Нить измены

— Простите, благородный сэр, но шутка не удалась, — мрачно молвила сама дочь Ханнара, подходя к конфиденту из-за спины, — к тому же не «мысли» и не «читаю». Скорее, воспринимаю образы… чувства, воспоминания. Вижу их, как картинки… движущиеся.

— И, кстати, — это к разговору присоединился Джилрой, также вышедший на мост, — насколько помню по своему пребыванию у лил’лаклов, те тоже поклоняются Урдалайе. Странно, согласитесь, сэр. Магии-то они явно не знали, не то бы в два счета меня разоблачили. А так, мало того, что за своего признали, так один еще на дуэль решил вызвать.

— К чему ты это? — недовольно вопрошал Ролан.

— Да к тому, что во время молитвы… в храме у себя рукокрылы тоже упоминали Черную Звезду. «Пока вновь не взойдет Черная Звезда», как-то так это звучало. Я в том смысле, что это не Аника выдумала.

— Давайте, покрывайте друг друга, — устало молвил сэр Ролан, — не понимаю только, чего от меня-то хотите? Насчет тебя, Аника… я бы, пожалуй, мог пригласить лучших магов, чтобы они исцелили тебя от твоих видений. Раз уж за мной долг… признаю. Но не думаю, что вы, трое, пришли сюда только из-за этого. А еще не понимаю, как ваши жалобы помогут в спасении от Повелителя Мора.

— Боюсь, тут даже маги не помогут, — вздохнув, сказала на это дочь Ханнара, — и к тому же я теперь понимаю, что она мне и ни к чему — помощь такая. С причиной надо бороться… сэр благородный ведь и сам, наверное, признает, что видения о Повелителе Мора не на пустом месте возникли… не в моей голове.

«Может и не на пустом месте, — подумалось при этом конфиденту, — а может, у вас обоих, что у тебя, что у покойного графа Карея, один недуг на двоих. Наверняка графа тоже донимали видения с пророчеством о Повелителе. Потому он и связался с ледянниками, и Шенгдара во все это втравил…»

С другой стороны, будь зловещие грезы порождены исключительно больным рассудком, у графа из Каз-Надэла они неизбежно были бы другими. Точно не такими, как у дочери простолюдина-вора, даром, что влиятельного. Ибо уж очень разные были люди. А значит, и с ума сходить должны были по-разному. Даже не будучи знатоком душевных болезней, конфидент это понимал.

— …а прятаться от беды и пытаться не замечать ее — это не по мне, — продолжала между тем Аника, — и я уверена: если мы правильно воспользуемся предостережениями, которые мне посылает… не знаю, Урадалайа, а может магия чья-то… в общем, если опасность минует — видения тоже прекратятся.

— Все равно не понимаю, — Ролан развел руками, — не вижу пользы от твоих видений. Сама же говоришь, что не узнала о Повелителе Мора ничего полезного.

— О Повелителе — нет, а вот о спасении — да, — парировала Аника, — карта. Карта с кладом… сэр помнит?

— Ну да, — согласился Ролан и обратился к Джилрою, — ты действительно говорил о карте, указывающей, где зарыты сокровища. Уж не знаю, как этот клад поможет отвести опасность… в жертву, что ли придется золото и драгоценности принести, чтобы Повелителя умилостивить? Но все равно, хотелось бы взглянуть. Ну и показать сведущим людям заодно.

— Карта у господина Ханнара, — отвечал веллундец с ноткой почтительности, — мы договорились, что она будет храниться у него. Так безопаснее. А то я еще тем же вечером, как только ее выиграл, чуть с жизнью не простился. Сразу нашлись охотники… на дармовые богатства.

— Большой город есть большой город, — философски изрек Ханнар Летучая Мышь, пошарив рукой под плащом и извлекая из-за пазухи свернутый лист пергамента, — много людей… и много таких вот охотников.

С этими словами он протянул карту Ролану.

Сам конфидент, разумеется, едва взглянул на роковой выигрыш Джилроя. Даже не пытаясь угадать, контуры какого острова изображены на карте, и где этот остров находится, Ролан немедля отправился в замок. Где собрал у себя в башне упомянутых им сведущих людей. А именно, придворного картографа, адмирала королевского флота, а также жившего в замке еще одного ученого мужа — автора трактата «Землеописание или сведения о морях, островах и континентах». Им-то он и поручил разобраться с картой. В присутствии Ханнара, Аники и Джилроя, увязавшихся следом.

