Страница 7 из 37
— Так и есть. Я переехал в этот номер сегодня, чтобы мы смогли уединиться. ‒ О н даже не пытался скрыть свою самонадеянность.
— А ты самоуверенный, не так ли? ‒ поддразнила я его, и прошла к окну во всю стену, ведущему на большой открытый балкон.
Он открыл для меня дверь:
— Я знал, чего хочу, как только увидел твоё лицо. Я тот, кто всегда получает то, чего хочет, так или иначе. Я говорю тебе эту личную информацию за просто так. ‒ Я рассмеялась, но что-то мне подсказывало, что так оно и есть.
Вид с балкона был завораживающим. Я посмотрела на океан, и услышала его пение совсем рядом. Сделав глубокий вздох, я почувствовала запах соли и цветов. Я облокотилась на перила, наслаждаясь звуками и запахом океанского воздуха. Джек подошел сзади, уперся руками в перила по обе стороны от меня, и мы несколько долгих минут простояли так в тишине.
— Ты в хороших отношениях с семьей? ‒ Я почувствовала, как его тело напряглось, и тут же пожалела о заданном вопросе. Прошла как минимум минута, прежде чем он ответил.
— Вопрос номер пять. Я не разговариваю со своим отцом, а мать умерла в прошлом году.
— Соболезную. ‒ Я не знала, что еще сказать.
— Спасибо. ‒ П осле долгой паузы он начал рассказ, что меня удивило.
— Когда мне было восемнадцать, отец выдал мне часть наследства моего деда. Он хотел посмотреть, как я распоряжусь этими деньгами, прежде чем отдать мой трастовый фонд в мое полное распоряжение. Этот фонд давал ему право на выдачу мне всех имеющихся там средств с наступлением совершеннолетия, если он убедится, что я с умом смогу распорядиться ими. Если бы я не справился, то доступ к нему был бы закрыт для меня до моего двадцатипятилетия. Спустя две недели после моего дня рождения, я застукал его в офисе с проституткой. Моей матери только что диагностировали рак, а этот ублюдок был настолько эгоистичным, что не мог удержать свой член в штанах и заботиться о больной жене. Он знал, что я не стану причинять ей боль в таком состоянии, рассказывая об этом, поэтому пользовался моим уважением к ней. После этого я застукал его ещё как минимум с тремя проститутками, прежде чем полностью перестал с ним разговаривать, за исключением моментов, когда мы были в присутствии матери. Этот урод вынуждал меня хранить его секреты на протяжении семи лет, пока моя мать переносила шесть курсов химиотерапии и четыре различных операции.
Я не знала, как реагировать, но мне было интересно. За пятнадцать минут мой длинный язык довел нас от блаженства до плохих воспоминаний.
— Тебе пришлось ждать до двадцатипятилетия, чтобы получить свой трастовый фонд?
Он засмеялся.
— Вопрос номер шесть. Первый год я развлекался и потратил хренову кучу денег. На тот момент мой отец был, по его мнению, достойным столпом сообщества и решил баллотироваться в сенат. Видимо, наличие сорока тысяч работников не давало ему достаточной власти, и он хотел завоевать весь мир.
Джек подошел к стоящему между шезлонгами столику, на котором стояла бутылка вина и пара бокалов.
— Таким образом, я решил инвестировать оставшиеся деньги в бизнес, который наверняка поставил бы его в неловкое положение и уменьшил шансы на победу его кампании, основанной на притворной христианской морали. ‒ О н протянул мне бокал вина, и я наблюдала, как он опустошил свой за один большой глоток.
— Но самое смешное то, что после всего этого, мне даже не понадобился мой трастовый фонд. Инвестиции в бизнес оказались весьма успешными. Однако ублюдок снял все мои деньги с трастового фонда, как только вылетел из сенаторской гонки. Я уверен, что так он пытался отомстить мне за сорванную кампанию, но для меня фонд был лишь последней нитью, связывающей нас вместе.
Ого. За несколько минут Джек поделился таким объемом информации о том, кем он был, о своей жизни, что я не знала, что мне с этим делать. Но что-то перевернулось внутри меня от того, что этот красивый мужчина был честен со мной. Я повернулась к нему лицом. Его руки продолжали упираться в перила. Он внимательно наблюдал за тем, как я поднесла бокал ко рту и запрокинула голову, опустошая его таким же образом, как это сделал он несколько минут назад.
