Охота на канцлера

Германия (остров Фер)

За ужином фон Мольтке казался чрезвычайно озабоченным. Он выпил лишь полстакана любимого пива «Августинер» и почти не притронулся к сосискам. Кунигунда не выдержала:

— Что случилось, дорогой? У тебя неприятности?

— Ну что ты. И потом, разве женщина может разобраться в мужских проблемах? Впрочем… Скажи, Куни, у тебя нет на примете способного молодого офицера, которому можно было бы поручить ответственное задание? Но это должен быть очень надежный человек. К тому же — умный и находчивый.

— Почему ты меня спрашиваешь? — недоуменно уставилась на мужа Кунигунда. «Неужели он узнал про наши с Эриком отношения? Или ему все-таки переслали фотографии? — похолодело ее сердце. — И он издевается надо мной…»

— Понимаешь, за последний год сменилось два начальника секретной службы — Роммель и Хаусхофер. И оба оказались недостойны этого поста. А теперь канцлер требует найти ему подходящего человека…

Кунигунда нервно облизнула губы. Муж не шутил и не издевался. «Счастье робкому не дается», — пронеслись в ее сознании крылатые слова Гете. Перед мысленным взором Кунигунды мелькнуло красивое волевое лицо Эрика. «Попытка не пытка», — решилась женщина и беспечным тоном предложила:

— А почему бы не порекомендовать… Эрика Мюллера?

— Канцлер просто высмеет меня! — досадливо отмахнулся муж. — Если провалился даже многоопытный генерал Хаусхофер, чего можно ожидать от майора! Я не спорю — Мюллер прекрасно образован, он истинный патриот Германии, у него превосходное чутье, но… майор есть майор! Все эти чудесные качества недостаточны для того, чтобы претендовать на столь высокий пост.

Кунигунда хотела возразить мужу, но фон Мольтке махнул рукой:

— Ладно, давай оставим этот разговор. Кандидатура Эрика Мюллера отпадает, это ясно. Или тебе очень хочется, чтобы он стал шефом секретной службы? — подозрительно взглянул он на жену.

Во второй раз за сегодняшний вечер спину Кунигунды обдало холодком. Но у нее был сильный характер. Она сумела изящно встать из-за стола, обойти его кругом, обнять мужа, прижаться своей нежной щечкой к его небритой щеке и прошептать:

— Пошли в спальню.

— Удивительно свежая мысль, — поцеловал жену фон Мольтке. — Жалко, что она не пришла ко мне раньше.

Германия (Нюрнберг)

Меры предосторожности, принятые в связи с ежегодным балом немецкого Красного Креста в Нюрнберге, были беспрецедентны. Над замком-крепостью — Бургом — зависло два вертолета военно-воздушных сил. Они были вооружены ракетами класса «воздух-земля» и скорострельными пушками. На черепичных крышах Бурга залегло двадцать пять снайперов. В радиусе трех километров от крепости ходить и ездить на машине разрешалось лишь при наличии специальных пропусков. Всех гостей и участников бала досматривали, проверяя нет ли оружия, взрывчатки и химических отравляющих веществ. Каждую тарелку с закусками и каждую рюмку с вином придирчиво проверяли.

Опасались польских террористов. Но несмотря на гнетущую атмосферу всеобщей подозрительности, бал удался на славу. Берлинский филармонический оркестр играл увертюры Штрауса, услаждал слух собравшихся в имперском зале Бурга мелодиями Моцарта, Шуберта, Бетховена, Вагнера. В воздухе господствовал аромат дорогих духов и едва уловимый удушливый запах пудры. Смешиваясь с табачным дымом, они создавали волнующий и сладостный аромат большого бала.

Чета фон Мольтке приехала чуть позже других. Немного постояв перед громадным зеркалом, в котором отражались полированные ступени мраморной лестницы с непомерно широкими перилами, Кунигунда закрыла глаза и удовлетворенно вздохнула. Она уронила руки на платье: ладони ощутили скользящее прикосновение шелка, облегавшего ее, как перчатка. Давно она не чувствовала себя такой изящной и пленительной, никогда еще белизна рук не радовала ее так. «Я просто создана для любви», — пронеслось в голове женщины.

— Ты сегодня выглядишь… ослепительно, — заметил Отто.

