Страница 87 из 113
Истребители ходят группами по 12 самолетов, во главе этих групп не только командиры эскадрилий и командир полка, а и частенько сам командир дивизии и его заместитель подполковник Леонид Иванович Горегляд.
Все идет хорошо. И успехи в боях есть, и дух «на высоте», и настрой драться силен, и страх подавлен, отодвинут на задний план.
Несколько раз уже я водил свое звено на задание. Правда, ни одного боя в качестве руководителя группы еще не провел. Обстановка в эскадрилье сложилась такая: комэска — капитана Андрея Труда — сбила зенитка, и большую группу может повести в бой только Жердев, замкомэск. А если потребуется повести две шестерки? Одну поведет он, а кто вторую?
К тому же все эти дни испытываем большое напряжение — по три-четыре вылета выполняем: войска продвигаются вперед, и длина нашего «плеча» доходит до ста двадцати километров.
Перебазируемся в Незнанув. И вот новый командир нашего полка капитан Григорий Речкалов приказывает мне возглавить шестерку.
Доверие — дело хорошее. Но надо быть объективным, честным и перед людьми, и перед самим собой.
— Так я ведь еще звено как следует не водил! Уверенности нет, справлюсь ли с заданием?
— Справишься — не прибедняйся!
Приказ — закон. Задание: выйти к переправам через реку Сан в районе Ярослав, Перемышль и прикрывать их.
Ведомым беру стажера младшего лейтенанта Голосуя, а Жигалову (вижу, устал парень) дал возможность отдохнуть.
Не успели прийти в район прикрытия — минут пять — семь походили над переправами — станция наведения подает голос:
— На подходе истребители противника!
Назревает бой. Как там наши орлы? Все на местах? Вроде бы, все… Стоп — а где же Голосуй?..
Глянул вниз — а он уже выполнил переворот и к земле идет.
Перевожу истребитель в пикирование (не оставлять же новичка!), по радио вызываю его:
— Голосуй, в чем дело? Что у тебя?
Молчит.
Догоняю его истребитель уже у самой земли. Он — в разворот, крутнулся в одну сторону, в другую — и взял курс на восток. Обернулся — четверка сзади идет. Это хорошо, что никто не оторвался! Перевожу взгляд вперед, ищу ведомого — исчез, как в воду канул!..
А станция наведения, знай, одно кричит:
— Сухов, на переправы!..
Развернулся — и с набором высоты взял курс в район, указанный моей группе в боевом задании.
Под нами Радзехув. Здесь уже шесть «фоккеров» появились — заходят на бомбометание. Два «мессера» их прикрывают. Вовремя мы подошли! Они на 1000 метров, мы немного выше. «Фокке-вульфы» облегчаются — «ссыпают» свои бомбы и завязывают бой. «Мессеры» тут как тут.
Атакуем их. Бой скоротечный. Сразу же сбиваю «мессершмитта». Следом Вахненко расправляется с «фоккером». Враг отказывается от продолжения схватки — уходит.
Наше время — на исходе. Горючего в баках остается мало, запрашиваю «тридцать три».
В наушниках слышны переговоры — очередная наша группа подходит в район патрулирования. Ее ведет Жердев.
Возвращаемся домой. Идем пятеркой. Где же Голосуй, что с ним, почему так поспешно исчез?
Жердев, возвратившись из полета и узнав о моих треволнениях, говорит:
— А ты что, забыл, как мы за ним все эти дни гонялись? Как ни полетим, так и знаем одну работу: Голосуя «ловить». Сколько раз уже говорили с ним, предупреждали… Вон Турченко — тоже стажер, а как здорово летает! Уже два самолета сбил, а этот явно трусит. Ждет — не дождется окончания стажировки. Хватит с ним возиться! Доложу командиру, что больше брать его на задания нельзя: ненадежный он партнер!..
К вечеру пришло в полк сообщение: младший лейтенант Голосуй сел на вынужденную километрах в шестидесяти от аэродрома. Правда, сел на шасси. Самолет цел. Летчик ждет горючего, чтобы перелететь домой.
Жердев сам поехал с бензозаправщиком, осмотрел самолет и сам же пригнал его в полк. А Голосуя ни в эскадрилье, ни в полку больше не видели. На том и закончилась его фронтовая «стажировка».
Командиру полка попало от комдива за то, что меня, неподготовленного, он назначил ведущим группы. А мне от этого вдвойне неприятно.
После этого группы, в зависимости от складывающейся обстановки, комплектовали из восьми — двенадцати самолетов и водили их наиболее опытные летчики — Жердев, Трофимов, Старчиков, Клубов, Федоров, Еремин…
…Хожу ведущим пары, а чаще — когда летит комдив — продолжаю летать ведомым у Жердева в составе нашей неизменной «покрышкинской» четверки.
Рад за Тушканчика: младший лейтенант Владимир Душанин открыл боевой счет — сбил Ю-87. На земле его от души поздравили техники и механики. Особенно счастлив был техник его самолета техник-лейтенант Юматов.
…Аэродром в Незнануве — обширное зеленое поле. «Плечо» удлинилось, ибо мы летим вслед за продвигающимися вперед войсками, оберегаем от ударов с воздуха переправы, по которым идут и идут на запад войска: они спешат выйти на Вислу.
Что ни взлет — то воздушный бой. Порой летчики так увлекаются схваткой, что не замечают происходящего рядом. Виктор Никитин и Петр Табаченко с различных направлений атаковали одного и того же «фоккера», сбили его и… столкнулись. Хорошо, что живыми остались — выбросились на парашютах.
Тот день вообще был «днем сюрпризов». Группа Андрея Труда штурмовала колонну отходящего противника, и трасса «эрликонов» крепко зацепила истребитель ведущего. Ведомый Труда младший лейтенант Иван Руденко, сбив «Юнкерс-87» и «Фокке-Вульф-190», сам оказался в тяжелом положении: самолет его получил пробоину, двигатель заклинило — пришлось садиться «на живот».
Возвратился на «своих двоих» Табаченко, за ним Никитин, а потом и Труд. Все довольны: ребята живы, комэск — цел и невредим. А вот Ивана Руденко все нет и нет. Неужто погиб?..
…Вечерело. Самолеты уже зарулили на стоянки. Вдруг на взлетно-посадочной полосе появляются два всадника. Один из них «подрулил» к пустому капониру.
— Тпру-у! — громко произнес он.
— Да это ведь Иван!.. Ребята, Руденко вернулся!..
«Крылатый кавалерист» еле сполз с неоседланного коня, за ним «приземлился» и второй всадник — осанистый казак в кубанке, при сабле. Оба были навеселе. Иван, широко расставляя ноги, еле передвигался, но улыбался, широко, до ушей, растянув рот и обнажив свои белые редковатые зубы: