Страница 4 из 11
И это осознание накрыло ее, как пыльным душным мешком!
Почувствовав неожиданную нехватку воздуха, она схватила сумочку и, скомканно извинившись, пролепетав нечто невразумительное, пулей выскочила на улицу и принялась вдыхать-выдыхать, стараясь заглушить волну паники и справиться с удушьем!
Мама дорогая!! Неужели все повторяется!
И знаете, что? Да! Все повторялось, только на этот раз еще в более извращенной форме!
На сей раз Майя была уже постарше и знала-понимала про эту жизнь уже ой как побольше себя прежней. Ей пришлось пройти немало житейских школ в коллективах разных и с разными непростыми людьми.
И как-то очень быстро, почти стремительно из элегантного воспитанного молодого человека Олег Иванцов превратился для нее в занудливого сноба, сосредоточенного только на своей драгоценной особе, жуткого метросексуала, как теперь принято это пафосно называть, а попросту: шмуточника выпендрежного, придирчиво-требовательного до отвращения к модным тенденциям во всех мелочах и деталях. До ее отвращения.
И такой, знаете, рассуждает: фи, что это вон та дама на себя надела, это же прошлогодняя коллекция; а вот эта, что, не догоняет, что вещи на ней не сочетаются; а этот мужик совсем без понятия: одет от кутюр, а маникюр не сделан.
Олег имел завышенные требования к жизни и к окружающим людям заодно. Ничего конкретного он делать не умел, в том смысле, что ручками и головой, ну, хотя бы бизнес какой-нибудь мало-мальский свой состряпать при таких-то заявках к жизни, ну или экономист, юрист, аудитор на крайний случай, все-таки реальное дело. А он себя элитным менеджером называл и, по Майиному мнению, ничего не делал.
Майка оставила все дела по подготовке торжества, и недоумевающей маме пришлось подхватить брошенное «знамя» в разгар боя и взять все в свои руки, пытаясь выяснить у дочери, что с ней происходит.
– Майя, я понимаю, ты нервничаешь перед свадьбой, но все идет по плану, вовремя, ты все прекрасно организовала, не надо так беспокоиться и бросать все дела на последнем этапе, – призывала дочь к порядку Лариса Анатольевна.
– Мам, у нас сейчас новая коллекция, ужасно много работы, мне надо все успеть сделать…
Ну, или еще чего придумывала и невнятно мямлила в оправдание Майка.
За три дня до свадьбы она уже откровенно задыхалась от приступов удушья, чувствовала себя загнанной в ловушку свободолюбивой мышью, и не могла даже голос бодрого жениха слышать. И Майка сбежала!
К бабушке с дедом, папиным родителям в Калугу! Вот так.
Ехала в салон забирать свое свадебное платье, мимолетно бросила взгляд на дорожный указатель над МКАДом, где стрелочкой обозначалось направление: на Калугу. И в этот момент Майка поняла, что ни за каким платьем она не поедет хоть вы ее расстреляйте, и замуж за этого невнятного эгоиста и вообще полного придурка Олега не пойдет! И проследовала согласно дорожному указателю… Так и доехала к вечеру до бабушки с дедом.
Они, понятное дело, внучке-то обрадовались, но и подивились страшно. Перепугаться сильно старикам Майка не дала, практически с порога заявив, что сбежала из-под венца, возвращаться не собирается и замуж выходить тем более. Выпила две большущие кружки травяного чаю с бабулиными оладушками и липовым медом и завалилась спать, предоставив разбираться с последствиями своих поступков всем остальным участникам массового мероприятия.
И проспала исцеляющим сном без сновидений ровно сутки.
А когда проснулась и вышла «в свет», то обнаружила родителей любимых, сидящих за столом в кухне. Приездом родителей не ограничилось, где-то через час подтянулась и другая любимая родня, а именно: родной брат папы дядя Андрей, его женя тетя Вика; Макса их сына, ровесника Майки, слава богу не было, зато приехала Лиза, их младшая дочь и, соответственно, двоюродная сестра Майи.
Вот тогда Майя и рассказала высокому собранию про свою странную фобию, про страхи, которые она испытывала и в первый раз, собираясь замуж, и вот сейчас.
