Страница 20 из 47
Утай вопросительно посмотрела на поравнявшегося с ней Харуюки, но лишь кивнула, ничего не сказав… вернее, не написав.
Они прошли через главный вход школы, и Харуюки едва успел переодеть грязные кроссовки, как перед ним тут же высветилось предупреждение и раздался синтезированный голос, сообщавший, что школьники, не покинувшие территорию в течение пяти минут, получат запись о нарушении третьего уровня в личное дело. Увы, даже председатель комитета был не в силах нарушать это правило. А запросы о продлении школьного дня могли подавать лишь члены школьного совета.
Харуюки понимал, что будет вынужден попросить о продлении Черноснежку, но сомневался в том, что ей понравится такая эксплуатация её привилегий, поэтому он шёл по коридору весьма невесёлым. Шагавшая же рядом с ним Синомия Утай была как всегда невозмутима.
«Я-то в четвёртом классе, наверное, упал бы в обморок, едва ступив на территорию незнакомой средней школы», — проносились в его голове неутешительные мысли.
Наконец, коридор уперся в западную стену. Последней дверью справа и была комната школьного совета. За весь год и три месяца, что Харуюки учился в Умесато, он ни разу туда не заходил.
Встав перед раздвижной белой дверью, Харуюки заколебался, но Утай, как ни в чём не бывало, подняла правую руку и щёлкнула по воздуху. Перед ней высветилось голографическое окно, в котором она сразу нажала кнопку открытия двери.
Через две секунды послышался чёткий звук открывающегося замка. Утай, всё так же не меняясь в лице, отодвинула дверь в сторону, кратко поклонилась и зашла внутрь.
«Э, э-э, а мне что…» — Харуюки до сих пор не мог собраться с мыслями и продолжал стоять столбом в коридоре.
До его ушей донесся знакомый голос:
— Прости, Утай. Дела совета заняли больше времени, чем я рассчитывала. Ты ведь ещё не закончила чистить клетку? Я готова помочь тебе хоть прямо сейчас…
«…Э?»
Этот голос, несомненно, принадлежал Черноснежке. И ей не просто было знакомо имя «Утай», она произносила его легко и непринужденно. Выходит… «знакомый в школьном совете Умесато» Синомии Утай — Черноснежка, зампредседателя совета?.. Но что могло их связывать?!
Путаница парализовала его мысли, и перед остолбеневшим Харуюки вновь поплыли буквы во все ещё открытом окне чата. Похоже, Утай добавила к местной сети ещё и Черноснежку.
«UI> Мы уже всё. Этот господин так старался, что умудрился всё закончить.»
— …Этот господин? Ты о ком? — с подозрением в голосе спросила Черноснежка.
Поняв, что больше прятаться в коридоре нельзя, Харуюки неуклюже прошёл внутрь, закрыл за своей спиной дверь и медленно поднял взгляд.
Комната школьного совета Умесато оказалась шире, чем он предполагал. В центре стоял овальный стол для совещаний, а у дальнего окна — длинный рабочий стол. Перед боковыми стенами по всей поверхности тянулись деревянные полки, напоминающие своим видом решётки.
В комнате преобладал тёмно-коричневый цвет деревянных поверхностей, а на полу был постелен бежевый ковёр. Слева от входа стоял большой диванный набор, из-за которого становилось трудно поверить в то, что эта комната находилась в средней школе. Она казалась ещё богаче кабинета директора, в котором Харуюки, правда, был всего лишь однажды.
На диване, возле краешка стола для совещаний напротив Утай, сидела Черноснежка. Кроме неё тут никого не было. Казалось, будто Черноснежка работала в одиночестве, но в этом не было ничего удивительного. Зато удивительное было в том, как она выглядела.
— Се… семпай, почему ты так одета? — спросил Харуюки, забыв даже о таинственной связи между ней и Утай.
Черноснежка перекрестила руки перед собой, словно пытаясь скрыть чёрную футболку с коротким рукавом и тёмно-синие шорты… другими словами, спортивную форму. Она немного покраснела и надула губы, после чего произнесла чуть более высоким тоном, чем обычно:
— Н-ну, понимаешь… я оделась в то, что не жалко было бы запачкать во время уборки сарая… и вообще, Харуюки, ты-то что здесь делаешь?
