Страница 52 из 53
— Может, лучше этого? — Спасатель достал из-под сиденья бутылку виски.
— А как он машину поведет? — засомневался Валерий Юлианович. — Впрочем, ему все равно нельзя в таком состоянии. Ладно, я сам за руль сяду…
Дверца джипа осторожно приоткрылась, и в проеме показалось бледное лицо ассистентки профессора.
— Ой! — воскликнула Аллочка, взглянув на спящего младенца. — Поздравляю вас, Алена Ивановна!.. Вы бы видели, что на мосту творится! Народ ликует, прямо как раньше во время демонстрации.
— Слава Богу! — с трудом улыбнулась Алена. — Наконец-то нашелся человек, который догадался меня поздравить. А я уж думала, не дождусь… Феликс, — строго спросила она, — я надеюсь, ты не забыл поблагодарить мою спасительницу?
— Сейчас, солнышко, — виновато пробормотал Калязин, — сейчас…
Нащупывая во внутреннем кармане пиджака бумажник, он тяжело вывалился из джипа. Аллочка едва успела его поддержать.
— Ну как сын? — спросил Феликса парень в шортах, чья рука лежала на плече девушки в сарафане.
Не в силах говорить, Калязин помотал головой и промычал что-то нечленораздельное.
— А нам нельзя его посмотреть? — поинтересовалась девушка.
— Нельзя! — отрезала Прасковья Ивановна, продолжая деловито раскладывать на махровом полотенце свои «грибочки и огурчики». — Хочешь, чтоб дитя бензином надышалось? Да и сглазить могут, народу-то вон сколько!.. — Прищурившись, она посмотрела в сторону забитого машинами Литейного проспекта и вдруг воскликнула: — Ой, глядите! Цветы!..
Над крышами машин медленно плыл букет разноцветных тюльпанов. Тюльпаны весело кивали яркими головками на длинных стеблях.
— А вон еще! — закричала девушка в желтом сарафане. — И еще!..
Гвоздики, ирисы, фрезии, бережно передаваемые из рук в руки, двигались с обеих сторон к середине моста. Появление большого, завернутого в нарядную фольгу букета темно-красных роз было встречено общими аплодисментами.
— У меня же в машине шарики надувные есть! — хлопнул себя по лбу долговязый. — Сейчас надуем и к багажнику джипа привяжем…
Закачавшиеся на ветру голубые воздушные шары вызвали новый прилив восторга. Водители бросились отвязывать игрушки-талисманы, висевшие перед ветровыми стеклами машин, и передавать их в качестве подарков новорожденному. Взрыв хохота сопровождал перемещения огромного надувного бегемота — бегемот был очень похож на Феликса Калязина. Защелкали несколько фотоаппаратов.
— Машина-то у него большая, но не резиновая… — задумчиво сказал водитель черной «Волги». — Ладно, — махнул он рукой, — что не поместится, ко мне грузите! Я джип сопровождать буду. А то развелось тут этих, которые с кортежем ездят… Чем парень новорожденный хуже?
— «Сопровождать»!.. — усмехнулся любитель автомобильной акустики и внезапно помрачнел. — Для этого еще поехать надо. У меня мать одна на даче больная, а телефона нет…
— Может, и поедем, — почтенный супруг «Параскевы-повитухи» внимательно смотрел на правый берег Невы. — Ишь, гаишники-то на той стороне засуетились… Прасковья, собирайся, наш конь в первых рядах копытом бьет.
— Конь-то у вас какой масти? — поинтересовался хозяин «Волги».
— Какой, спрашиваешь? — засмеялся Семен Михайлович Трофимов. — Донской жеребец, других не держим!
— «Запорожец», что ли? — хозяин «десятки» с удивлением глядел на высокого худого Трофимова. — Как же вы в нем помещаетесь?
— Да привык уже за тридцать-то лет…
— Вашему «запору» тридцать лет? — изумленно переспросил водитель «Волги». — И до сих пор ездит? Да быть такого не может!
— Может, когда у мужика с руками все в порядке! — бойко ответила подвыпившая Прасковья Ивановна. — Как и у меня, между прочим.
— Ну, в этом-то никто не сомневается, — довольно пробормотал ее муж. — Руки у тебя точно золотые!
— Прасковья Ивановна, подождите, пожалуйста! — увидев, что супруги собираются уходить, Феликс вытащил бумажник.
