Страница 4 из 18
Король оставил в покое персидский меч, с коротким широким лезвием, – тяжелый и неудобный в бою, которым, очевидно, пытался фехтовать, развеивая собственное одиночество, – и уселся за низкий походной столик. Приземистый, худощавый, он мало походил на истинного воина, больше напоминая аскетического вида мечтательного юношу из провинции. Охотничьи ботфорты и короткая куртка из бычьей кожи лишь дополняли этот явно некоролевский образ.
Придворным давно было известно, что процесс облачения в одежды являлся для короля мучительным. Он терпеть не мог пышностей и всегда тяготился придворными церемониалами. Очевидно, этот король и в самом деле создан был для тягот походов. Вот только сотворила его природа воином, но отнюдь не полководцем. Впрочем, войны за итальянское наследство все еще не завершены, и кто знает…
– Завтра прибудут еще полсотни храбрецов, – вновь заговорил король. – Из тех, что охраняли корабли во время походов к берегам Сицилии. У них есть опыт абордажных боев, все они проверены морем, привыкли к качкам и штормам. Еще несколько дней назад я приказал перебросить их сюда со Средиземного моря, из Тулона.
Оставшийся стоять адмирал вежливо склонил голову: ему нетрудно было представить себе, скольких сомнений стоило королю снять эту сотню проверенных морем опытных солдат с эскадры, которой предстоит перебрасывать новые полки к берегам Италии. Как понимал и то, с какими душевными муками он снаряжает столь мощную эскадру к необетованным, неведомым землям, вместо того чтобы направить их к землям своего лютого врага – Рима.
– Как только достигнете берегов Новой Франции, – продолжал наставлять его Франциск I, – немедленно приступайте к строительству форта и направляйте экспедиции внутрь материка. Местных вождей подкупайте. Всех, кто не поддается подкупу, – истреблять! Нам нужны земля и золото, как можно больше земли и как можно больше золота. Те, кто обладал ими до сих пор, нас не интересуют. И запомните: эта территория навечно должна стать частью нашего королевства.
– Цель экспедиции мне понятна, сир.
– В таком случае будем ждать вестей. Два корабля, которые через несколько месяцев после прибытия в Новую Францию вы отправите в Гавр, должны принести такие вести, которые бы успокоили наших кредиторов. Как видите, Готье сумел убедить нуворишей, что, оснащая эту экспедицию, скупиться не следует – продолжал король, как-то странно взглянув на герцога. Но как долго смогут они пребывать в этом убеждении?
– Готье?! – не удержался адмирал.
– Это ведь и в самом деле вклад в их будущее, в будущее Франции. – Не отреагировал на его удивление король. – Конечно, я не думаю, чтобы все они прониклись заботой о будущем нашего государства, но уж о своем собственном будущем заботиться они умеют.
– Я не стану тянуть с отправкой двух кораблей с усиленными экипажами во Францию, сир, – заверил адмирал, молвив себе при этом: «Что Францией правит король – это известно каждому. Далеко не каждому известно, кто правит королем. Так вот, теперь, адмирал, ты знаешь, кто этот человек. И это облегчит тебе жизнь».
– Когда же вы намерены выйти в море? – настороженно взглянул на де Роберваля правитель Франции. И адмиралу показалось, что он вычитал его мысли.
– Не раньше, чем через неделю.
– Никаких пышных проводов не будет. Мы не должны привлекать внимание наших врагов. Всякого, кто будет заподозрен в шпионаже, – вешать. Всякого, кто осмелится нарушать дисциплину, попытается или хотя бы задумает вывесить на одном из кораблей «Веселый Роджер», – вешать.
– Моя твердость известна всему флоту, сир. Эскадра выйдет в море на рассвете, без каких-либо проводов, и весь Гавр будет знать, что она отправляется к нашим колониям в Африке. Всякий корабль, осмелившийся приблизиться к ней, будет отправлен на дно.
– Нам нравится ваша решительность, адмирал. И можете не сомневаться, что ваша услуга короне не будет забыта. Пусть залогом успеха станет мужество, с которым вы сражались у берегов Корсики, где, кажется, были ранены.
– У меня шесть ранений, сир, – вызывающе напомнил старый моряк. – Одно из них, кажется, действительно случилось у берегов Корсики.
Король поднялся и медленно обошел свой музей-арсенал, заставляя адмирала, пусть всего лишь взглядом, сопровождать его.