— Что я тут делаю?.. Ну… э-э… кстати, да…
На мгновение он действительно забыл и замолк. Тут же в окне чата появились новые слова Утай:
«UI> Арита-сан — председатель комитета по уходу за животными. И он почистил клетку. Я сказала, что пойду передам привет знакомому из школьного совета, а он пошёл за мной. Почему — не знаю.»
«И вообще, а почему я пришёл сюда?» — поплыли в голове Харуюки запоздалые мысли.
Но их тут же прервал удивленно-ошарашенный голос Черноснежки:
— Т…ты? В комитете по уходу?! Что за… а-а, точно, там же выбирали жребием… ох, Харуюки, везёт же тебе на неудачи. В такое-то время…
Харуюки решил не усугублять положение и не признаваться, что вызвался добровольцем, вместо этого смущенно улыбнулся и проговорил:
— Да ладно, не так всё плохо.
Вновь посмотрев на одетую в спортивную форму Черноснежку, он признал, что она даже в ней излучала определенный шарм, не похожий на тот, которым отдавала её школьная форма. Возможно, этому способствовали и её волосы, собранные в хвост, и потому немного напоминающие прическу Утай. Возможно, то, что вся её фигура словно таила в себе силу и упругость. Не в силах оторвать от неё глаз, Харуюки задал бесхитростный вопрос:
— Но всё-таки… почему ты собиралась чистить клетки для животных? Ты ведь… не решила одновременно вступить и в школьный совет, и в комитет по уходу?
— А, видишь ли…
На этом месте Черноснежка, словно вспомнив о чём-то, замолкла и быстро забегала пальцами по виртуальному интерфейсу. Перед Харуюки высветилось сообщение о том, что сегодня он может задержаться в школе подольше. Он посмотрел на часы и увидел, что до 6 часов оставалось каких-то 7 секунд. Он открыл было рот, чтобы поблагодарить Черноснежку, но та взмахом руки прервала его и продолжила:
— Короче говоря, я предположила, что силами трёх человек, выбранных по жребию, комитет по уходу за животными никак не сможет вычистить клетку за короткое время. А я обещала Утай привести клетку в надлежащее состояние в кратчайшие сроки. Поэтому я планировала оставаться в школе как можно дольше после уроков и помогать ей… но я и подумать не могла, что в комитете окажешься ты, и что сможешь за пару часов почистить тот кошмар, который творится в клетке. Ты здорово потрудился, Харуюки…
Она нежно улыбнулась и удовлетворенно кивнула, а Харуюки ощутил, как сжалось сердце в его груди. Он не знал, что ей на это ответить, а потому просто стоял и смотрел в её глаза.
«Если честно, я не собирался работать. Но когда я подумал, что ты изо всех сил стараешься, я начал стараться и сам. А ты, оказывается… собиралась не только закончить свою работу, но и пойти после этого убирать клетку…»
Он не знал, какая часть этих мыслей донеслась до неё, но он увидел, как Черноснежка ещё раз кивнула.
Но этот мистический момент прервали символы, вновь полившиеся по окну чата.
«UI> Простите, что я прерываю ваши переглядывания, но мне хотелось бы знать. Саттин, выходит, Арита-сан — твой друг?»
Черноснежка несколько раз моргнула, а затем перевела взгляд на стоящую рядом с Харуюки Утай и ответила:
— Ах, да, извини. Точно, Уиуи, я совсем забыла, что ты его ещё не знаешь.
«Саттин? Уиуи?»
Харуюки ошарашенно смотрел на них, а Черноснежка тем временем кратко объяснила:
— Это Арита Харуюки, лучший боец моего Легиона и мой «ребёнок».
— …?! …!! …?!
«Ч… ч… что ты говоришь?!» — мысленно прокричал Харуюки, а перед глазами уже бежали невозмутимые слова Утай:
«UI> А-а, так вот оно что. Получается, Арита-сан — это Сильвер Кроу?»
— …!! …?! …?! …!!! …?!
«М-м-меня раскрыли-и-и!»
Харуюки рефлекторно бросился к двери и попытался открыть её, но замок уже был защёлкнут, и дверь упорно не поддавалась. Сзади послышалась реплика немного разочарованной Черноснежки:
— Эх, Харуюки… я-то думала, что ты сможешь из разговора догадаться о происходящем. Синомия Утай — бёрст линкер, как и мы с тобой. Более того — она легионер Первого Нега Небьюласа.