— Это еще зачем? — нахмурился хозяин «донского жеребца».
— Так полагается, не спорьте, — сказала ему девушка в сарафане. — За ребеночка отец всегда должен выкуп платить.
— И вот это возьмите! — парень в шортах сунул в руки Трофимову несколько нераспечатанных бутылок водки. — А то мы тут все сопьемся.
— Вот только жаль, что на память не сфотографировались! — проворчала Прасковья Ивановна. — Ведь рассказать кому, так не поверят.
— Минуточку! — элегантная дама лет сорока из серебристой «мазды» направила на нее объектив «Олимпуса». — Поближе к папаше, пожалуйста…
«Параскева-повитуха» придвинулась к Калязину, и тот положил руку на ее плечо. При этом на глазах счастливого отца выступили слезы.
— Отлично! — воскликнула дама и щелкнула затвором. — А теперь на фоне джипа… Снято! Завтра фотографии будут готовы, позвоните мне, — она подала Прасковье Ивановне визитную карточку.
Шествие четы Трофимовых по мосту сопровождалось аплодисментами. Все уже знали, что эта женщина в спортивном костюме помогла Алене Калязиной разрешиться от бремени.
— Славный у нас народ, — глядя вслед удалявшейся паре, проговорила хозяйка «мазды».
— Только живется ему тяжело, — вздохнул долговязый владелец «десятки», с очевидным интересом посматривавший на даму. — Выпить за здоровье новорожденного не хотите?
— Пожалуй, — она подняла на него подведенные синим глаза.
От восторга долговязый покачнулся, но, тут же восстановив равновесие, стал искать на капоте чистый пластмассовый стакан.
— У меня есть посуда, — сообщила дама. Достав из «мазды» маленькую серебряную флягу, она свинтила с сосуда крышечку размером с наперсток и протянула ее владельцу «десятки»: — Вот сюда, пожалуйста!
Глядя, как она лихо опрокидывает крышечку и закусывает Прасковьиным огурцом, засмеялся даже Феликс. Осознание реальности начинало потихоньку к нему возвращаться…
— Повторить не хотите? — вежливо поинтересовался у хозяйки «мазды» долговязый.
— Нет, — строго сказала она. — Кажется, мы скоро поедем.
Обернувшись назад, водитель «Волги» присвистнул и пошел к своей машине.
— Возьмите меня, пожалуйста, — попросила его ассистентка профессора Спирина. — Вы же хотели… сопровождать.
Сам профессор, устроившись за рулем джипа поудобнее, опустил стекло и позвал Феликса занять пассажирское место.
— А меня кто возьмет? — спросил рыжий врач Службы Спасения, уступая место Калязину.
Несколько человек замахали ему, приглашая в машины. Посмотрев вперед, парень сообразил, что суетящиеся за мостом гибэдэдэшники первым пропускают ряд, выстроившийся на трамвайном пути, и побежал к гостеприимно распахнутой дверце «мазды».
Через несколько минут черный «гранд чероки», наконец, тронулся с места. Затрепетали над крышей голубые воздушные шары, понеслись вслед прощальные сигналы клаксонов…
При выезде на набережную «Волга» притормозила, пропуская «гранд чероки» вперед. Обливавшийся потом инспектор ГИБДД несколько раз крутанул жезлом перед капотом джипа и, как написано в Правилах дорожного движения, «понятным водителю способом» показал: поезжай быстрее.
Профессор до полу надавил педаль газа и засмеялся:
— Знал бы он, что у меня даже прав водительских с собой нет!
При виде несущегося джипа стоявшие вдоль набережной гибэдэдэшники в парадных рубашках дружно вытягивались и отдавали честь.
Феликс Калязин молча смотрел в окно и ни о чем не думал.
На заднем сиденье спала Алена, придерживая рукой посапывающего сына.
Юлия Волкова
Пока не было Интернета, частного сыска, пиара и пейнтбола, не было и таких преступлений, которые описывает Юлия Волкова. Юлия Волкова училась в Театральной Академии, работала на телевидении и на киностудии «Ленфильм». В свободное время прочла огромное количество детективов.
Обнаружив, что сюжеты в них слишком часто повторяются, начала сочинять сама. Таких сюжетов, как у Юлии Волковой, нет ни у кого!