– Мы, французы, утратили воинский дух, адмирал. Победы даются нам слишком большой кровью, а поражения слишком глубоко и надолго ранят нас.
«Особенно такие, как поражение при Павии, – не без злорадства продлил нить его рассуждений адмирал. – Где вы, король, не только потерпели сокрушительное поражение от германского императора Карла V, но и оказались у него в плену. Освобождение же ваше стоило Франции потери всех ранее завоеванных территорий в Италии, которые французским рыцарям приходилось добывать такой колоссальной ценой».
Когда-нибудь он выскажет все это королю вслух. Он, герцог Генрих де Роберваль, в венах которого французская кровь густо замешана на крови германцев, никогда, в отличие от своего брата Николя де Роберваля, не был ни почитателем, ни хотя бы снисходительным сторонником короля Франциска I. И если до сих пор он не оказался в стане его открытых врагов, то лишь потому, что слишком дорожил репутацией своего рода – рода Робервалей. А главное, давно мечтал получить чин адмирала, войдя при этом в число великих мореплавателей Франции. И вот сейчас эта мечта его сбывается.
– Ваши завоевания, адмирал, должны вернуть Франции и французам величие их былого духа. Династия Валуа должна стать для Франции тем же, чем для Германии стала династия Каролингов[5].
– Да и для Франции – тоже, – грубовато заметил де Роберваль, вспомнив, что и его род кровно соединен с этой династией; что и в нем тоже течет воинственная кровь ее, о чем он никогда не давал забывать ни себе, ни своему окружению. – Позволю себе заметить, сир, что мы, Робервали, принадлежим к тем старинным родам, которые еще помнят, что они породнены с династией Каролингов.
Стоявший в это время спиной к нему король едва заметно вздрогнул и весь напрягся, словно бы ожидал коварного удара предателя. Переборов в себе почти мистический страх перед покушением, Франциск ² снял со стены парадный королевский меч и, положив его на обе ладони, протянул адмиралу.
Чуть замешкавшись от неожиданности, де Роберваль несмело ступил навстречу королю.
– Впредь вы должны помнить только о том, что меч этот, как и адмиральский чин, получили из рук короля династии Валуа. Пусть этот меч станет тем «жезлом примирения» между нашими династиями, который на любом клочке суши позволит вам чувствовать себя верным воином, – адмирал сразу же обратил внимание, что король сказал «воином», а не «слугой», – короля Франции, его представителем; рыцарем, исполняющим его волю.
Когда адмирал вернулся в кабинет королевского секретаря, Готье стоял за столом и внимательно изучал морскую карту, которую раньше де Роберваль у него не видел.
– Я всегда буду признателен вам, аббат, – хрипло выдохнул он, и в самом деле ощущая волнение, возникшее при новой встрече со столь много сделавшим для него человеком.
– Будем надеяться, что у вас и в самом деле хватит благоразумия оставаться… признательным мне, – проговорил аббат, не отрывая взгляда от карты. При этом адмирал заметил, что взгляд его нацелен именно на тот клочок земли, к которому ему предстоит вести эскадру.
– Когда моим кораблям удастся вернуться оттуда с золотом…
– Они должны вернуться оттуда с территорией, адмирал, огромной территорией Королевства Франции. Как на этих территориях изыскивать золото, – даже если обнаружится, что его там никогда не водилось, – об этом мы в свое время подумаем.
– Хотелось бы как-то отблагодарить вас, аббат.
– Вот именно, адмирал, почему бы вам не отблагодарить меня? Достойно отблагодарить, – невозмутимо поддержал его Готье, лишь искоса взглянув на «жезл примирения», тускло мерцавший в руке воинственного адмирала. – Времена меняются, короли, к сожалению, тоже, – только теперь Готье отвлекся от карты и пристально взглянул в глаза герцога де Роберваля. – Не утверждаю, что это будет легко сделать, но я позабочусь, чтобы именно вы стали вице-королем новой колонии. Или хотя бы ее губернатором. Говорю «нелегко», поскольку найдется несколько более близких к королю людей, которым захочется получить титул вице-короля, в расчете на то, что злополучное «вице» вскоре как-то само собой исчезнет.
5
Королевская (с 751 года) и императорская (с 800 года) династия Франкского государства, основателем которой стал франкский король Пипин Короткий. Название получила по имени императора Карла Великого. После распада империи Каролингов (843 год), представители этой династии правили в Италии (до 905 года), в Германии (до 911). Во Франции представители этой династии продержались дольше, чем в других государствах – до 987 года.