Страница 27 из 38
— Под угрозой его репутация.
— В самую точку. Людям такого сорта, наследникам больших состояний, очень не нравится, когда окружающие считают их бездельниками, проживающими денежки предков. Для Мелмота театр — прекрасная возможность доказать, что и он чего-то стоит. Одна его реплика меня заинтриговала.
— О том, что пресса превратит этот инцидент в скандал?
— У Мелмота в шкафу запрятан какой-то скелет. Когда вернемся в отдел, попробуйте выяснить какой.
Тильда Бокс разоделась в лиловое и черное, словно сошла со страницы журнала «Вог», но ее наряд смотрелся уместно. Заметив Ингеборг в здании вокзала, она подошла к ней сама.
— Надеюсь, вы не пытались дозвониться мне в поезд. Пришлось отключить мобильник — трезвонил непрерывно.
— Звонила, но совсем недавно, — ответила Ингеборг. — Скоро начинается пресс-конференция моего босса.
— И что он намерен сообщить? — Тильда жаждала информации.
— Пока немногое. Но ему понадобится подтверждение, что погибшая — Клэрион. Разумеется, опознать ее придется вам.
Тильда нахмурилась.
— А разве есть какие-то сомнения в том, что это она?
— Насколько мне известно, нет. — Ингеборг завела машину и повернула на запад, к больнице. Ее миниатюрный диктофон работал под отделявшим ее от пассажирки подлокотником.
Тильда явно занервничала.
— Я думала, это простая формальность.
— Разумеется, — подтвердила Ингеборг, отметив, какая паника зазвучала в голосе ее пассажирки. Самое время ошарашить ее неожиданным вопросом. — Давно Клэрион начала резаться?
— Резаться? — Тильда изобразила удивление.
— Вы, наверное, видели ее руки, — продолжала Ингеборг.
Некоторое время Ингеборг опасалась, что Тильда выпрыгнет из машины на ходу. Но в конце концов агент перестала делать вид, будто впервые слышит о порезах.
— Это продолжалось несколько лет.
— Она открыто говорила о порезах?
— Нет, я бы не сказала. Но мне она доверяла.
— Вас, наверное, всерьез беспокоило ее поведение.
— Это и без слов ясно.
— Зато у Клэрион не было секретов от вас. Вы не отказывали ей в поддержке и сочувствии. — Капелька лести подготовила почву для еще одного важного вопроса: — Мы заметили, насколько вы близки, когда впервые встречались с Клэрион в больнице. Она призналась вам, что ожоги — ее рук дело?
Тильда помолчала в нерешительности, а затем слова хлынули из нее потоком:
— Это печально и досадно, иначе не скажешь! Она смертельно боялась премьеры, ей требовалось что-нибудь предпринять. Она и прежде жгла себе кожу всякой едкой гадостью. Под раковиной в одной из гримерных она нашла каустическую соду, нанесла немного на салфетку и приложила ее к лицу перед выходом. По-моему, она не представляла, что делает и как будет мучаться.
— А потом обвинила во всем театр?
— Бедняжка! Врачи сказали, что ее лицо обезображено навсегда. Клэрион было страшно даже подумать о признании, что этот ужас она сотворила с собой сама, и она заявила, что подаст в суд на театр. Она даже меня убедила, а я-то знаю ее. Тем утром, когда вы приезжали к ней в больницу, я была твердо уверена, что у нее есть все основания для иска. И связалась с юристами.
— Когда же Клэрион рассказала вам правду?
— Позднее, по телефону. Юристы отсоветовали ей судиться.
Ингеборг незаметно испустила вздох облегчения.
— Вы виделись с Клэрион после того, как ее выписали из больницы?
— К тому времени я уже вернулась в Лондон. Но мы созванивались, она говорила мне, что хочет посмотреть спектакль. Я считала, что вреда от этого не будет. Если бы я только знала!
— Вам не показалось по голосу, что она задумала самоубийство?
— Боже мой! Вы что-то знаете? — Голос Тильды от ужаса стал пронзительным.
— Просто спросила, вот и все.
— А-а-а… — Тильда сникла и добавила: — Нет, у меня даже мыслей таких не возникало.
Журналисты, собравшиеся возле дверей Полицейского управления Бата, фотографировали всех подряд.
