Страница 19 из 50
В радиорубке никого не оказалось, то есть никого, кто мог бы спровоцировать его на действия. Рейнольдс медленно опустил автомат и сделал несколько нерешительных шагов, ступая, словно во сне, потрясенный увиденным.
Сондерс в усталой позе застыл у стола, голова покоилась неестественно повернутая, руки безвольно свисали вниз. Между лопаток торчала рукоятка ножа. Рейнольдс подсознательно отметил, что следы крови отсутствовали — смерть наступила мгновенно. Сам передатчик лежал на полу — искореженная груда металла, которую уже невозможно починить. Рейнольдс непроизвольно, не отдавая себе отчета, протянул руку и коснулся плеча мертвого. Сондерс, казалось, зашевелился, его щека скользнула по столу, он стал заваливаться на бок и грузно опрокинулся на истерзанные останки передатчика. Рейнольдс низко склонился над убитым. Серый пергамент там, где был бронзовый загар, невидящие потухшие глаза, тщетно караулящие отлетевшую душу. Рейнольдс коротко и зло выругался, выпрямился и выбежал вон.
В гостевой хижине все спали или только притворялись спящими. Рейнольдс подошел к месту, где лежал Мэллори, опустился на колено и грубо затряс того за плечо. Мэллори задвигался, открыл заспанные глаза и приподнялся на локте. Он вопросительно взглянул на Рейнольдса, впрочем, без особого энтузиазма.
— Вы говорили, среди друзей! — Рейнольдс понизил голос до злобного свистящего шепота.— В безопасности, вы говорили. Вы говорили, Сондерсу ничего не грозит. Вы говорили, что вы знаете. Черт побери, вы все знали.
Мзллори не ответил. Он рывком уселся на тюфяке, сна как ни бывало.— Сондерс?— спросил он.
— Я считаю, вам следует пойти со мной, — сказал Рейнольдс.
В тишине они вышли вдвоем из хижины, в тишине пересекли безлюдный лагерь и в тишине вошли в радиостанцию. Мэллори остался на пороге. Прошло не больше десяти секунд, показавшихся Рейнольдсу невыносимо долгими, в течение которых Мэллори пристальным холодным взглядом осматривал убитого и изуродованный передатчик. На лице капитана ничего не отражалось. Рейнольдс истолковал выражение его лица, вернее, отсутствие выражения, по-своему и уже не смог сдержать клокотавшую ярость.
— Черт возьми, делайте что-нибудь, а не стойте как истукан.
— Всему свое время,— миролюбиво возразил Мэллори. — Но больше никогда не разговаривайте со мной в таком тоне. Делать, а что, к примеру?
— Что делать? — Видно было, как Рейнольдс пытается вернуть самообладание. — Найти того милого джентльмена, который совершил это.
— Найти его будет очень трудно, — рассудил Мэллори. — Я бы сказал, невозможно. Если убийца из местных, то он наверняка затаился здесь. Если он со стороны, то уже успел уйти на добрую милю, и с каждой секундой расстояние между нами увеличивается. Возвращайтесь, разбудите Андреа, Миллера и Гроувза и скажите, чтобы шли сюда. Найдите майора Брозника и доложите о случившемся.
— Я расскажу им, что случилось‚ — с горечью сказал Рейнольдс. — А также скажу, что этого никогда бы не произошло, послушайтесь вы меня. Но нет же, вы не послушались, или я не прав?
— Оказывается, вы были правы, а я ошибался. А теперь делайте, что я велел.
Рейнольдс не сдвинулся с места, он, видно, был готов восстать в открытую. На его злом лице чередовались сомнение и откровенный вызов. Затем нечто неуловимое во взгляде Мэллори заставило его подчиниться. Рейнольдс кивнул, не скрывая досады, повернулся и вышел.
Мэллори подождал, пока Рейнольдс зайдет за угол, достал фонарь и принялся, впрочем без особой надежды, осматривать затвердевший снег перед дверью. Через несколько секунд он остановился, нагнулся и поднес фонарь к самой поверхности.
То был действительно след, но не целый, а только слабый отпечаток передней части подошвы правого сапога. На снегу вырисовывались две V—образные отметины, первая из которых, ближе к носку, имела заметную трещину. Мэллори поспешил в направлении следа и обнаружил еще два подобных отпечатка, едва заметных, ведущих к границе, где заканчивался снежный наст и начиналась промерзшая земля, такая твердая, что на ней вообще не могли сохраниться какие-нибудь следы. Мэллори повернул назад, тщательно стирая все три отпечатка носком сапога, и подошел к радиостанции за несколько секунд до появления Рейнольдса, Андреа, Миллера и Гроувза. Вскоре к ним присоединились майор Брозннк и несколько его людей.
