Броня Бедствия (ЛП)

— Если мы будем тут ждать, то Лотос в итоге насильно отключит нас с тобой. Но следующий анлимитед бёрст погрузит нас из реальности на это же самое место. Наша ситуация не сильно лучше бесконечного истребления.

— А… э, да, ты права… — согласился с ней Харуюки, кое-как собравшись с мыслями. — Наша с тобой миссия, Синоми… э-э, Мей, закончится только тогда, когда мы пройдём через портал. Поэтому мы должны либо вновь открыть врата, увернуться от атаки Судзаку, перелететь через мост и добраться до полицейского управления… либо найти портал внутри дворца…

— Да… всё именно так.

Ардор Мейден кивнула. Харуюки посмотрел в её багровые глаза, глубоко вдохнул и неожиданно сказал:

— Мей. У меня есть предложение, которое я не могу ни обосновать, ни оправдать, но… я хочу попробовать проникнуть во дворец. Я не знаю, почему… но мне кажется, что я смогу.

Он продолжал смотреть в глаза наклонившей голову жрицы, а его аватар тем временем подобрал ноги и выпрямился. Сжав руки в кулаки, он продолжил:

— Я понимаю, что если нас убьют эти самураи или какие-то более сильные Энеми, то мы окажемся в «дворцовом бесконечном истреблении», и что-либо хуже этой ситуации вообразить сложно. Я понимаю, что нельзя так рисковать, опираясь лишь на невнятное предчувствие. Но… но я всё равно хочу пойти… мне кажется, что я должен это сделать…

Харуюки старался говорить уверенно, но к концу его голос стал едва различим. Он понимал, что такими словами ни за что не убедит бёрст линкера седьмого уровня, гораздо более опытного по сравнению с ним. Но тут…

— Я понимаю, — вдруг ответила Утай и кивнула.

Харуюки рефлекторно воскликнул в ответ. Жрица усмехнулась, а затем пересела ровно напротив него, так, что их колени соприкоснулись. Затем она протянула правую руку и положила её на кулаки Харуюки.

— Ку-сан. Когда за тобой гналось пламя Судзаку, ты проигнорировал приказ Лотос об отступлении и полетел к алтарю, чтобы спасти меня. В тот самый момент я всё поняла. Что тебе можно… нужно доверять. Хотя… возможно, я осознала это в тот самый момент, когда впервые увидела тебя… старающегося изо всех сил, пытающегося в одиночку расчистить сарай на заднем дворе школы Умесато…

— Д… да ладно тебе. Я… совсем не такой, как тебе… — проговорил Харуюки заплетающимся языком и глубоко свесил голову. — Я никогда ничего не продумываю… постоянно совершаю ошибки… да даже пока мы чистили сарай, я случайно облил тебя водой…

Словно вспомнив этот эпизод, Утай усмехнулась, а затем ещё сильнее сжала кулаки Харуюки.

— Уверена, тебе уже говорили. Истинная сила — в том, чтобы двигаться вперёд, несмотря на все поражения, падения и ошибки. И я верю в то, что даже если нас убьют Энеми, скрывающиеся в глубине дворца, ты что-нибудь придумаешь.

Её слова были нежными, и в то же время сильными. Харуюки поднял голову, увидел перед собой блестящие глаза Утай и кивнул.

— …Да. Я знаю, я что-нибудь соображу. Давай возвращаться… к тем, кто ждёт нас в реальном мире.

Глава 3

Дорога, что вела от южных врат Имперского Замка (Врат Судзаку) до дворца имела длину около трёхсот метров.

Вдоль неё примерно каждые восемь метров стояли красные столбы.

Каждый столб был два метра в диаметре, так что интервал между ними, в конечном счёте, составлял шесть метров. Патрулировавшие дорогу группы Энеми-самураев не обращали внимания на неподвижно стоящих в тени столбов аватаров, но могли заметить их во время перемещения, в том числе по звуку шагов. При обнаружении противника они нападали мгновенно.

Именно поэтому Харуюки и Утай пришлось пробираться к дворцу Имперского Замка перебежками, старательно избегая самураев. Естественно, Харуюки мог попытаться включить крылья и не прилипать к каждому из тридцати пяти столбов, но он опасался летающих в небе птиц, похожих на ястребов. Возможно, это просто безобидные животные, но они вполне могут оказаться Энеми, которые всполошили бы по тревоге весь Замок.

Но, к счастью, крылья Харуюки ему всё-таки пригодились.

