Пыльные утренние ракушки

Он сел в кресло и продолжил читать. После всего этого и его мир начал меняться: появилось больше Безвкусных, бродящих по городу, стали появляться новые машины, которым нравилось причинять боль другим машинам… Голова кружилась.

«…Нет смысла объяснять мотивы нашей миграции или спекулировать цифрами. Мы отправились четырнадцать месяцев назад, чтобы бежать он наших же детей и внуков. Наверное, одиннадцать или двенадцать миллионов старых автомобилей. В течение первых месяцев мир немало помогал нам в нашем путешествии. Однообразный рельеф местности сберег наши колеса и наши детали от излишнего изнашивания. Когда мы останавливались, то находили пищу и смазку и всегда могли заменить наши поврежденные механические компоненты на новые. Но потом наш мир кончился, и мы столкнулись с лугами и лесами, болотами и холмами. На семьдесят второй день — когда погиб каждый десятый и дух ослаб — мы добрались до предгорий. Некоторые из нас в отчаянии хотели вернуться, остальные двинулись вперед. Мы гибли тысячами, но продвигались к цели. Каждая смерть превращалась в грабеж: воровали все, что можно, и прятали в убежищах, думая о худшем будущем. Многое из медицинского оборудования в этих землях сломали так, что его невозможно было починить, и это открыло дорогу для страшных смертей от машин, которые стремились поддерживать жизнь. Только двадцать два процента из нас смогли достичь равнины и вернуться на менее опасную дорогу. Одни сходили с ума и выдергивали трубки, связывавшие их с механизмами, другие рассеивались по долине, покинув остальных, некоторые становились убийцами…

Оставалось четыре или пять дней до того, как основной контингент прибудет в город. Я был частью передовой разведывательной группы…

Мы хотим только соединиться с такими же машинами, как и мы, и просто бродячими обитателями пустынных сел, на которых охотились и которых убивали ваши кланы… Не знаю, испугает ли вас наше количество (мы не располагаем никакими данными переписи вашего населения), но гарантирую: мы свою шкуру продадим дорого. Разведчики сейчас готовят прием основной колонны переселенцев.

Однако надо понимать, что мы прежде всего машины, и город кишит деталями, свежей энергией, нужной для беженцев, и теплом. Метрополии быстро вернутся к жизни. Мы прибыли с миром, но готовы умереть на войне. Ты видел, на что мы способны. Теперь тебе и всем другим нужно хорошенько подумать, прежде чем принять решение.

Удачи тебе,

Кашель швырнул цилиндрик в стену. Буквы погасли, помещение погрузилось в темноту.

Если Каррутер говорит правду, то миграция Раков просто сметет людей. Нотехи малочисленны и плохо оснащены. Клан внутри покинутого города владеет двумя дюжинами лошадей, несколькими десятками помповых ружей, несчетным количеством рогаток, крючьев, луков и пращей. Ну, может, еще парой катапульт, малонадежных и очень неточных в стрельбе. Машины у Раков были приземистые, словно тараканы, стремительные, как стадо свирепых бизонов.

Рык мотора, вот что это за далекий звук… Он чувствовал его по дрожанию земли. Оно отдавалось в лодыжках.

Раки решили остаться здесь. В городе были дороги и башни для ремонта, сервисботы, которым можно доверять, и совершенно неограниченные ресурсы всякой всячины, которой можно украшать их ракушки.

Откинулся тент, и вошла Сара с дымящейся миской в руках.

— Видела? Что знают другие?

— Всё знают, с того момента, как тебя нашли четыре дня назад.

Кашель приподнялся и сдавленно застонал от боли.

— Надо уходить! — Ноги его подогнулись.

Сара протянула ему руку и помогла устоять на грязном полу.

— Нам некуда уходить.

— Нужно! — Он оперся на руку Сары, женщина помогла ему сделать пару шагов.

— Слышишь?

Кашель прислушался.

— Густав отправился на разведку с Картом и Симонсеном, — продолжила Сара. — Стадо прибыло. Скоро они заполонят долину, ошалевшие животные убегут.

Кашель поднял с земли ружье и посмотрел на порог барака через ствол.

