Страница 5 из 15
И вот что тут можно сказать? Что мне туфли нравятся? Что я чувствую себя в них увереннее?.. К слову, уверенности порядком поубавилось, Ада, как не раз бывало, с легкостью втоптала в грязь мое чувство собственного достоинства.
— Знаешь что, дай-ка примерить! Заодно покажу, как в таких туфлях надо ходить.
Размер обуви и одежды у нас с Адой был один. В особо тяжелые годы после смерти мамы мне нередко приходилось донашивать одежду за тетушкой.
Аделаида сделала пару кругов по читальному залу, сопровождаемая восторженными взглядами немногочисленных утренних посетителей. Походка у рыжеволосой женщины оказалась легкая и грациозная. В отличие от меня она и правда умела ходить на высоких каблуках, а ее стильный костюм лучше гармонировал с дорогими туфлями, чем моя старая одежда.
— Ну как? — остановившись напротив меня, спросила тетка.
— Тебе идет, — только и могла сказать я.
— Именно! — Ада довольно улыбнулась. — Если не сможешь носить, я у тебя эти туфли куплю. Со скидкой, конечно.
— Да буду я их носить, — буркнула я. — Сама буду.
— Ну как знаешь, — пожала плечами библиотекарь и стряхнула несуществующую пылинку с лацкана своего пиджака. — Мое дело предложить.
После разговора с Адой я специально подловила в коридоре Германа Карловича. Вопреки моим чаяниям, и тут чуда не произошло. Скандинавский бог скользнул по мне равнодушным взглядом, а затем, как обычно, улыбнулся, не разжимая губ.
К полудню непривыкшие к высоким каблукам ноги болели. К вечеру некогда удобная обувь превратилась в пыточные колодки. Снять туфли не позволяла гордость, да и не была я уверена, что потом смогу их надеть, а мне еще до дома добираться… Пожалуй, еще никогда я так не ждала окончания рабочего дня.
Я стояла около поста охраны и собиралась с силами для рывка к метро, когда ко мне подошла бабушка-одуванчик из справочного бюро.
— Лисонька, девонька, сбегай на второй этаж, передай бумаги! — Старушка всучила мне папку.
Чуть в голос не застонала.
В справочном бюро я не работала и разносить бумаги была не обязана, но тамошним старушкам иногда помогала. Гораздо проще оказать услугу, чем объяснять, что входит в сферу твоих обязанностей, да и приучила меня мама старших уважать.
— Раиса Андреевна, я спешу и…
— Ой, Лисонька! Я, может, и старая, но точно не слепая. Ты уже пять минут стенку будки подпираешь… Или, может, ждешь Германа нашего? — Библиотекарь подмигнула.
— Германа Карловича? — попыталась притвориться дурочкой я.
— Карловича, да. Ада говорила, ты к нему неровно дышишь.
Когда карабкалась на второй этаж, костерила всех на чем свет стоит. Себя — за слабость и бесхребетность. Кэт — потому что уговорила купить туфли. Тетку Аду — потому что распускала слухи и не предложила одолжить денег до зарплаты. Старушку Раису, которая без меры эксплуатировала молодежь. Германа… За что ругать Коха, так и не придумала. Не виноват же он, что я ему не нравлюсь. Как кому-то вообще может нравиться особа вроде меня?
Себя и туфли было жалко до слез. Когда спускалась обратно по лестнице, чуть не плакала.
Открыла сумку, потянулась за носовым платком. Хотела промокнуть глаза — еще не хватало, чтобы тушь потекла…
Нога подвернулась. Бесконечно долгую пару секунд я балансировала на краешке ступеньки, а затем полетела вниз… Полет был недолгим, я толком испугаться не успела. Меня подхватили сильные руки.
— Жить надоело?.. — раздался голос у самого уха.
Открыла глаза и нос к носу столкнулась с давешним азиатом. Из-под криво обрезанной челки на меня смотрели раскосые глаза. Янтарные. Нахальные.
Я практически лежала на лестнице. Еще бы чуть-чуть — и пересчитала спиной все ступеньки до первого этажа. Извернувшись под невероятным углом, парень удерживал меня на весу.
От Ли Су Хена пахло осенним лесом — кедром, спелой ежевикой и костром. Теплый, успокаивающий коктейль запахов, который совсем не вязался с тем набором чувств и эмоций, которые парень у меня вызывал.
