Страница 2 из 43
ЕСЛИ ты — за бедных, то ты — ЛИБЕРАЛ.
Если же ты — против всего перечисленного и любишь богатых, ты — КОНСЕРВАТОР.
Что может быть проще? Не понимаете почему Буш ненавидит арабов?
Тоже очень просто: арабы выдумали алгебру. Они также придумали нумерологию, включая символ "zero" (или "ничто"). Вы думаете, что арабы — кретины? Грязные, отставшие от цивилизации, кретины? Советую попробовать арифметическое деление по старо-римской нумерологии.
Если не ошибаюсь, то мы сегодня — в бизнесе по внедрению Демократии в толстолобые и примитивные нации, не так ли? Советую поинтересоваться первооткрывателями Америки, европейцами, которые освобождали неожиданно возникших на их пути к открытиям индейцев от проблем их существования на земле.
Как же они были неблагодарны нам, эти "Native Americans"!
А как неблагодарен нам сегодня народ Ирака?
Однако слава вождям демократии!
Хотя и они имеют сегодня такое же отношение к демократии, какое имели первооткрыватели Америки к христианству.
На тот случай, если вы ещё не заметили, что вожди ваши уже полностью очистили вашу Государственную Казну… (Кстати, с момента её создания в 1913 году, эта Казна вам, как народу Америки, никогда и не принадлежала, несмотря на то, что там копились ежегодно выплачиваемые вами налоги. А принадлежала она (в полном для вас секрете) ЧАСТНЫМ банкам Ротшильда, Рокфеллера и Моргана)… так если вы ещё не заметили, что её, этой вашей Казны, больше нет, и ваши вожди, объявив "войну с терроризмом" очистили её для вашей же сохранности, то я считаю своим долгом вас об этом оповестить.
Ибо следующие два поколения американцев получают в наследство от вождей долг, который никакая демократия им не спишет. Никто даже не пикнул по этому поводу. И это потому, что все провода соединяющие народ Америки с его Конституцией, своевременно обрезаны.
Нет связи ни с Конгрессом, ни с Сенатом, ни с Федеральным Бюро Расследований. Нет больше прессы: пресса «уложена в кровать» и на конституционной Декларации "We The People" стоит жирное грязное пятно.
Насколько вы верите мне зависит от того, как часто вы жуёте жвачку телевизионных новостей.
Теперь я вам скажу о том, что давно уже стало истиной: мы (Америка) наркоманы нефти. И, воспитанные на отрицании неприятной для нас реальности, не предчувствуем обрыва над пропастью.
Наши вожди, давным-давно замаранные во всех возможных кровавых преступлениях в поисках допинга, не в состоянии остановиться. И так как допинг американского наркомана это — нефть, то убивают каждую старуху на улице, в кошельке которой могут оказаться ещё $5, которые могут пригодиться в дальнейшем, на то время, когда наркотик будет на исходе.
Курт Воннегут
"In These Times”, 10 мая 2004 года
Глава первая. Hymenoptera formicidae
Муравьи (Formicidae), семейство перепончатокрылых насекомых из подотряда жалоносных (Aculeata), некрупные насекомые с довольно тонким брюшком, прикрепляющимся к груди с помощью тонкого стебелька; крылья с неполным жилкованием, легко отваливаются; челюсти крупные, выдаются вперед. Живут обществами, состоящими из самцов, рабочих (недоразвитых самок) и самок. Кроме того, существуют еще солдаты, отличающиеся крупными размерами, большою головой и сильными челюстями.
Расплавленная лепёшка солнца сползла с голубой тюбетейки минарета, и протяжный крик муэдзина трижды возвестил обитателям Хивы о времени вечерней молитвы.
По кривым улочкам и переулкам глиняного города потянулись к мечети седобородые старики в полосатых халатах. В тот же час свора неумытых мальчишек навалилась на автомат с газированной водой, призраком цивилизации застывший у тысячелетней стены бывшего медресе. Под ударами кулаков и пяток малолетних басмачей автомат гулко охал и с ненавистью плевался теплой газировкой в грязный стакан. Джигиты постарше умудрялись проглатывать по два гранчака в один присест, а худосочная мелкота нетерпеливо верещала в ожидании своей очереди.
