Тэтэ

— Час. Второй час мне на уборку. Послушай, я сигаретку возьму?

— Бери и проваливай.

Шнырь взять пачку Мальборо, прикурил сигарету, а пачку положил в карман. Мне это не понравилось. Я сказал, чтобы пачку он поставил на место.

— Ты жлоб, — сказал Андрей-Степан. Он вынул пачку из кармана, вытащил из нее штук семь мальборин и небрежно бросил оставшиеся сигареты на стол. Я краем глаза смотрел, как движется пачка по столу. Ну, упадет, убью, падлу. Но она остановилась на самом краю. Вот наглая тварь.

— Кстати, я слышал, что зону будут ликвидировать, — сказал Степан, открывая дверь.

— Как ты мог слышать? — Он вернулся и показал на жучок у самой подушки. — Это ты сам придумал, или кум приказал? — спросил я.

— Не бойся. Это я сам. — Он вернулся, забрал с края стола остатки Мальборо и сел. — Я знаю, как можно бежать с зоны, — неожиданно добавил он.

— Ты хочешь, чтобы я согласился, а потом настучать на меня? Ты же самый настоящий стукач. Это видно невооруженным глазом.

— Да мне начхать, что вы об том думаете.

— Да?

— Парень, ты сидишь полтора года, а я уже разменял второй десяток. За это время я сделал открытие. Понимаешь, я в своем роде тоже ученый, как и ты, я слышал.

— И что это за открытие?

— Да все стукачи.

Я приподнялся на локте.

— Это интересно. Неужели все?

— Абсолютно. Даже очередь стоит. Многие бы хотели стучать, да им не дают.

— Похоже, ты прав.

Через час я собрал тушенку, сигареты, конфеты, хлеб, сало, чай, кофе. Много было всего.

— С таким товаром вполне можно побег совершать, — сказал неожиданно появившийся Андрей-Степан.

— Заткнись, — сказал я резко, но остановился и порылся в мешке. Под руку попалась большая банка американской тушенки. — Да нет, не дам. — Он обиженно скрылся. Вот попрошайка. У него, наверное, этого жранья здесь напрятано!.. А все равно так и тянет, так и тянет. Прямо так и тянет дать ему чего-нибудь, чтобы не обижался.

Да — слово на букву х — ему в грязные уши.

Сержанта на месте не было. Кто проверять будет? Ему-то я приготовил целый пакет. В нем была пачка Мальборо, бутылка Мартеля, банка американской тушенки и банка кофе. Иначе не пропустит. Я уже хотел тихонько пройти на зону, но сержант Никонов появился. Он очень спешил, поэтому запыхался.

— Давай, давай быстрее! Некогда. Где там мое.

— Пожалуйста.

— Это все?

— Там много.

— Разве это много? Я твою дамочку с таким!.. коробом пропустил. Неужели больше ничего не осталось?

— Осталось, — я поднял свой мешок.

— Так чего ты молчал? — он схватил мешок с моими пачками и банками и высыпал на свой знаменитый стол. Знаменитый он был тем, что в этом столе были круглые дырки. Сержант иногда предлагал поступить по-честному. Никонов предлагал заключенному встать на другой стороне и пускал по столу его вещи. Банки тушенки там, сигареты, масло, хлеб, который он резал на части, чтобы они могли пролететь в дырку. Три раз он пускал банки по столу, три раза испытуемый. Так решалось, кому чего достанется.

У меня он просто так забрал почти все. Оставил полпачки сигарет, немного масла и банку тушенки. Бородинский хлеб он подкинул на руке и сказал:

— На зоне есть хлеб. Зачем тебе? Я оставлю его себе. Хорошо?

— Хорошо. Вы чай-то хоть мне отдайте.

— Мне твой чай не нужен. Я бы не взял. Да ДПНК просил. У них там на вахте чай кончился. — Я мог бы возразить, что чая в мешке было три больших пачки. Всем хватит, но не сказал. А сказал:

— Может быть, сыграем в бильярд?

Никонов покосился на свой знаменитый стол. Он знал, что зеки называют его — слово на букву ё — биллиардом.

— Не-а. Молод ишшо. Первый раз на свиданке?

— Да.

— Вот я и говорю: молод ты, парень для моего биллиарда.

— Да ведь я без дачек просидел полтора года.

— Ну ты что, на свиданке не напился чаю?

— Напился.

— Ну вот и славно. Теперь проваливай. Или не знаешь, что на зону проносить ничего нельзя?

— Не знаю, — бросил я и уже двинулся к выходу, когда завыла сирена. Сержант схватил трубку, а мне махнул рукой, чтобы уходил.

