюсь даже представить себе, как это повлияет на мои дела в американском кино и телевидении.
— Никак не повлияет, — фыркнул Фасберже. — Американцы больше всего любят сенсации. То, что вы стали первой красавицей в мире благодаря курсу биохимического лечения, только усилит их интерес. Весь этот шум никак не отразится на вашей артистической карьере. Другое дело, что «Бьютимейкер», как товар, теперь не существует. — Он посмотрел на девушку с нескрываемой враждебностью. — Со дня появления репортажа мы уже получили более двух тысяч отказов торговых фирм и магазинов, заказавших нам большие партии крема. И это только начало!
Мери виновато поглядела на него, но ничего не сказала.
Фасберже подошел ближе к ней.
— Неужели у вас нет никакого чувства долга? — спросил он. — Неужели вас не грызут укоры совести? После того, как вы, по сути, погубили изделие, которое должны были рекламировать?..