— Может быть, наконец впустим их? — спросила Джорджина.
— Мэм, я знаю, на что они способны, — ответил Даймонд. — В тесноте конференц-зала они совсем разойдутся.
Была половина двенадцатого. Вскрытие назначили на десять. Даймонд позвонил в морг и попросил позвать Холлиуэлла. И услышал, что тот все еще на вскрытии.
— Оно может затянуться еще на час или даже больше, — предупредил сотрудник морга.
— С ума сойти! Можно подумать, они проводят нейрохирургическую операцию!
Наконец явилась Ингеборг и дала ему прослушать запись. Признание Тильды меняло все разом, Даймонд не успел сразу осознать, что именно оно подразумевает. Если ожог лица — дело рук самой Клэрион, зачем же тогда Дениз покончила с собой и оставила странную предсмертную записку?
— Вы не заняты, шеф? — заглянул в кабинет Пол Гилберт. — Вы просили проверить, что числится за Фрэнсисом Мелмотом.
— Ну и как? Есть у нас что-нибудь на него?
— Официально — ничего. Но была жалоба на нападение, которой не дали хода в связи со смертью его отца в 1999 году.
— Старик застрелился, предположительно во время чистки оружия.
— А вскоре после этого некий журналист явился в Мелмот-холл и сделал несколько замечаний, касавшихся частной жизни отца Мелмота. Старик спал с какой-то барменшей, миссис Мелмот пришлось выслушать подробности. Журналист добивался от пожилой дамы заявления, что ее муж, застрелившись, поступил как порядочный человек, и хотел услышать что-нибудь подобное от Фрэнсиса. Но тот сломал ему нос.
— Связываться с таким верзилой — себе дороже. Значит, он склонен к насилию, но в этом случае я ему даже сочувствую — так и надо этому дрянному писаке.
В первом часу дня вернулась Ингеборг.
— У вас телефон разрядился, шеф? Кит так и не смог дозвониться вам из морга.
Даймонд резко выпрямился:
— Значит, закончили?
— Смотря что вы имеете в виду. По-моему, все только начинается. Оказывается, Клэрион задушили.
— Докажите, — потребовал Даймонд.
На лице Холлиуэлла, вернувшегося из морга, играла характерная усмешка «ошарашим босса».
— У доктора Сили нет никаких сомнений.
— Я, конечно, не патологоанатом, — откликнулся Даймонд, — но даже мне известно, какими синюшными выглядят жертвы удушения. Труп Клэрион я видел: она была бледна, как полотно. Более того, у удавленников в глазах и на коже заметны следы мелких кровоизлияний. А у Клэрион их не было.
— Доктор Сили сказал, что так называемые классические признаки удушения отсутствуют.
— Как же тогда он определил, что ее задушили?
— Нашел отметины у основания шеи. — Холлиуэлл похлопал себя по шее, где к ней прилегал воротник футболки. — Вот здесь, с обеих сторон, где убийца надавил большими пальцами.
— Чтобы пережать артерии?
Холлиуэлл покачал головой.
— Доктор Сили утверждает, что Клэрион задушили, надев на голову пластиковый пакет и удерживая его, пока она не перестала отбиваться, что произошло довольно быстро. Убийца, должно быть, подкрался к Клэрион сзади и набросил пакет на голову.
— Вот так просто?
— Не совсем. Вы, наверное, решили, как и я, что она умерла от недостатка кислорода. Но иногда возникает нейрохимическая реакция, а потом — смерть от остановки сердца. Сили говорит, в таких случаях кожа бледнеет, а признаки, по которым обычно распознают асфиксию, не проявляются.
— Что я и заметил, — кивнул Даймонд с торжествующим видом.
— По-видимому, смерть наступила быстро, вдобавок ее приближение ускорила паника жертвы.
Даймонд тяжело вздохнул.
— Ужас. Она, конечно, отбивалась, пыталась стащить пакет…
— Вполне вероятно, но тому, кто удерживал его, направляя силу вниз, было легче, чем Клэрион, которая старалась схватиться за пакет и стащить его, направляя силу вверх.
— Но пакета на месте преступления мы не нашли.
— Убийца ни за что не оставил бы его там.