Страница 62 из 68
— Это хкто?
— Мне кажется, — начал Вара, — это проститутка с Кузнечной. Как ее, Люська.
— Это?! — театрально удивился Бидо.
— А что тут удивительного? — также театрально спросил Вара.
— Ну, проститутка-то вроде у нас Троцкий?
А Троцкий стоял и улыбался. Эту издевательскую улыбку заметил Лен и сказал:
— Ты че, лыбишься, гад, как будто за тобой целый день бегают трое со стоячими? А?!
— Аймвериглед, — выдал разбитым ртом Троцкий.
— Что он сказал? — переведите, Дубровский. — Лен сделал четверть оборота на барном стуле.
— Дело в том, — начал неспешно герой, но не кончил. Его перебил Вара:
— Дело в том, что мы не пьем.
— Это не так переводится, — быстро сказал Леннан.
— Точно я тоже не могу перевести, — сказал Пушкинский Герой. — Дело в том, что… — он опять не закончил. Встрял главный друг Лена Бидо:
— Дело в том, что мы не — слово на е.
— Вы бы хоть, что-нибудь новое придумали, — сказал Лен.
Наконец, Дубровскому удалось до конца выразить свою мысль.
— Дело в том, — сказал он, — что систему чтения перевода там наверху, — он поднял палец, — захватили лешие и кикиморы. Поэтому точно я перевести не смогу. Может показаться, что у него выбиты зубы, он не может есть и, следовательно, очень голоден.
— Да кто бы ему дал, — сказал кто-то.
— Скорее всего, он очень рад, что нас скоро потопят. Как глупых котят.
— Про котят он ничего не говорил, — Лен приподнялся с вращающегося стула и приблизился к Троцкому.
— Говорил, — сказал Дубровский. — Просто не всяко слово в строку пишется.
— Говорится, — поправил его Лен.
— Я это и хотел сказать, — согласился Вован.
— И что это значит?
— Что?
— Ну что это значит, я тебя спрашиваю?
— Про котят, вы имеете в виду?
— Про котят, про котят.
— Пока не знаю. Скорее всего, вас обманут, как котят.
— А потом утопят?
— Скорее всего.
— Избейте проститутку Троцкого, — сказал Лен, — а я пока займусь планом обороны с Зюки и Раки. Приведите их сюда и принесите глобус.
— Вы разрабатываете план операции по глобусу? — хотел спросить Бидо.
— Вы не забыли, что Зюки и Раки мы расстреляли в пятьдесят третьем году? — хотел спросить Вара.
Но они не спросили. Во-первых, превращение Земли из шара в лист и надо изучать по глобусу. А во-вторых, может быть, Лен приказал доставить великих полководцев не просто так, а по Тоннелю Времени.
И они пошли бить проститутку Троцкого.
Зюкафф и Ракасаффский или просто Зюки и Раки посоветовали Леннану проутюжить весь квадрат глубинными бомбами.
— Установим бомбы на разной глубине, — сказал Зюки.
— Не давайте им поднять головы, — сказал Раки.
— Не давать поднять головы? — переспросил Лен, — Что это значит?
— Нельзя дать им всплыть.
— Вы уверены?
— Если Ной поднимется на поверхность, то утопит Хилтон.
Леннан прошелся по залу два раза и остановился против своих ребят.
— Ваша задача пустить ко дну Ноев Ковчег, если он все-таки всплывет, — сказал медленно Лен.
— Если Ковчег всплывет, — тихо повторил Зикафф, — нам конец.
— И вы тоже на этом настаиваете? — Лен повернул голову к преданному Ракасаффскому.
— Да, сэр.
— Почему сэр?
— Потому что, если Ноев Ковчег всплывет — нам конец. И тогда уже сэр или не сэр, не будет иметь никакого значения.
— Ладно, я вам верю. Идите на палубу и командуйте глубинными бомбами.
Они ушли, а Леннан приказал Люське привести из секретного трюма секретного пассажира. Многие бы подумали, что это Фишер-Абель. Но нет, Фишер-Абель уже засветился везде, где только мог. Это был Отто Скорцени. Последний подарок Гитлера.
— Вы знаете свою задачу? — спросил Леннан Отто Скорцени.
— Yes!
— Прекрасный английский, — сказал Леннан. И добавил: — Случайно, я повторяю, вы случайно не завербованы уже этим, как его, Черчиллем?
