Страница 19 из 44
Но Синомия Утай отреагировала по-другому. Она немедленно отпустила руку Харуюки и тут же выставила перед ним ладонь, заставив отступить. Сама она выставила ногу вперёд и подняла левую руку, направив её во тьму.
Хрупкое тело жрицы окутал бледный оранжевый свет. Оверрей, доказательство активации Инкарнации. Но Ардор Мейден состояла в Старом Нега Небьюласе и была Элементом, а значит, должна знать о правиле, запрещающем использовать Инкарнацию в бою первым.
То, что она использовала высшую силу бёрст линкера ещё до того, как завидела противника, показывало, что она готова защищать Харуюки, даже если ради этого ей придётся нарушить табу. Кроме того, от этой ауры веяло такой испепеляющей мощью, что Харуюки вновь осознал, какая пропасть лежала между ними.
Понимая, что иначе будет лишь мешаться ей под ногами, Харуюки тоже поднял руки и принялся фокусировать воображение. Серебряный свет собрался в клинки у пальцев. Длиной они были примерно в половину руки.
Они встали в стойку, готовясь в любой момент принять бой. Голос зазвучал вновь:
— Прощу прощения за бестактность. Поверьте, у меня нет ни малейшего желания сражаться с вами.
Голос прозвучал ещё более ясно, и в нём действительно не ощущалось враждебности. Но Утай и не думала расслабляться.
— Для начала тебе нужно показать себя, — хладнокровно произнесла она и сверкнула Оверреем, словно прогоняя тьму.
Харуюки вспомнил, как это красное свечение испепелило целое поле, и затаил дыхание.
— Я понимаю. Сейчас я к вам выйду, — ответил хозяин голоса, и послышались щелчки шагов.
Он медленно приближался к ним, словно намеренно извлекая звуки из половых досок. Огни подсвечников комнаты содрогались с каждым шагом.
Щёлк. Щёлк. Судя по громкости шагов, он шёл в метрах пятнадцати от них. Если он был дальнобойным или скоростным, то именно сейчас расстояние должно быть для него идеальным. Атмосфера стала ещё напряжённее, но шаги не утихали и продолжали приближаться.
Наконец свечи выхватили из тьмы его силуэт.
Синий.
Глубокий, лазурный цвет, напоминающий то ли глубокое озеро, то ли цвет небосвода высоко над облаками.
Аватар оказался довольно маленьким, что очень подходило его юному голосу. Он лишь немного выше Ардор Мейден, но при этом не кажется хрупким.
Бронированные рукава, напоминающие кимоно, и бронированная юбка, похожая на хакаму. Сзади спускались к поясу длинные волосы. Лицо под чёлкой было молодым и свежим. От аватара веяло японским духом, и если Ардор Мейден можно назвать жрицей, то его — молодым самураем.
Дополняло образ оружие ближнего боя на левом боку.
Овальная рукоять, тонкие, длинные ножны. Меч хотелось назвать катаной, но он не был изогнутым. Зеркально-серебристый клинок. Тёмно-синее отражение аватара в нём похоже на звёздное небо, ужатое до размеров меча.
Самурай остановился в десяти метрах от них и поднёс левую руку к ножнам. Рука Утай напряглась. В следующий момент аватар с металлическим щелчком снял с пояса меч вместе с ножнами. Затем он положил его на пол и продемонстрировал Харуюки и Утай свои пустые руки. Послышался тихий голос:
— Как вы видите, сражаться я не собираюсь.
Если и управлявший этим дуэльным аватаром мальчик в душе был рыцарем, то меч он должен ценить не меньше своей души. А опустить его на пол для рыцаря означало высшее проявление нежелания сражаться.
Едва Харуюки успел подумать об этом, как Утай медленно опустила руку. Оверрей, покрывавший её тело, растворился в воздухе.
— Мы верим, — ответила Утай так чётко, что Харуюки едва не испустил возглас удивления.
Но затем он вспомнил, что она вела себя похожим образом и во время битвы с Утаном, и отменил Инкарнацию. Похоже, что эта девочка никогда не мешкала с выбором того, кому она доверяет.
