Тэтэ

— Почему вы покинули расположение роты? — спросил начальник штаба.

— А у него такое хобби, — сказал особист, — бегать с поля боя. Посмотрим, что ты сейчас скажешь. — Майор вынул пистолет и положил перед собой.

— Что произошло? — спросил Романов.

— Командир разведроты погиб, и я передавал сообщения о продвижении немцев.

— Почему ты? — спросил Симонов. — Там были другие офицеры, старшины, сержанты.

— Все были убиты.

— Невероятно, — сказал майор, — все убиты, а он опять жив. Я тебя своими руками завалю, сука. — Майор снял пистолет с предохранителя и взвел курок.

— Майор, прекратите свои штучки здесь, — сказал Романов. — Дайте ему рассказать все, как было.

— Я передал несколько сообщений, что немцы движутся к Базе. Потом кончились патроны, и разбило рацию, — рассказал Крылов. — А эсэсовцы неожиданно повернули к Складу. Все пошли туда.

— Вы Климову об этом сообщили? — спросил начальник штаба.

— Не успел. Климов погиб.

— Как он мог погибнуть? — майор развел руки в стороны. — Там не было боев. Что ты гонишь, сука?!

— Майор, дайте ему сказать. — Романов показал Крылову на стул. — А ты садись.

— Воды можно?

— Может, тебе еще водки налить? — спросил Симонов. — Обнаглел, падла.

— Климов находился в Виллисе, — продолжал Алексей.

— Почему вы ему не сообщили, что немцы изменили направление удара? — спросил майор.

— Потому что Климов был мертвый.

— Как мертвый? — не понял начштаба. — Инфаркт, что ли, у него случился?

— Нет, у него была оторвана голова.

— Да-а, — протянул Романов, — скорее всего это не от инфаркта, а от взрыва гранаты.

— Кто мог взорвать Климова? — пожал плечами майор.

— Может, снаряд из пушки попал? — спросил Крылов с невинным видом.

— Что ты плетешь, сука?! — рявкнул особист. — У немцев нет ни пушек, ни минометов. Они пришли налегке.

— И наши не стреляли, — сказал Дмитрий Львович. — Как же это могло случиться?

— Я думаю, — сказал майор, — он его и замочил. А, Крылов, признавайся! Ты грохнул моего человека? Да он, больше некому.

— А зачем ему это? — спросил Романов. — Не вижу логики.

— Пока не знаю, — ответил майор, — но я вышибу из этого орла правду. Слишком часто он остается в живых. Вы представляете, все погибли, а он жив. Даже Климов, который не участвовал в бою, погиб.

— Как вы объясните, что на объекте Склад ведется оборона? — полковник обратился к Крылову.

— Не знаю. Судя по всему сообщение об отмене приказа энкавэдэшники не получили.

— Кто тогда там оказывает сопротивление? — Романов посмотрел на карту. — Придется тебе, лейтенант тянуть туда провод.

— Бывший лейтенант, — сказал опять майор.

— Если дойдешь и сможешь передать сообщение со Склада, — сказал Романов, — будешь опять лейтенантом.

— С ним пойдет мой человек, — сказал Симонов.

— Так никто же не вернулся, — сказал начальник штаба.

— Тогда я сам пойду с этим гусем. Надо же мне узнать, как это можно остаться в живых при столкновении с целой дивизией.

— Зря вы рискуете, майор, — сказал полковник. — Пусть идет один.

— Я не поверю его сообщению. Я пойду вместе с ним.

— Хорошо, — вздохнул полковник, — идите вдвоем. Только знаете что? Склад придется оборонять.

— Почему это? — не понял майор.

— Ну, если немцы двинулись туда до ликвидации защитников Склада, значит, они определили Склад, как тот объект, который им нужен.

— Думаю, Крылов врет, — сказал майор. — База — объект. Командир роты разведчиков Моисеев много раз передал, что немцы рвутся к Базе. Почему это они вдруг переменили направление?

— Потому что подошли ближе, — ответил начальник штаба. — В этом ведь все и дело. Вы сами, майор, слышали, как объяснял Петр Петрович.

Крылов благоразумно не стал сообщать о радистке. Тогда уж он точно запутается. Его расстреляют прямо здесь. Лучше самому выяснить, что произошло.

Альбина подползла к Ларисе.