Это сначала он так махнул. А потом махнул наоборот, чтобы я вернулся. Это был приказ о ликвидации. Сержант был заранее о нем предупрежден. Он позвал меня назад, а сам уже вынимал из кобуры пистолет. Вот гады. А я до конца не верил, что зону могут таким образом ликвидировать. Придумали способ ликвидации: расстрелять и все. Пидарасы.

Но тэтэ этого гада не выстрелил. Он прицелился в меня еще раз, щелкнул и опять удивился. Посмотрел в дуло, потрогал предохранитель, и опять спустил курок. Выстрела не было. Раздался звонок. Вахтенному на свиданке сообщили, чтобы получил патроны.

— Ты что убежал?! — рявкнул в трубку опер. — Патроны — слово на букву б — быстро получи.

И он убежал, даже не взглянув на меня.

На зоне строились отряды. На крыше я заметил пулемет. Его катили двое спецназовцев. Я вернулся в свою комнату. Почти сразу в нее зашел Андрей-Степан.

— Мать честная! — схватился он сразу за голову, как только вошел. — Ты в курсе уже?

— Что ты имеешь в виду?

— Вот что имею, то и в виду, — сказал шнырь и вынул свой длинный член. — Слово на х во мн. числе — будут резать сначала, а потом расстреливать. Оборзели, суки, как в гражданскую. Как в Гражданскую — слово на х — будут в руку давать, а потом убивать.

— А че ты так разволновался? Или ничего не знал об этом?

— Была информация. Еще вчера говорили, что сначала будут убивать, а потом оскоплять. Нет, пришел приказ резать у живых.

Бежать надо. Ты продукты-то свои все собрал?

— Все здесь, — я кивнул на мешок. — Ну какой способ ты знаешь? Рассказывай.

Побег

Мы бежали. Сначала даже была погоня. Потом отстали. Несколько автоматных очередей прошли рядом, но к счастью мимо.

— Куда? — спросил Андрей-Степан.

— Это я у вас хотел спросить, куда?

— Нет, нет, милейший, я вас вывел с зоны, а уж вы спасайте нас обоих.

— Машина! — крикнул я. — Бежим.

Она ехала довольно быстро. Мы промчались метров пятьдесят. Андрей-Степан стал в буквальном смысле загибаться. Его всего перекосоёбило.

— Чего ты?

— Задыхаюсь, — ответил шнырь свиданки.

— Сердце, что ли?

— У меня легкие прокурены совершенно. Не могу больше бежать.

— Мы уже рядом. Прыгай!

— Сил нет. Помоги. — Андрей-Степан уцепился за борт. Я попытался подтолкнуть его снизу, но с первого раза не получилось. Этот гад сорвался. Он бы отстал, если бы Камаз не остановился у киоска. Водитель остановился у этого одиночного киоска, чтобы купить сигарет.

В этот день выпал такой снег, что разом покрыл голую Землю на двадцать сантиметров.

Мы проехали километров пять и совершенно замерзли.

— Я больше не могу, — сказал Андрей-Степан.

— Послушай. АС, — сказал я, — по-моему, нас преследуют.

— Я ничего не слышу. И к тому же я не АС.

— Андрей-Степан — сокращенно получается АС.

— АС — Пушкин, а я Андерсен. Можешь звать меня Анд. А хочешь, кличь Сон. Когда хочешь, чтобы я подошел, говори Анд, а если надо бежать кричи: Сон.

— Целая азбука морзе. Я не смогу запомнить.

— Смотри! — страшным голосом закричал Анд.

Молча за Камазом бежали несколько овчарок. Откуда они взялись?

— За нами послали погоню! — сказал Андерсон. — Я думал, мы оторвались. Что будем делать. Они могут запрыгнуть к нам в кузов.

— Вряд ли. Они уже устали, — ответил я. — А если запрыгнут, будем сбрасывать. — И тут же одна черная овчарка уцепилась за борт.

— Мне стало жарко, — сказал Анд и вдруг оскалил зубы и бросился на овчарку. Она сорвалась на дорогу.

Другая прыгнула и зацепилась за борт. Эту сбил я. Третья, палево-черная овчарка приземлилась прямо в середину кузова. Камаз немного притормозил на бугре, и она оказалась в середине. Мы оба бились с ней несколько минут. За это время две другие зацепились за борт. Они бы залезли в кузов и втроем разорвали нас, но Камаз подпрыгнул на очередном бугре. Они свалились в свежий снег. А третью мы выбросили сами. Спасение пришло в виде трассы. Камаз свернул на широкий тракт и прибавил газу. Овчарки еще бежали, но скоро скрылись из виду.