Страница 9 из 72
Все это настолько необычно, что до тех пор, пока спутник не облетит хоть один раз Землю, не верится в свершенное. Проходит час. Нетерпеливые потянулись к фургону приемной станции. На ней командиром знакомый инженер смежного НИИ. Лет десять до этого звали мы его просто Слава или Славик. Теперь Вячеслав Иванович — разработчик того самого передатчика, сигналов которого мы все ждали с таким нетерпением. Рядом с ним руководитель НИИ, давний соратник нашего Главного.
Магнитофоны наготове стоят рядом с приемниками. Сидим с наушниками в тесном фургоне. Стрелка часов медленно движется по циферблату. Чувствую, как опять начинает колотиться сердце, как кровь стучит в висках. До боли прижимаю наушник, но, кроме шороха и шумов, ничего.
Вячеслав Иванович, наклонившись, почти лег грудью на стол около радиоприемника. Все следят за ним. Его аппаратура — самая чувствительная. Вдруг он пригибается еще ниже, чуть трогает ручку настройки, чуть поднимает голову, опускает опять — нет, показалось… Еще несколько длинных секунд, а может, минут, и вот Вячеслав Иванович поправляет наушники и произносит робко, неуверенно:
— Вроде есть…
Еще несколько мгновений, и…
— Есть!! Есть!!! Включить магнитофоны!
Сброшены наушники. Из них слышно уже и так. Все увереннее и увереннее звучит лучшая из мелодий: бип-бип-бип-бип!
— Летит! Летит!
Промчался вокруг Земли за 95 минут! Вот голос его — звонкий, дерзкий!
Радостный, торжественный доклад по телефону председателю государственной комиссии о приеме сигналов из космоса. Первый искусственный спутник Земли — есть!
Так это было.
Может, кто-нибудь тогда и сознавал значение свершаемого, но мне кажется, большинство не думало, что сделано великое дело, и совсем не предполагало, какой резонанс во всем мире вызовет запуск нашего пээсика. Да и некоторые мои знакомые, безусловно способные философски осмысливать происходящее, не раз признавались потом, что, узнав о спутнике, совсем не отметили в сознании начала новой эры. Когда по дороге домой, в актюбинском аэропорту, мы увидели свежие газеты с сообщением о запуске спутника и первыми откликами на него, то были поражены: да неужели это наш ПС, наш «простейший», так перебудоражил мир!
Меня, и, конечно, не меня одного, охватило странное, прежде не испытанное чувство любопытства и смущения. Ну, читали мы сенсационные сообщения и раньше, но они касались чего-то и кого-то другого. А сейчас вот прямо так, открыто и официально, писали о нашей работе. Газеты объявляли вес спутника — 83,6 килограмма. Вспомнилось: установив на весы подставку и уравновесив ее, рабочие осторожно опустили на нее ПС, и девушка-лаборантка записала в графе «Вес» — 83,6. Тогда это была простая технологическая операция. Как же рассматривать ее теперь?
Вскоре после взлета нашего ПС стало известно, что его орбита, как и рассчитывалось, оказалась эллиптической, с апогеем около 900 километров и перигеем 220 километров. Период обращения вокруг Земли — 1 час 36 минут. Инженеры сопоставляли полученные результаты с расчетными. Все было так, как и должно было быть.
6 октября в парижской газете «Журналь дю диманш» было опубликовано высказывание известного французского физика Фредерика Жолио-Кюри: «Это выдающаяся, великая победа человека, которая является поворотным пунктом в истории цивилизации. Человек больше не прикован к своей планете».
5 октября доктор Джозеф Каплан, председатель Американского национального комитета по проведению Международного геофизического года, сказал о советских людях: «Я поражен тем, что им удалось сделать за такой короткий срок, какой они имели в своем распоряжении. Мне кажется, что это замечательное достижение. Они сделали это, и сделали первыми». Относительно 83,6 кг он заметил: «Это нечто фантастическое, и, если они могли запустить такой спутник, они смогут запустить и более тяжелые спутники».