Он забрал мой стакан и опустил на столик. Затем он взял меня на руки и аккуратно положил на кровать. Я наблюдала, как он подошел к изножью кровати и медленно снял мои сандали. Его глаза всё время смотрели в мои.
Он прокладывал дорожку из поцелуев от моих ступней, поднимаясь выше, к внутренней стороне икр. Это мгновенно вызвало у меня сладкую дрожь от предвкушения. Он мастерски работал языком над каждой частью моих ног, мягко чередуя покусывания и посасывания, продолжая обжигающий путь все выше и выше. Когда он добрался до самого верха, он притормозил, неспешно любуясь моей самой интимной областью, обнаженной перед ним. Его руки обвились вокруг моей нижней части спины, и он немного приподнял мой таз, так что я могла наблюдать за ним. Каждая часть моего тела была в полной боевой готовности, чувствительна к каждому движению и отчаянно жаждала больше прикосновений.
Он нежно провел языком по моим складочкам, затем нашел клитор и резко втянул в себя, тем самым доведя меня до безумия. Мои пальцы зарылись в его волосы, и я непроизвольно застонала. Он яростно среагировал на мой стон, оторвавшись от клитора и погружаясь языком глубоко в меня.
— Черт, ‒ простонала я.
Он ласкал меня всего секунд тридцать, а я уже собираюсь кончить.
Он продолжил вводить свой язык туда и обратно, вынуждая меня быть на грани. Он вернулся к клитору и начал его посасывать, водя языком по маленькому кругу. Я почувствовала, как его рука переместилась с моего бедра, и два его пальца легко проникли в мое влажное лоно. Он ввел их пару раз, и я разлетелась на мириады осколков от самого яркого оргазма в моей жизни. Я никогда не получала оргазм от чего-то, кроме старой доброй миссионерской позы.
Открыв глаза, я посмотрела на него, мои пальцы все еще зарывались в его темно-коричневые волосы. Его взгляд был прикован ко мне, и я почувствовала себя немного выставленной на показ, отходя от улётного оргазма.
— Это было самым красивым, что я когда-либо видел, ‒ его голос был хриплым, а его теплое дыхание на моем клиторе заставило мое тело трепетать.
Я слегка улыбнулась, чувствуя себя немного смущенной и беззащитной от интонации, с которой он это сказал.
— На что-то столь красивое следует смотреть почаще, — сказал он, прежде чем последний раз приласкать мой клитор своим опытным языком.
Он начал медленно продвигаться выше, пробуя меня на вкус. Дотянувшись до моего соска, он начал посасывать его, пока он не набух и не стал твердым.
Затем он прикусил его, посылая заряд электричества в и так уже набухший клитор. Удовольствие на грани боли.
Пока я пыталась выровнять дыхание, он посадил меня и снял с меня платье, небрежно бросая на пол.
Он стянул с себя футболку, и моему взгляду предстало рельефное тело, с которым я уже успела ознакомиться на пляже. Он встал на колени между моих раздвинутых ног и спустил штаны, показывая, что он тоже без нижнего белья. Это был первый раз, когда я увидела его обнаженным, во всей красе. Его член был огромен и стоял колом, достигая в длину пупка. Мой взгляд вернулся к его глазам, и я заметила, что он снова наблюдает, как я на него пялюсь.
— Если ты продолжишь на меня так смотреть, ты рискуешь быть запертой в этом номере на неделю.
Его губы властно смяли мои, и я практически не дышала, когда он прервал поцелуй. Он опустил меня обратно на кровать и навис сверху. В этот момент я не могла думать ни о чем на свете, кроме того, как сильно я хочу почувствовать его в себе.
Он схватил мои руки и завел за голову, крепко держа их одной рукой. Его вторая рука нежно гладила меня по лицу. Я была в его власти, и наслаждалась каждой минутой. Он пристально посмотрел на меня, а затем наклонил бедра и наполовину вошел в меня.
— Ты такая тугая. Т ы в порядке?
Я кивнула, не в состоянии сформулировать ответ словами. Он сделал пару движений бедрами вперед-назад, расширяя мое влагалище. Его взгляд ни на секунду не покидал меня. Когда я расслабилась, и из моего горла вырвался тихий стон, я увидела, как его лицо изменилось, и он начал терять контроль. Освободив одну руку, я впилась ногтями в его спину и притянула ближе, желая, чтобы он дал мне больше. Он тоже не мог больше сдерживаться. Его губы жадно впились в мои, когда он полностью вошел в меня. Он был глубоко во мне, и я балансировала на тонкой грани между удовольствием и болью.