Страница 14 из 47
— Хорошо.
— Пожалуйста.
Они дружно открыли окно комитетов и подтвердили кандидатуру Харуюки как председателя. Начиная с этого момента, Харуюки стал известен в локальной сети как председатель комитета по уходу за животными.
Заодно Харуюки увидел на странице комитета имена своих коллег. Парня звали Хамадзима, а девушку — Идзеки. Поскольку комитет состоял всего из трёх человек, других руководящих должностей в нём не предусмотрено.
«Если всё так просто, то лучше бы я в начале четверти записался добровольцем в библиотечный комитет», — подумал Харуюки и взмахом руки закрыл окно. Одно дело они сделали, но впереди было самое главное и самое сложное — уборка клетки.
Харуюки вновь окинул взглядом клетку. Теперь он заметил, что грязными в ней были даже стены, а уж скопившиеся на полу листья наверняка потребовали бы немалых усилий. Этот слой был с полметра высотой, и без инструмента здесь явно делать было нечего. В документе, который он получил, было сказано, что при необходимости у них был доступ к складу во внутреннем дворе.
— Так, для начала нам понадобятся метла и совок… я схожу принесу, а вы подождите, — пробубнил Харуюки, а затем побежал в сторону внутреннего двора, находившегося с другой стороны корпуса 2.
Когда он проделывал похожий маршрут в первом классе средней, вынужденный покупать булочки своим обидчикам, в спину ему неслось: «Живее! Живее!». Харуюки вновь поблагодарил судьбу за то, что теперь он хотя бы бежал в тишине.
Когда комитет приступил к, собственно, уборке, оказалось, что всё намного хуже, чем они представляли.
Сухие листья смести метлой несложно, но сезон дождей гарантировал, что так просто они не отделаются. Кроме того, листья не убирали уже несколько лет, и те, что были внизу кучи, уже начали перегнивать и липнуть к полу.
Старомодная метла (сделанная, впрочем, не из натурального бамбука, а из похожего на него пластика) лишь скребла по ним, не в силах передвинуть. Нижний слой уверенно держал оборону.
Провоевав минут двадцать, девушка по имени Идзеки не выдержала:
— А-а, бли-ин, у меня и руки, и поясница боли-ит!
— У-ха-ха, ты говоришь, как старуха, — высмеял её Хамадзима и тут же получил в свою сторону свирепый взгляд. Окажись на его месте Харуюки, эти глаза заставили бы его окаменеть.
— Не беси меня. И вообще, чё ты метёшь там, где я уже прошлась? — более озлобленным голосом произнесла она.
Хамадзима тут же цокнул языком и добавил:
— Молчи лучше. Ты, вроде бы, только листья таскаешь. Отлыниваешь — так не возмущайся.
— Чё? Ты про что вообще? И как ты со мной разговариваешь?
Слушая, как диалог его коллег становится всё более раздраженным, и продолжая скрести метлой, Харуюки начал обливаться потом. Он понимал, что дойти может и до драки, но не знал, пытаться ли ему разнять их, или лучше спрятаться, пока не поздно. Нерешительность сковала его так, что он не мог не то что открыть рта, но и поднять голову.
«Стоп. Неважно, по какой причине, но я вступил в комитет по уходу добровольно. Более того, я вызвался быть его председателем. А значит, я обязан вести себя с ними строго и не допускать такого.»
— Э… эй! — осмелев, воскликнул Харуюки.
Готовые взорваться Идзеки и Хамадзима дружно повернулись к нему.
— Так… — Харуюки вздохнул, собрался с силами и как можно увереннее произнес, — Судя по всему, до окончания школьного дня мы не успеем… поэтому вы можете расписаться в журнале и идти. Я для вида пока останусь здесь…
Прошла минута.
Его коллеги с сияющими улыбками поблагодарили его и уже успели ретироваться. Оставшись в одиночестве на маленьком заднем дворе, Харуюки протяжно вздохнул.