Примерно на полпути он пригнулся, взял маленькое тело Ардор Мейден на руки и вслушался, подгадывая момент. По дороге, в пяти метрах от них, с громким лязгом шли на юг Энеми.

Он дождался, пока звуки шагов поравняются со столбом и начнут удаляться дальше, а затем…

Утай кратко кивнула ему. Одновременно с этим Харуюки расправил чешуйчатые крылья и плавно взмахнул ими, выполняя длинный прыжок вместо привычного полёта. Он мягко приземлился через восемь метров, точно за следующим столбом. Оставшиеся за спиной самураи этот трюк не заметили и продолжили идти вперёд.

— Фух… — обронил было Харуюки, но быстро одёрнул себя, натолкнувшись на обеспокоенный взгляд Утай. Он тут же успокаивающе кивнул, глядя в её рубиновые глаза.

У Харуюки был кое-какой опыт борьбы против Энеми на неограниченном нейтральном поле, но ему никогда ещё не приходилось скрытно передвигаться в такой нервной обстановке. За двадцать с лишним минут они едва успели пройти сотню метров. Но спешить нельзя. Необходимо предельно сконцентрироваться и передвигаться аккуратными прыжками.

Несмотря на всю сложность ситуации, у Харуюки в рукаве оставались пара козырей. Во-первых, «Полёт» не требовал оглашения вслух названия техники — эта способность активна всегда. Это не давало самураям услышать их.

Во-вторых, мало кто мог сравниться с Аритой Харуюки, когда нужно было вести себя тише воды и ниже травы. Вряд ли среди трёхсот шестидесяти школьников Умесато есть ещё кто-то, кто так долго и упорно совершенствовал свой навык незаметности. Ключ к мастерству в этом деле — «красться открыто», как бы парадоксально это ни звучало. Харуюки навсегда уяснил это для себя после того, как в первом классе средней школы он так старательно избегал взглядов одноклассников, что, наоборот, привлёк внимание задир с садистскими наклонностями. Ни к чему хорошему его старания не привели.

Поэтому, несмотря на всю осторожность, он не боялся, а прыгал максимально естественно.

Запас энергии, восполненный огненным дыханием Судзаку, казался бесконечно ценным, но оставшихся у него 60 % должно хватить. Нужно лишь не торопиться и аккуратно прыгать между столбами. Именно такая прилежная работа и приводила к результату. Харуюки понял это после уборки сарая.

Следующая группа самураев прошла мимо столба. Утай кивнула. Он кивнул в ответ. Взмах крыльев. Прыжок.

Через сорок минут они, наконец, добрались до последнего столба, и теперь Харуюки позволил себе выдохнуть с облегчением.

Патрули самураев, судя по всему, до этого столба не доходили. Всё ещё лежавшая на его руках Ардор Мейден осмотрелась по сторонам, убедилась в отсутствии Энеми, а затем тихонько прошептала:

— Молодец, ты отлично поработал, Ку-сан.

— Угу… ты тоже, Мей, — ответил Харуюки и осторожно опустил её на землю. Они уселись в тени столба, тщательно вглядываясь вперёд.

Самый центр самого центра неограниченного нейтрального поля (и, соответственно, Ускоренного Мира), Дворец Имперского Замка, находился от них в каких-то пяти метрах.

Следуя стилю Эпохи Хейан, здание больше всего напоминало дворец Дайгокудэн в древнем Киото, который Харуюки видел на уроках истории. Но он был гораздо, гораздо больше.

Крыша из чёрных плит. Выкрашенные белым стены. Красные, словно столбы, решётчатые окна.

Слева от них, в конце дороги, располагался главный вход. Но войти через него, скорее всего… нет, однозначно невозможно. Слева и справа вход охраняют ещё более опасные Энеми, похожие на демонов… или божественных воинов. Выглядели они устрашающе.

— Ку-сан… я всё-таки спрошу. Ты собираешься сразиться с ними?

— Т-т-т-т-ты что, н-н-н-не шути так. Я к ним ни на миллиметр не хочу приближаться…

— Если честно, я тоже. Но… что нам теперь делать в таком случае? Как я понимаю, портал есть только внутри дворца…

— Э-эм…

Харуюки прикусил губу.

Он мог сказать ей, на чём был основан его план, но не знал, поверит ли она ему. Но в то же время он не хотел врать Синомии Утай, маленькой невинной девочке, которая в течение двух с лишним лет несла на душе такой груз, что он не мог даже представить. Поэтому он решил сказать правду.