Кунигунда кивнула. Особенно удалась прическа. Ее густые волосы были завиты, уложены, потом слегка растрепанны и взбиты так, что получилось настоящее чудо из непокорных и дерзких кудрей.

Отто подал супруге свою руку, и они поднялись в имперский зал. Бал был в самом разгаре. Множество пар кружилось под музыку Штрауса по навощенному паркету. Официанты сбивались с ног, обнося присутствующих мороженым и напитками.

Фон Мольтке поклонился супруге, и они заскользили в ритме вальса. Отто танцевал очень хорошо, хотя и несколько академично. А Кунигунда, наоборот, вкладывала в танец всю живость своей души.

Когда последние аккорды смолкли, они, слегка запыхавшись, отошли к стене, увешанной зеркалами и гобеленами. К фон Мольтке устремился официант с серебряным подносом, украшенным вензелями Карла IV.

В истории Нюрнберга этот император оставил особый след. Именно Карл IV в Золотой Булле 1356 года, своеобразной средневековой германской конституции, провозгласил трансформацию Священной Римской империи германской нации из централизованной монархии в федерацию относительно независимых аристократических княжеств. А в Нюрнберге, согласно Золотой Булле, каждый вновь избираемый император Германии должен был созывать свой первый ландтаг.

Отто и Кунигунда взяли по бокалу шампанского с серебряного подноса. После танца, разгорячившего их обоих, холодное искрящееся вино казалось им напитком богов.

К супругам фон Мольтке подошел Гельмут Фишер в сопровождении Уве Хофмайера и телохранителей. Канцлер потряс руку фон Мольтке и церемонно обратился к Кунигунде:

— Разрешите вас пригласить?

Фишер тоже не был новичком в танце, и Кунигунда получала истинное удовольствие.

— Вчера Отто признался мне, — сказала она, — что никак не может решить, кого рекомендовать на должность шефа секретной службы… — Кунигунда почувствовала, как напряглась рука Фишера. — Я предложила ему одну кандидатуру, но он отверг ее, сказав, что вы обязательно воспротивитесь.

— Кого же вы рекомендовали? — весело спросил канцлер.

За непринужденностью его тона чувствовалась озабоченность.

— Майора Эрика Мюллера.

— Никогда не слышал о нем…

— Он работает у Отто в министерстве. Очень толковый специалист.

Канцлер пожал плечами:

— К сожалению, его имя мне ни о чем не говорит.

В этот момент музыка стихла. Фишер передал Кунигунду на руки мужу и вместе с Уве Хофмайером и телохранителями отправился дальше. Для кого-то ежегодный бал Красного Креста — самое большое развлечение сезона, но для канцлера Германии подобные мероприятия были работой — колоссальной по объему и весьма утомительной.

В два часа ночи Гельмут Фишер вместе с ближайшими членами кабинета собрался в Зинвеллтурме — круглой наблюдательной башне Бурга, построенной в начале XII столетия. С нее открывался восхитительный вид на Нюрнберг.

Все порядком устали. Поэтому холодное пиво, украшенная пучками петрушки нежная селедка, прямо-таки таявшая во рту, поднос с печеньем и пирожными были встречены с воодушевлением.

Встав с кружкой пива из-за огромного дубового стола, сохранившегося еще с тех времен, когда в Зинвеллтурме бражничали рыцари, несшие службу в замке, Фишер позвал Отто:

— Отойдемте к окну…

Фон Мольтке встал напротив Фишера. Они оба посмотрели в окно. Несмотря на ночное время, город совсем не казался спящим. Его широкие улицы были залиты светом, на них виднелось множество людей. Усиленные полицейские кордоны не смогли замкнуть праздник в стенах Бурга. Он выплеснулся наружу, растекся по городским улицам. То тут, то там взлетали в небо яркие цветные шутихи и петарды, громыхала медь уличных оркестров. Рестораны и пивные работали с полной нагрузкой.

— Кунигунда сказала, что вы отвергли предложенную ею кандидатуру Эрика Мюллера на пост шефа секретной службы. Почему?

Прежде чем ответить, Отто несколько секунд молча размышлял.

— Не потому, что между ними существуют… романтические отношения. Просто я считаю, что Эрик не тот человек, который нужен на этом посту. Может быть, лет через пятнадцать он наберется тех качеств, которые требуются для такой должности. Пока же из Эрика может получиться хороший полковник, средний генерал, но никак не руководитель секретной службы.