Картограф притащил с собой целый ворох карт разных масштабов и изображавших разные уголки обследованной людьми части мира. Он едва ли не ползал по ним, нависая над контуром очередного острова или береговой линии и всматриваясь в их очертания, поднеся к глазу стеклянную линзу.

Адмирал, надутый как жаба, с важным видом изрекал, какой корабль из флота его величества и за сколько суток способен достичь тех или иных берегов. Наконец, автор «Землеописания» утверждал, что остров, пригодный для сокрытия клада, должен быть необитаемым. И, соответственно, указывал, где именно в море, омывавшем земли королевства, остались необитаемые острова. С другой стороны, в чересчур уж глухом месте, куда редко заходили корабли, заветный остров тоже вряд ли мог находиться. Хотя бы потому, что и заходить туда прежним владельцам сокровищ было ни с руки — рискованно, и вообще, само обнаружение такого острова тянуло на счастливую случайность. С шансами еще меньшими, чем выиграть в карты или кости.

Еще одной немаловажной деталью была гора, точнее вулкан, располагавшийся в сердце искомого острова. Именно в нем… или, что звучало более ободряющее, рядом с ним был запрятан клад, если верить отметке на выигранной Джилроем карте. Отметка, кстати, была не привычным крестом, а фигурой, похожей не то на снежинку, не то на маленького раздавленного паучка.

Не так много имелось в море островов с вулканами. Но все равно обсуждение продлилось больше часа. И нет-нет, да переходило в ожесточенные споры между придворным картографом и автором трактата «…о морях, островах и континентах». Проходили споры на повышенных тонах, каждый из ученых успел даже обвинить другого в невежестве и необходимости учиться заново. И только своевременное вмешательство сэра Ролана, напоминавшего спорщикам, о нужности таки результата, а не бурного выражения чувств, вынуждало их диспут прекратить. До следующего повода, впрочем.

Адмирал в эти споры не вмешивался, гордо отмалчиваясь. Ибо, во-первых, был человеком дела и рассуждал просто: есть задача, есть и решение. Которое ему надлежало либо предложить, либо выполнять. Ну а во-вторых, что греха таить, бравый командующий королевским флотом не всегда понимал, из-за чего вообще препираются те двое умников. Некоторые из произносимых ими слов адмиралу так вовсе не были знакомы. А еще он про себя решил, что будь парочка ученых по-настоящему, не на словах, умнее его, то и решили бы все быстро, без лишних словес. В противном случае, какой вообще прок в их уме и учености?

Тем не менее, прок был. Потому что в итоге сэру Ролану было доложено, что клад следует искать на острове под названием Из-Монта-Фог. Открытый примерно полвека назад, коренного населения он не имел, а переселенцами с материка оказался не востребован. Потому как был сравнительно невелик по размерам — за день можно обойти. А значит, мало-мальски крупному городу разместиться там попросту негде.

Сообщили ученые и координаты острова. Впрочем, адресованы были эти сведения уже адмиралу. Который, едва их услышав, не преминул вспомнить, что лет десять или около того назад его предшественник предлагал поставить на Из-Монта-Фог форт и возвести пристань для военных и грузовых судов. Однако королевский казначей отговорил его величество, сочтя ту затею обременительной и пользы в ней не увидел. Даже толком обследовать остров морякам тогда не довелось.

«Конечно, куда ему увидеть-то, — посетовал адмирал, — такой крысе сухопутной и канцелярской, пороху не нюхавшей. И какой вкус у морской воды, он если и знал, то с чужих слов, да. До побережья далеко, говорит, торговые маршруты там не проходят. Не понимал тот болван, что как раз возле таких удаленных островов вся пиратская шваль и отсиживается. И на островах этих тоже…»

Ролан слушал его запоздалые жалобы вполуха, не пытаясь спорить со старым морским волком, но внутренне и не соглашаясь. Он помнил: королевству в те годы было не до новых крепостей. Особенно в землях дальних и почти не населенных. После Эбера Пятого в казне только что ветер не гулял, и нового монарха больше заботил вопрос, чем ее наполнить, а не куда потратить остатки.