Азиат поставил меня на ноги и тут же отстранился, будто даже находиться рядом со мной ему было неприятно. Я вцепилась мертвой хваткой в перила, ноги дрожали.
— Жить надоело, спрашиваю? — чуть приподняв бровь, повторил вопрос Ли Су Хен.
Содержимое моей сумочки рассыпалось по лестнице. Сама сумка и вовсе валялась на площадке первого этажа.
— А?.. Нет, конечно…
Давешний нарушитель спустился на несколько ступеней и подобрал мой паспорт. Раскрыл книжечку и удивленно хмыкнул. Затем окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом.
— Что-то не похоже, — парень криво усмехнулся и припечатал: — нуна![5]
Понятия не имела, что значило это самое «нуна», но вряд ли нечаянный спаситель наградил меня лесным эпитетом.
— Спасибо… — прошептала я, — что спас меня…
Под взглядом янтарных глаз я почувствовала себя неуютно. В них не отражалось ни участия, ни симпатии. Губы парня презрительно кривились, показывая, какой жалкой он меня считает.
Провела рукой по волосам, отмечая, что пышный хвост сбился набок. И только потом заметила, что шов на узкой юбке разошелся до середины бедра, выставляя на всеобщее обозрение кружевную резинку чулок.
— Ой, — пискнула я, пытаясь стянуть вместе лоскуты ткани.
Хотелось провалиться сквозь землю. Лишь бы только не видеть эту сардоническую усмешку и нахальные раскосые глаза.
— Держи, нуна. — Парень протянул мне паспорт. — Не стоит документами разбрасываться.
Пару секунд я колебалась, какой рукой взять паспорт. Правой — держалась за перила, левой — пыталась стянуть вместе лоскуты юбки. А потом на лестнице послышались шаги.
Испуганно обернулась. Когда на площадке второго этажа показался Герман Карлович Кох, сердце ушло в пятки.
Я мысленно взвыла. Ну почему?! Почему мне так не везет?!! Почему свидетелем моего позора должен был стать именно Герман? Будто одного азиата было мало… К слову о странных азиатах, парень куда-то исчез. Паспорт одиноко лежал на ступеньке у моих ног.
Порванным краем юбки прислонилась к перилам. Попыталась сделать вид, что посреди лестницы просто так стою, интерьером библиотеки любуюсь. А то, что ступени, будто осенние листья, усеяли женские мелочи из моей сумочки — это уборщица плохо за порядком следит, и я тут совершенно ни при чем. Вдруг Герман, как обычно, меня не заметит?
— Алиса Степановна, вы как? Не ушиблись? — В голосе заведующего фондом редких и ценных изданий слышалась неподдельная тревога. В другое время я бы вниманию Коха к своей персоне обрадовалась, но не сейчас.
— Нет-нет, Герман Карлович, все в порядке, — поспешила успокоить коллегу. — Просто сумку уронила. Ничего страшного.
Быть может, заведующий мимо пройдет? Не обратит внимания на мою проклятую юбку?..
— Вижу, что далеко не в порядке. — Скандинавский бог остановился на пару ступенек ниже меня, протянул руку. — Давайте, помогу спуститься.
— Да нет, я как-нибудь сама, — даже заставить себя посмотреть в сторону Германа не могла, не то чтобы встретиться с ним взглядом.
— Отказа не приму… Или вы сами идти не в силах?
Я испугалась, что Кох решит блеснуть рыцарским воспитанием и подхватит меня на руки.
— Нет-нет, все нормально, — вцепилась пальцами правой руки в протянутую длань моего кумира. Рука у Германа оказалась холодная, твердая — будто принадлежала мраморной статуе, а не живому человеку.
По лестнице мы спускались медленно. Я старательно смотрела себе под ноги, выверяла каждый шаг. Левой рукой все также удерживала расползающуюся юбку.
— А что это был за кореец? — вдруг спросил Герман.
— Кореец? — растерянно переспросила я.
— Парень, с которым вы разговаривали на лестнице.
Ли Су Хен — вполне себе корейское имя, вероятно, наглый фрик, этот мой нечаянный спаситель, и правда кореец. И как только он сумел меня поймать? Когда я спускалась, на лестнице не было ни души.
Как парень вообще смог в понедельник пробраться в библиотеку, если в пятницу у него отобрали читательский билет?