Женька проскользнул сквозь заросли мускулистых ног и изготовился к броску. Ладонь его качнулась в сторону стакана, словно голова кобры, но тут же чей-то крепкий удар навсегда похоронил надежду слабых на заветный глоток шипучки — автомат издал предсмертный стон и прекратил раздачу бесплатных напитков.
Из-за толстенных стен медресе, а ныне — гостиницы «Интурист», появилась разъярённая рожа Антона, технического «бога» туркомплекса. Слесарь-механик, дворник-сторож, пьяница-забулдыга
Антон давно пытался отловить кого-либо из налётчиков, но его война с бандой мальчишек была безнадежной, как все войны пустыни, — мобильные варвары мгновенно рассыпались по белокаменной площади и с расстояния недосягаемости впитывали в себя очередной урок ненормативной русской лексики.
— Что он говорит про ишака? — обратился к Женьке за консультацией по русскому языку самый старший из пацанов — узбеков.
— Он говорит, что ишак — твой папа, — честно перевёл Женька, за что получил в ответ увесистый подзатыльник и навсегда отказался от должности толмача.
Слесарь-механик выплеснул остатки ненависти в мировое пространство и гордо удалился, расталкивая плечом перепуганных туристов.
Полную невозмутимость сохранял только старый верблюд.
Верблюду было столько же лет, сколько и Хиве — Женька, во всяком случае, думал именно так. С раннего утра до позднего вечера доисторический гигант лежал у входа в «Интурист», неподвижно уставившись в знойное марево мирской суеты. Его философическое времяпровождение нарушалось громовыми призывами хозяина-фотографа к постояльцам глинобитного приюта:
— Неповторимая фотография с экзотическим животным! Уникальные кадры на память о незабываемом путешествии по востоку…
Сильно подвыпившие шахтеры из Украины и возбуждённые новыми знакомствами ярославские ткачихи по-очереди устраивались между обвисшими горбами «экзотического животного», исполин медленно, с достоинством, поднимался во весь свой недюжинный рост и демонстративно поворачивал морду в сторону треногой камеры.
Верблюд был мудрым и давно уже усвоил азы математики.
После первого щелчка фотоаппарата он переступал с ноги на ногу и менял ракурс, после второго — немедленно опускался на колени и с презрением стряхивал с себя очередного жокея. Процедуру эту он повторял спокойно и равномерно, не меняя ни ритма, ни ритуала действия. Любые дополнения в его работе были исключены.
— Прокатимся на «корабле пустыни»! — проявил прыть крепкий чернобровый парнишка.
Фотограф криво усмехнулся: — Три рубля! Но деньги — вперёд!
— Понятное дело! — хохотнул новоявленный джигит и небрежно протянул фотографу смятую пятёрку. — Сдачи не надо! — он лихо подбоченился и двинул верблюда пятками по рёбрам.
Толстогубая пасть гордого животного мгновенно ощерилась огромными жёлтыми зубами, верблюд сложил пополам длинную шею и постарался укусить нахала за ногу. Товарищ чернобрового попытался прийти на помощь наезднику и потянул верблюда за повод, но тут же отскочил в сторону, ибо бактриан высказал явное намерение откусить ему голову.
— У нас, на востоке, — заметил фотограф пряча деньги в карман, — стариков принято уважать!
Под хохот ткачих и улюлюканье мальчишек шахтёры ретировались с поля боя в спасительную прохладу медресе, где их ожидала тёплая водка, горячий чай и не менее горячие поклонницы украинского козачества.
Верблюд презрительно ухмыльнулся и улёгся на своё законное место.
Мальчишки шумно комментировали происшествие по-узбецки и Женька старался не отставать от сотоварищей. Язык коренного населения Женька освоил в первый же год переезда. Узбекский вошел в него так же легко, как впитывалась в черную шевелюру мелкая рыжая пыль и крупный золотистый песок — из этих двух субстанций состоял весь окружающий мир. К тому же, уже во второй год после приезда, Женьке сделали операцию по поводу фимоза, после чего отец посмотрел на забинтованную мужскую гордость сына и сказал: — Ну, теперь ты — настоящий узбек!