Родные онемели. И перепугались за нее не на шутку.
А Лиза, задумавшись, вдруг заметила:
– Это хорошо, что ты не вышла за Олега и тогда за Игоря.
– Как это хорошо? – ахнула было родня, вспомнив про финансовые и моральные вложения, а потом, как волна от берега, возмущение отхлынуло так же быстро, как и накатило. – А и правда: к лучшему, что ж теперь замуж выходить и мучиться, если парень совсем не нравится и прошли чувства, только жизнь себе портить.
Майка Лизоньку очень любила. Елизавета – особая девочка, такая задумчивая, спокойная, уравновешенная, вся в себе, в своих мыслях, но очень светлая, чистая и какая-то мудрая. И хоть сестра и была младше ее на пять лет, но Майя была с ней очень близка и многие свои печали и переживания поверяла только ей. Так вот получилось.
Олега она уведомила о нежелании выходить за него замуж по телефону. Объяснять ничего не стала, извиняться и каяться тоже. Некрасиво. Конечно. Но как-то по-другому она не могла. Вот не могла и все! А вернувшись в Москву, собрала все его подарки, какие-то вещи, что он оставил у нее в квартире, и отправила с курьером ему на работу.
Он несколько раз предпринимал попытки поговорить, выяснить, что произошло, поджидал ее у дома и с работы, но Майка ничего объяснять не стала, отказываясь от приглашений в ресторан или кафе и от требований сесть и поговорить.
– Хорошо, я уже и сам понял! – разозлившись, заявил Олег в свой последний приход. – Тебе кто-то донес про меня и Лену!
О! Слава богу, есть какая-то Лена! И мужик, наконец-то, нашел самое приемлемое объяснение, возрадовалась про себя необычайно Майка, мысленно поблагодарив эту незнакомку.
Да и фиг бы с ним и с Леной этой совсем!
Он что-то еще говорил, пытался объяснить, но Мая тогда отрезала жестом руки все его попытки побеседовать и молча села в машину.
Разумеется, ее откровенное признание и «совет в Филях», вернее в Калуге, без вердиктов и последствий не остался. Родители решили, что у ребенка что-то с психикой, и отправили дочурку на прием к известному и дорогущему сверх всякой меры психологу.
Майка честно выдержала три сеанса. С большим скрипом, глубоким недоумением, но выдержала. Психолог, мужик лет шестидесяти, тихим проникновенным голосом, видимо должным вызывать у пациентов особое доверие и расположение, принялся подробно расспрашивать ее о детстве, об отношениях родителей между собой и с ней, о жизни бабушек-дедушек, особо интересуясь, были ли разводы в семье и все ли родственники росли в полных семьях.
Майка откровенно недоумевала, на кой черт он копается в истории ее семьи. Нет, она, как образованный и начитанный современный человек, естественно, понимала, что истоки всех наших страхов и фобий кроются в детстве, а уж такой фобии, как у нее, тем паче, и что искать корни этого странного страха перед замужеством логичнее всего в отношениях в семье, но в первые же полчаса на первом же сеансе она объяснила дядьке заумному, что в их семействе все живут и всегда жили в браке.
Правда, надо признаться, был один инцидент. Папины родители разводились лет десять назад и даже поделили имущество и разменяли квартиру, но через три года снова поженились и съехались и живут теперь в полной любви и благости. Что это было? Они только посмеиваются и переглядываются загадочно, когда кто-то из семьи пытается их расспрашивать на эту тему, а бабуля напускает туману, заявляя:
– Небольшие расставания только укрепляют брак!
– Ничего себе небольшие! – возмущается Майка. – Вы даже квартиру разменяли и три года не жили вместе.
– Кто тебе сказал, что не жили? – принималась смеяться бабуля.
– Мы ходили друг к другу в гости на свидания, – подмигивал внучке дедушка.
И что? Это событие можно назвать трагедией жизни, так неисправимо сильно повлиявшей на психику Майки? Да, когда они развелись, ей исполнилось двадцать три года, и психика у нее была вполне себе устойчивая, а странный психоз первой несостоявшейся свадьбы она уже пережила!