— Мы их остановим.

Пол дрожал.

— Как? Сервисботы их примут. Наши уже видели, что они спустились с башен и шатаются по городу. Они в первую очередь машины и будут помогать своим.

Кашель поднял руку и опустил ее на скульптуру из рулей, которые свешивались с потолка. Конструкция упала на пол.

— Заберемся на крыши, нас не достанут.

— Там не спастись. Город просыпается; каждая функция или активирована, или будет активирована в ближайшие часы. Уже две ночи все огни города зажжены. Слышен шум турбин. Фабрики, офисы, роботакси, банкоматы, лифты, автоматы по продаже всякой всячины, бензиновые насосы, семафоры, компьютеры, телефоны, телевизоры, сервисные бродячие киоски — все возвращается к жизни для новых старых…

Кашель медленно натянул рубашку и опять взял ружье.

— Куда идем?

— Поговорить с Густавом.

Сара отвела глаза.

— Густав уехал.

— Поговорю с Марком.

— И он ушел. Остались только мы двое…

Сара забрала у Кашля ружье.

— Есть один сервисбот снаружи. Это он вынул из тебя осколки и приготовил для меня горячую пищу. У нас есть один фонарь рядом с бараком и маленький генератор.

Кашель смотрел на нее непонимающим взглядом.

— У нас есть лампадка на первые годы! — повторила женщина.

Мужчина медленно повернул голову в направлении порога. Солнечный диск, который поднял его с постели, уже исчез. Осталась только лампочка, которая светила в ночи.

— Хочешь посмотреть? — Не ожидая ответа, Сара вышла из барака и быстро вернулась, неся перед собой яркий свет.

Кашель быстро закрыл глаза и потом осторожно открыл их, прикрывая пальцами. Вокруг были капоты автомобилей, двери и фары с целыми стеклами… Слева от него стояла скульптура, сделанная из мелких осколков жести, все желтого цвета. Убрав руки от глаз, в контражуре он видел рядом с Сарой другой силуэт, меньше ростом.

— Это Фиальмо, — объяснила женщина, приглашая механическое существо подойти к кровати. — Он поддерживает город. Это Безвкусный, который работает медикомехаником в одной из башен. У него полно работы. Мы ему верим…

Сервисбот сделал несколько ковыляющих шагов и демонстративно уставился единственным исправным антикварным автомобильным глазом на Кашля.

— Здесь все желтое, — сказал он. — Это не тот цвет, которого от меня ждут клиенты.

Он казался очень жизнерадостным и воодушевленным.

— Можешь посмотреть прибытие, если хочешь, — продолжал болтун. — Достаточно выйти отсюда и взглянуть на восток. И не беспокойся о своих ранах, я их хорошенько почистил, так что ничего с тобой не сделается.

Видя, что Кашель его не слушает, сервисбот опустил голову и сменил тему.

— Я думаю, завтра можем двинуться в город. — Сервисбот ушел из барака, оставив людей в одиночестве.

Кашель вышел на порог.

Было опять темно, но близился рассвет. Воздух заполнялся пылью. Под ногами дрожала земля. Холмы на востоке были прошиты лучами света. Множество желтых огней играло, как мед на кусочке хлеба. Через несколько минут Сара присоединилась к Кашлю на пороге. Воздух был искрящимся, впервые за многие годы небо заволокло дымом. Далеко, где-то в городе, бесполезно звонил телефон. Снизу доносилось урчание тысячи моторов, которые приближались.

— Они пройдут сверху.

В другое время Фиальмо, наверное, увел бы их в другое место. Тысячи сигнальщиков были готовы начать действовать и направить табун прибывших в город. Кашель стал рассматривать светлячков, сходящих с холмов.

— «Звезды зари, пыльные утренние ракушки», — пробормотал он. Это были слова из старой, забытой баллады нотехов.

— Что ты сказал?

— Ничего.

По иронии судьбы, за мгновение до того, как достичь финишной черты, некоторые Раки остановились и умерли, их фары погасли навсегда. Они не были ни самыми старыми, ни самыми слабыми, просто неудачливыми.