Если честно…
В какой-то степени он всё же надеялся, что девушка окажется большой любительницей животных, а парень — весёлым и душевным, и что они быстро подружатся. Но если бы в Умесато были такие школьники, комитет по уходу за животными появился бы гораздо раньше. Поэтому результат сегодняшнего сбора комитета был скорее логичным. Кроме того, могло быть и ещё хуже. По жребию к Харуюки могли попасть и трудные подростки, вроде тех, что задирали его в первом классе средней школы. И он должен был быть благодарен уже за это.
Утешив себя, Харуюки осмотрел клетку.
Они не успели убрать с пола и половины листьев. Часы в нижнем правом углу показывали пятнадцать минут пятого. Ученики должны покидать школу к шести, так что время у него ещё оставалось, но шансов побороть превратившийся в грязь слой с помощью одной лишь метлы уже не было. Правда, если бы у него был энтузиазм…
— Ну… подумаешь, что за день не успели. Животных-то всё равно ещё нет, — прошептал Харуюки и скинул метлу на землю.
Оставшееся время он собирался провести в какой-нибудь игре, затем извиниться за то, что они не успели за сегодня, и закончить приборку завтра. Обдумав всё это, он уже собирался присесть на уступ у школьной стены, как…
«А ведь и она…» — вспыхнула мысль в его голове, и Харуюки замер. — «А ведь Черноснежка тоже ещё не дома. Она наверняка сидит в дальней комнате школьного совета, заваленная работой из-за надвигающегося академического фестиваля. И Тиюри, и Такуму тоже. Они закаляют свои тела на секциях.»
— И все они занимаются этим каждый день… — со вздохом произнес Харуюки и посмотрел на свои грязные руки.
Как бы они ни трудились, их не ждали ни похвала, ни награда. Тогда ради чего все они оставались здесь после уроков?
Однажды Черноснежка сказала ему, что занималась работой в совете потому, что ей, как бёрст линкеру, был важен контроль над локальной сетью школы, но Харуюки казалось, что она недоговаривает. Да, похоже, что и Черноснежка, и Такуму, и Тиюри занимались этим, потому что пытались что-то доказать сами себе. Харуюки же, совсем недавно решивший поработать сегодня честно, уже был на грани того, чтобы сдаться.
— Эх, какой же я всё-таки…
Харуюки глубоко вздохнул, нагнулся и взял в руки метлу.
Через пять минут стало понятно, что больше листьев из сарая не вымести, поэтому Харуюки взял паузу и задумался.
Сначала он убедил себя, что поиск более эффективного метода — совсем не то же самое, что отлынивание от работы. А если он хотел за сегодня убрать с пола сарая прогнившие листья, ему точно нужно было выбрать другую тактику. В голову сразу пришла мысль о том, что грязь лучше всего было смыть водой, но поблизости был лишь небольшой краник на стене сарая, из которого предлагалось поить животных. Нужного напора из него не выжать.
На всякий случай Харуюки все же попытался открыть его, но тонкая струя, появившаяся перед глазами, не внушала никаких надежд. Даже если он попытается набрать воды в ведро, на это уйдёт слишком много времени. Харуюки крепко задумался, а затем вдруг вспомнил, что у председателя комитета было больше прав в локальной сети школы по сравнению с обычными школьниками.
Он потянулся к виртуальному интерфейсу и развернул перед собой карту школы, после чего наложил на неё карту инфраструктуры. Действительно, к самому сараю тянулась лишь тонкая линия, по которой шла труба к крану, но совсем неподалеку под землей пролегала гораздо более толстая труба с выходом на поверхность. Харуюки нажал на неё пальцем, а затем повернулся. Где-то в трёх метрах от него, недалеко от школьной стены, в воздухе появилась стрелка дополненной реальности, указывающая на землю.
— Ага, водопровод здесь. А теперь…
Харуюки закрыл карту, а затем открыл список школьного инвентаря, набрал в поиске шланг длиной более пяти метров и запросил информацию о расположении. Нужная ему вещь отыскалась в корпусе 2, в шкафчике мужского туалета на первом этаже. После нажатия на высветившуюся строку появилось окно, в котором Харуюки подтвердил запрос на использование школьного инвентаря. Будь Харуюки обычным школьником, на этом месте его бы отсекло, так как простым ученикам не разрешалось даже трогать школьное имущество. Но прошла секунда, и высветилось сообщение о том, что разрешение получено. Харуюки на автомате обронил: