Изгнанные

   Такими пейзажами, сохранившимися со времен довоенного времени, могла порадовать глаз окраина столицы Карийской Федерации. На данный момент в подобных поселениях жили лишь хискари - представители религиозной общины, чье влияние до сих пор распространено в нижних странах Центрального континента. До того, как Союз оккупировал территории в радиусе нескольких сотен километров от столицы, включая ее саму, хискари уютно жили в городах, а не только за их пределами. Это сложно представить, но таким людям без труда удавалось найти свое место среди обычных горожан.

   Карийская Федерация - страна, в которой верх над всеми сферами жизни давно взяла наука, отвергающая существование мистического феномена и других вещей, которых нельзя было объяснить. Поэтому странно, что религиозная община нашла свой дом в подобной стране. Но хискари не отрицали науку, а, наоборот, восхваляли ее, считали, что она является частью окружающего мира, неотъемлемым элементом бытия. Они поклонялись природе и всему тому, что брало от нее начало, они являлись приверженцами мира на земле. И что самое интересное, хискари отрицали существование Бога в любых его проявлениях, для них имела место быть лишь энергия мира. Каждое живое существо наделено определенным зарядом энергии - душой, - которая после смерти, обезличиваясь, вливалась в общий поток, окружающий планету. Эта энергия и давала жизнь всему живому, поэтому хискари очень трепетно относились к тому периоду времени, когда на планете не было войн.

   Однако, когда войска Союза вторглись на территорию Федерации, о спокойствии и медитации пришлось позабыть.

   Как и остальные карийцы, хискари считали обязанным защитить свой дом и народ от агрессии и насилия со стороны недоброжелателей. Они всячески помогали жителям их столицы и других захваченных городов бежать прочь, и когда силы Союза полностью взяли под контроль участок территории в 389 тысяч квадратных километров, то перед ними возникла проблема в образе религиозной общины. Если конфликт с Федерацией был завязан на политической почве, то принудительное выселение хискари могло вызвать ненужный гнев на религиозной. Союзу такое развитие событий не прельщало, поэтому высшее руководство постановило выселить представителей общины из городов и разместить их на окраинах.

   Это оскорбило хискари, они чувствовали себя как птицы, которым обрезали крылья, что побудило их охотнее помогать своим соотечественникам бороться с вражеским захватчиком. Поэтому не только в городах, но и в загородных поселениях Союз был вынужден выставить патрули, чтобы пресечь любую возможность сопротивления.

   Но как выяснилось, со временем грозный враг растерял свою форму.

   Под тенью опустившихся сумерек, в которых освещалось множество окон в огромных домах у реки, одна из хискари ускоренным шагом двигалась по вытоптанной тропе вдоль обрыва. Из-под капюшона выглядывало бледное, обрамленное густой темно-синей челкой и парой прядей волос - остальная поверхность головы была стрижена налысо, как и было принято у хискари. Осматриваясь по сторонам узкими, обведенными черной краской, глазами, девушка остановилась у обрыва, прислушиваясь к окружению. Пока что никаких посторонних звуков не было слышно, лишь бурление воды доносилось со стороны небольшой дамбы.

   Убедившись, что патруль пока что не вернулся с обхода, девушка спрыгнула вниз, зацепившись пальцами за выступающие острые камни. Она перемещалась по отвесной стене с непривычно высокой скоростью подобно чернокрылому жуку в своем длинном синем плаще, скрывающем традиционный просторный костюм зелено-коричневого цвета.

   Наверное, хискари не оказали бы такого усердного сопротивления, продолжая жить в стороне от военных действий, если бы люди Союза оставили город в первоначальном виде. Сейчас же столица Карийской Федерации напоминала столицу Союза, такие же многоэтажные бетонные джунгли, в которых нет места для пышной растительности, богатых садов, больших зон отдыха и прочих радостей. Несмотря на первенство науки, столица Федерации сохраняла некий образ утопии, в котором люди использовали в качестве транспорта не только машины, но и больших животных.

   За считанные минуты добравшись до плотины, девушка встретилась с новой проблемой лицом к лицу - ей нужно было перебраться на другую сторону, а это сделать незаметно очень трудно. Патруль, шествующий не только по обеим сторонам громоздкой конструкции, но и по всей округе, не только пресекал любую возможность мятежа, но и внимательно наблюдал за тем, чтобы никто не нарушал комендантский час. Или почти внимательно.

   Скинув с плеч темный плащ, девушка принялась освобождать себя от мешковатого одеяния, сбрасывая на землю каждую его часть. Ткань давала возможность скрывать то, что захватчикам точно бы не понравилось: извилистые татуировки темными лентами окутывали практически все участки белоснежной кожи. От спинного хребта расходились паутиной во все стороны тонкие нити, обволакивающие мелкой сетью упругие ягодицы, стройные, но крепкие ноги. Они скользили по плоскому животу, обрываясь под ребрами, и вновь появлялись в виде оборванных штрихов на маленькой груди. На сгибах локтей проступали три четких круга, как и на белоснежном лбу, который скрывала густая челка.

   Достав из внутреннего кармана верхней одежды небольшую карту памяти, девушка уместила ее под языком, после чего активировала Живое Оружие. Пелена невидимости накрывала ее руки, обволакивала ноги, после чего скрыла ее полностью.

   Взобравшись по выступающим камням к дороге, ведущей к плотине, девушка обнаружила двоих охранников с каждой стороны от берега. И воспользовавшись тем, что ее никто не мог увидеть, она проскользнула вперед и перебежала по выступу плотины, борясь с желанием расправиться голыми руками с недоброжелателями.

   Но нужно было спешить, девушка понимала, что она не владела в совершенстве своим Живым Оружием, поэтому ей следовало добраться до места встречи за двадцать одну минуту. Жаль, что нельзя было обойтись без этого, но поскольку единственный путь из поселения лежал через плотину и мосты, беглянке ничего не оставалось, кроме как воспользоваться самым неохраняемым пунктом переправы, чтобы связаться с внешним миром. "Ибо транслятор", а лучше сказать, отсутствие такового.

   Спрятавшись в тени деревьев, девушка осмотрелась по сторонам, убедившись, что никто за ней не гонится. Нужно было перевести дух, поэтому, сняв с себя "невидимую чешую", она принялась ждать, однако в следующий момент послышался шорох со стороны высоких кустов. В первую очередь брюнетка отскочила назад, думая, что кто-то хотел напасть на нее, но вместо человека с оружием из укрытия показалась тенистая кошка, полностью сделанная из металла.

   - Вот ты где. - Констатировала девушка, приманивая к себе робота.

   Кошка, сверкая ярко-желтыми глазами, остановилась у ног обнаженной незнакомки и послушно открыла пасть, полную острых зубов. Девушка без колебания достала небольшую карту памяти, предложенную роботом, в обмен на ту, что до этого момента хранилась у нее под языком. И как только дело было сделано, кошка отступила назад и склонила голову, словно кивая в знак прощания.

***

   В ночи столица Карийской Федерации сияла подобно драгоценному камню на черном мягком бархате. На ее окраинах россыпью мелких огоньков выделялись поселения хискари и других представителей страны, желающих жить подальше от суеты большого города. Ветер приносил слабый запах застоявшейся воды со стороны небольшого озера под высокой горой, на которой Кора Кишью наблюдала открывающиеся перед ней пейзажи.

   Находиться здесь, смотреть издалека на свой дом, из которого тебя изгнали больше двадцати лет назад, и знать, что вряд ли когда-нибудь сможешь туда вернуться - ни это ли настоящая пытка? Но еще ужаснее на сознание влиял факт того, как сильно за все это время поменялась столица Федерации. Инженеры и строители Союза изменили ее в корне, возведя огромные небоскребы взамен башен и "наскальных гнезд", выкорчевали деревья и залили траву бетоном. Они не только обратили большинство коренных жителей в бегство, но и возвели свой собственный мир, как знак полного подчинения своей воле.