Блестевшие синевой глаза аватара-самурая стали добрее, он выдохнул и заговорил более мягким голосом:
— Слава богу… если честно, я так сильно переживал по поводу того, что случится, если дело действительно дойдёт до боя…
— Э? — в этот раз Харуюки не смог сдержать возгласа. Не смог он сдержать и невежливого замечания: — Я и подумать не мог, что проникнувший сюда человек будет вести себя… как новичок…
Самурай в ответ улыбнулся и ответил очередной шокирующей фразой:
— Я и есть полный новичок. С того момента, как я стал бёрст линкером, я не сражался в обычных дуэлях ни разу.
Подобрав меч с пола, самурай вновь закрепил его на поясе, а затем провёл Харуюки и Утай к подсвечнику у левой стены.
Меж двух огней друг напротив друга стояли два тяжёлых выступа, похожих на скамьи. Самурай сел на одну, а Харуюки с Утай — на вторую. Какое-то время все они молчали.
Харуюки извинился и коснулся полоски здоровья, чтобы вызвать меню и проверить время погружения. Они были на поле уже больше семи часов. Прошло полтора часа с того момента, как они проникли во дворец, и если Черноснежка собиралась отключить их через тридцать секунд после своего выхода, им оставалось до этого момента около часа.
Он закрыл окно, и, в тот же самый момент, аватар напротив медленно покачал головой.
— Если честно… мне всё ещё трудно в это поверить. Я никогда не думал, что когда-нибудь смогу с кем-то поговорить в стенах дворца…
Харуюки был удивлён не меньше него. Но вопросов у него скопилось столько, что он просто не знал, что спросить. Кто он? Как он проник в Замок? Как он добрался до этого зала? Как он смог сделать это, если ни разу не принимал участие в дуэлях?..
Пока мысли вихрем крутились в его сознании, сидевшая рядом Утай вдруг поклонилась.
— Я из Легиона «Нега Небьюлас». Меня зовут Ардор Мейден.
«А, ах да, сначала нужно поздороваться!» — вспомнил Харуюки и тоже поклонился.
— Я, я тоже из Нега Небьюласа. Я — Сильвер Кроу.
Молодой аватар заморгал, а затем повторил про себя:
— Нега Небьюлас…
Он произнёс эти слова так, словно впервые их слышал. Затем он выпрямился и запнулся. Харуюки не успел даже удивлённо склонить голову, как аватар тут же поправился и сказал:
— А, извините, я ещё не представился… меня зовут… Трилид Тетраоксид. Приятно познакомиться. Можете звать меня Лидом.
— Трилид… — тихо повторил Харуюки и задумался.
По законам этого мира это слово должно было обозначать цвет, но разве тёмно-синий цвет называли таким словом?
Он скосил взгляд на Утай, которая тоже сидела с задумчивым видом. Но затем она кивнула и сказала:
— Хорошо, я буду называть вас Лид-сан, — она сделала краткую паузу. — Лид-сан, это ведь вы разрушили Печать Судзаку на южных вратах изнутри Имперского Замка?
Она произнесла такой важный вопрос настолько беззаботным тоном, что Харуюки едва не упал со скамьи.
Удивился и представившийся Трилидом аватар-самурай. Тёмно-синие глаза несколько раз мигнули, а затем он со смущённым видом тихо спросил:
— Почему… Вы так подумали?
— Чтобы уничтожить столь крепкий объект двумя ударами клинка, нужна не столько техника, сколько крайне мощная экипировка, вроде одного из Семи Артефактов на вашем поясе, господин Лид.
— Э-э?! — воскликнул Харуюки и тут же зажал рот руками, понимая, что так кричать неприлично.
В то же время он упёрся взглядом в зеркальный меч на поясе Трилида. Он с самого начала показался ему внушительным, но Харуюки и подумать не мог, что это — одна из сильнейших вещей Ускоренного Мира.
— Э… это… Артефакт?.. То есть, ты забрал его вон с того пьедестала?.. — проговорил Харуюки, переведя взгляд на два постамента, стоящие в десяти метрах от них.
Самурай смущённо опустил голову и тихо ответил:
— Д… да. Извините, я понимаю, что не достоин носить такой клинок, но… когда я впервые увидел его, то не смог удержаться и протянул к нему руку…
Глядя на то, как он всем телом пытается извиниться, Харуюки начал догадываться, что разговаривает с кем-то моложе себя, и замотал головой.