«Ночь 4 октября 1957 года, — подчеркивало агентство Юнайтед Пресс, — имеет историческое значение для всего западного мира. Любые томительные сомнения, скептицизм или умаление научных достижений России внезапно рассеялись. Советские ученые заявили, что они могут сделать и сделали то, что величайшие гении западного мира все еще не могут сделать — запустить искусственный спутник Земли в межпланетное пространство».
«Мы были бы в самом деле очень глупыми, — подхватывала вашингтонская газета „Ивнинг стар“, — более того, мы проявили бы полную слепоту, если бы не видели в этом русском достижении особенно убедительное подтверждение прошлых сообщений Москвы об успехах Советского Союза в создании межконтинентального снаряда».
Мы читали газеты. Задумывались. Так вот что может сделать техника, созданная нашими руками! Как-то по-другому стала восприниматься собственная работа, появилось чувство какой-то новой ответственности. Раньше мы такого не испытывали. Вот какими оказались итоги политические и итоги психологические. А технические?
Наблюдение за движением спутника, измерение параметров орбиты показали почти полное их совпадение с расчетными. Это была победа ракетчиков, успех создателей двигателей, системы управления ракеты.
Конструкторы спутника радовались, что его радиопередатчики работали и их сигналы принимались во всех странах мира (мощность сигналов и выбранный диапазон радиоволн дали возможность слышать наши «бип-бип» на расстояниях до 10 тысяч километров).
Подтвердились также тепловые расчеты и принцип, выбранный для терморегулирования. Несмотря на то что спутник нагревался, двигаясь по орбите на «солнечной стороне», и остывал, заходя «в тень», температура внутри не выходила за допустимые пределы.
Сохранялась в течение полета и герметичность корпуса. Это означало, что сварные швы были прочны, не «потекли», что выбранная конструкция уплотнения по месту соединения двух полушарий оболочки выдерживает перепады и давления и температуры. Интересные результаты об окружающем Землю космическом пространстве получили и ученые.
9 октября 1957 года «Правда» писала: «Для перехода к осуществлению космических полетов с человеком необходимо изучить влияние условий космического полета на живые организмы. В первую очередь это изучение должно быть проведено на животных. Так же, как это было на высотных ракетах, в Советском Союзе будет запущен спутник, имеющий на борту животных в качестве пассажиров, и будут проведены детальные наблюдения за их поведением и протеканием физиологических процессов».
Такая программа казалась естественной. Но многие ли знали, что это программа не грядущих лет, а ближайших недель?
Лайка
«В соответствии с программой Международного геофизического года по научным исследованиям верхних слоев атмосферы, а также по изучению физических процессов и условий жизни в космическом пространстве 3 ноября в Советском Союзе произведен запуск второго искусственного спутника Земли…
На борту второго искусственного спутника имеется: аппаратура для исследования излучения Солнца… космических лучей… герметичный контейнер с подопытным животным (собакой)…»
Газеты всех стран были полны невероятными сообщениями. Межконтинентальная ракета… Атомоход «Ленин»… И вот — первый искусственный спутник Земли… Советский Союз? Не Америка? Странно… Удивительно…
Советские газеты писали: «10 октября спутник будет пролетать над городами: Ванкувер — в 9 часов 52 минуты, Вашингтон — в 14 часов 59 минут, Омск — в 21 час 06 минут, Пенза — …Манчестер… Рио-де-Жанейро… Ханькоу… Канберра… Ленинград… Москва…» И люди во всех странах и на всех континентах поднимали головы к небу, смотрели, удивлялись, восхищались…
Через несколько дней после возвращения с космодрома в конструкторское бюро мне вместе с одним молодым специалистом — нашим электриком Юрием Степановичем — по заданию Константина Давыдовича пришлось выехать в другой город. Там, в одном из институтов Академии наук, создавались приборы для спутника, работа над которым полным ходом шла в проектном отделе. Это был уже не ПС. На ватмане вырисовывалось нечто космическо-фантастическое. Конусообразный корпус необычной формы, набитый до отказа приборами. Какие-то изогнутые антенны, штанги с чувствительными научными датчиками — одним словом, целая лаборатория.