— У меня кончились патроны.

— У меня тоже, — сказала Лариса.

— Где этот Валера? — Альбина перевернулась на спину и закурила.

— Не знаю. Сейчас они пойдут в атаку и захватят нас. Ты представляешь, — продолжала Лариса, — я не могу просто так покинуть эту линию обороны. Как будто это не я, а настоящий пулеметчик. Не знаю только, что это за война. Теперь я понимаю, как чувствовала себя Анка-пулеметчица.

— Ты помнишь, что мы были в ресторане? — спросила осторожно Альбина. — Или я это придумал? Откуда мы здесь взялись.

— Я и сама не знаю. Сначала я удивилась. Пули свистят, поле в дыму. Я думала, это учение. Теперь мне кажется, что ничего другого и не было на самом деле.

Короткими перебежками приблизился Валера.

— Вы живы? — он упал рядом с Ларисой.

— Ты бросил пулемет? — спросила Лариса.

— У меня кончились все патроны. Надо отходить. Они за нами не погонятся. Им нужен склад продуктов. Совершенно ясно, что они голодные, как звери.

— Почему ты решил, что они голодные? — спросила Альбина.

— Я видел, как им раздавали сухари. Один сухарь ломали на двоих.

Они побежали к леску. Вслед им прозвучала только одна автоматная очередь. А через десять минут их остановил окрик:

— Стой! Руки вверх. — Это были Крылов и майор Симонов.

Их допрашивали уже три дня. И у Симонова, и у Романова, и у начальника штаба просто голова разрывалась.

— Я таких ослов еще не встречал, — сказал Симонов.

— И на шпионов они вроде не похожи, — сказал Романов.

— Как так может быть, что они не знают, кто их послал оборонять Склад, — сказал Дмитрий Львович.

— Немцы, — сказал Симонов.

— Да брось ты путать меня, — сказал Дмитрий Львович. — Какие, черту немцы? Зачем им это?

— Надо сообщить Петру Петровичу, — сказал Романов.

— Чтобы нас на следующий день расстреляли? — майор нервно дернулся. — Ведь мы уже доложили, все вышло, как он хотел. Остатки дивизии ушли куда-то по минному коридору. Пусть теперь другие ломают голову. Мы-то свою задачу выполнили.

— Не думаю, что он этого хотел, — сказал начальник штаба. — Я думаю, нас ждут большие неприятности. Будет разбирательство.

— Конечно, будет, — сказал Романов. — Уверен, что дивизию должны были уничтожить или разоружить на Базе.

— Что-то мы не видели бомбардировщиков над базой, — сказал Симонов.

— Возможно, они не прилетели потому, что Третьего кто-то предупредил, что Дивизия Мертвая Голова ушла.

— Кто?

— Не знаю. Но у Третьего могли здесь быть свои шпионы, — сказал начальник штаба. Может быть, этот же Крылов.

— Не может этого быть, — сказал Симонов. — Впрочем, я все равно его сегодня расстреляю. Вместе с другими тремя шпионами.

— Ты не сделаешь этого, — сказал Романов. — Мы должны отправить их в штаб фронта.

— Я начальник Смерша. Все шпионы и предатели моя собственность. Я их сегодня расстреляю.

— Майор, — сказал Дмитрий Львович, — мы лишимся последнего источника информации.

— Вы, Дмитрий Львович, и вы, Семен Иванович, сами допрашивали их. Три дня! А толку? Пытать? Я уже разучился это делать. Каждый день одни расстрелы.

— Вот пусть их и пытают в штабе фронта. Там не разучились, — сказал Романов. — Если ты их расстреляешь, потом нас расстреляют. За что? За компанию с тобой, дурак! Мы прямо сейчас пошлем курьера в штаб армии, что мы против расстрела.

— Посылайте. Посылайте хоть к черту на куличики, — сказал Симонов. — А я пошел.

— Куда?

— Мне надо работать.

Они сидели в сарае с большими щелями.

— Надо выбить две доски и бежать отсюда, — сказала Альбина. — Эта не игра.

— Мы где находимся? — обратилась Лариса к Крылову. Она спросила его об этом уже, наверное, двадцатый раз.

— Я вам уже говорил, — Крылов лежал на сене около стены. Казалось, он дремал. Но ответил сразу. — Вы на войне.