— Нет.
— Но английский на всякий случай выучили.
— Я выучил и иврит.
— То есть, несмотря ни на что, вы готовы помогать и евреям? Может, вы уже завербованы Моссадом?
— Разрешите, я не буду отвечать на этот вопрос?
— Хорошо. Не будем сейчас отвлекаться. Ваша задача…
— Подготовить планер, — перебил вождя Отто.
— Не перебивайте, пожалуйста, — сказал Леннан. И добавил: — Да, именно так, вы должны подготовить планер. Только ведь сам планер не полетит. Верно? Верно. Я хоть и хочу, как голубь мира свалить отсюда в случае чего, но без современного легкого самолета нам не обойтись.
— Но ведь у вас есть самолет, — сказал Скорцени. В чем проблема?
— Проблем две, — сказал Леннан и, вынув пачку Мальборо, предложил закурить Отто.
— Спасибо, я курю трубку.
— Трубку? Разве? Не знал. Ну набейте этими сигаретами свою трубку. Я сам так всегда делаю.
Они задымили двумя трубками. Только у одного трубка была из редкого слона, а у другого из Аргентинской секвойи.
— Итак, первая сложность в том, что я полечу в планере, а вы, соответственно в самолете. Как вы понимаете, опасность тут в том, что планер будет лететь и лететь, а самолет, как только кончится горючее, разобьется. Вы утонете. Ну, как все. Вы можете радоваться, что утонете позже других. Печально, но других вариантов в этой ситуации нет. Во-вторых, самолет не заправишь бензином. В этой ситуации бензин бы долго не сохранился. Как понимаете, весь бензин партизаны Щорса извели в огнеметах.
— Эти ребята использовали все, что горит, — сказал Скорцени.
— Вы правы. Ох, уж эти мне партизаны! Никак не могут закончить свой поход. Поэтому самолет, который подарил мне сын Кеннеди, переоборудован на другое горючее. Точнее, на другую энергию.
— Он, что, на Плутонии двести десять?
— Да, — вождь налил две рюмки темной Текилы. — Не бойтесь.
— Да уж чего тут бояться, — Скорцени откинулся на спинку барного стула и чуть не упал. Стул закачался, но Леннан поддержал его за блестящую металлическую ручку. Откуда у барного стула ручка какая-то еще? Ну если говорить не натурально, не из ситуации, а поверхностно, как говорит учительница начальных классов Анна Сергеевна, то это, конечно никакая не ручка, а просто спинка этого барного стула сделана из блестящей металлической проволоки. И была очень похожа на ручку. Тем более, если за эту спинку взяться волосатой рукой. — Я ведь умру, как этот, как его, Березовский.
— Так все умрут. А вы умрете намного позже, чем другие.
— А вы не хотите сами полететь на этом великолепном самолете? А я бы по привычке залез третьим в планер.
— Почему третьим? Вы имеете в виду, что я не смогу даже в этой смертельной ситуации отвязаться от друга Бидо и друга Вары?
— Нет, конечно, нет. Ведь полечу-то я, а не вы в этой ситуации. Первым я бы взял летчика, а вторым какого-нибудь мага типа Муссолини. Вам бы лучше всего взять Леньку Пантелеева в качестве профессионального колдуна и… и еще кого-нибудь.
— Подумайте, — продолжал Скорцени, — ведь на Плутонии самолет может лететь очень долго.
— К сожалению, нет. У нас очень мало этого Плутония.
— У вас такая большая страна, неужели нельзя было произвести побольше плутония двести десять?
— Произвести больше можно, но с собой брать больше нельзя. Тогда бы мы здесь все заболели и умерли. Ну, как эти, как их, орлы от куриного гриппа. Аш пять эн один. Вы все поняли?
— Все.
— Идите готовить планер.
— Шеф, сорвало переборки в радиорубке, — сказала Полина. Она не понимала, как надо обращаться к Гераклу и называла его просто: Шеф.
— Какой я тебе Шеф, дура, — хотел ответить Геракл, но передумал. Он сказал:
— Зови меня Ной. Я уже вам это говорил. Сколько раз можно повторять одно и то же?
— Простите, я думала, что так лучше, — залепетала Полина.
— Не надо быть глупее паровоза. Идите и заклейте пробоину пластырем. Там есть специальный пластырь. Если его наклеить, то уж больше не отдерешь. Так что примерьте сразу точно.