Они обыскали помещение, пытаясь обнаружить улики, которые помогли бы установить личность убийцы, но ничего не нашли. Дюйм за дюймом они обследовали снежный покров вокруг хижины — столь же безрезультатно. Получив подкрепление в лице нескольких десятков заспанных партизан, они столь же тщательно осмотрели все строения и прилегавший к лагерю лес, но ни в лагере, ни в лесу не встретили ни малейших следов.
— Дальнейшие поиски бесполезны. — заключил Мэллори. — Он ушел. Чистая работа.
— Похоже на то‚ — согласился майор Брозник. Он был не на шутку встревожен и раздосадован от того, что подобное могло случиться в его лагере. — Следовало бы до утра удвоить охрану.
— В этом нет необходимости, — возразил Мэллори. — Убийца уже не вернется.
— «В этом нет необходимости», — передразнил его вышедший на себя Рейнольдс. — Те же слова вы сказали насчет бедняги Сондерса. А где теперь Сондерс? Преспокойно спит в своей постели? Черта с два! Нет необходимости...
Андреа предостерегающе заворчал и шагнул в сторону Рейнольдса, но Мэллори остановил его движением руки. — Разумеется, вам самому решать, майор, — сказал он. — Сожалею что из-за нас вам и вашим людям пришлось провести ночь на ногах. Увидимся утром. — Он криво усмехнулся. — То есть через пару часов. — Мэллори собрался было уходить, но тут на его пути встал сержант Гроувз, чье лицо, обычно жизнерадостное, выражало отчужденность и враждебность, как и лицо Рейнольдса.
— Значит, он ушел, да? Провалился сквозь землю. И на этом поставим точку, а?
Мэллори внимательно посмотрел на него — Ну нет. Я бы не сказал. Дайте немного времени. Мы найдем его.
— Немного времени? До того, наверное, как он умрет от старости?
Андреа взглянул на Мэллори. — Двадцать четыре часа?
— Меньше.
Андреа кивнул, и они вместе с Мэллори двинулись в сторону гостевой хижины. Рейнольдс, Гроувз и Миллер, стоявший чуть поодаль, остались на месте, провожая уходящих взглядом. Затем сержанты посмотрели друг на друга с выражением злой досады.
— Не правда ли, какая отзывчивая, добросердечная парочка? Сражены наповал смертью старины Сондерса. — Гроувз покачал головой. — Им все равно. Им просто все равно.
— О, я бы не сказал, — робко вмешался Миллер. — Просто вам кажется, что им все равно. А это не одно и то же.
— Лица, как у бесчувственных индейцев, — проворчал Рейнольдс. — Они даже не удосужились выразить сожаления по поводу гибели Сондерса.
— Простите за банальность, — терпеливым голосом сказал Миллер, — но разные люди реагируют по-разному. Само собой, естественной реакцией на случившееся является скорбь и гнев, однако если бы Мэллори и Андреа реагировали подобным образом на все, что происходило с ними в течение их жизни, они бы уже давно расклеились. Поэтому они и не реагируют. Они делают дело. И найдут убийцу вашего друга. Может, вы не уловили, но здесь только что был вынесен смертный приговор.
— Откуда вам известно? — с сомнением спросил Рейноньдс. Он показал головой в сторону Мэллори и Андреа, которые как раз заходили в гостевую хижину. — И откуда им известно? Я имею в виду, что об этом не было сказано ни слова.
— Телепатия.
— Что вы понимаете под этим словом?
— Слишком долго объяснять, — устало ответил Миллер. — Спросите меня утром.
Глава 6
ПЯТНИЦА
08 час. 00 мин. — 10 час. 00мин.
На густых верхушках сосен, сомкнувшихся высоко в небе, лежал толстый слой снега, образуя сплошной купол, который нависал над лагерем майора Брозннка, расположенным в ложбине, и почти не пропускал дневного света. Даже летним днем, в самый полдень, внизу стояли сумерки. А в утро, подобное этому, когда заря лишь занималась, и с неба, затянутого облаками, падал легкий снег, в лагере было темно, как в звездную полночь.