Страница 16 из 72
Существовала и другая гипотеза: Луна и Земля образовались самостоятельно из газопылевого облака. И еще одна: Луна образовалась далеко от Земли и захвачена ею случайно.
Здесь не будет доказательств правильности любой из этих трех гипотез. Таких доказательств не существует. Ни одна из них пока не превратилась в теорию. Более того, неопределенность, противоречивость этих гипотез порождает массу новых. Луна объявляется даже творением разума… Столетия прошли, но многое, очень многое по-прежнему остается тайной.
Гипотезы, гипотезы, гипотезы…
О Луне написано множество книг. Книг научных, популярных, фантастических… Ученые одной школы, читая труды другой школы и на симпозиумах, конференциях, совещаниях именуя их дорогими коллегами, порой считают «дорогого коллегу» противником номер один, а все его мысли безусловно неверными. Говорят, что в споре рождается истина. Пожалуй, не в каждом споре истина может родиться. Но спор гипотез кажется мне плодотворным, ибо он обостряет ум, заставляет не успокаиваться, подвергать сомнению, казалось бы, незыблемое, искать все новые и новые подтверждения своим предположениям. Столкновение гипотез движет науку вперед.
Почему я повел речь об этом? Да прежде всего потому, что, начиная рассказ о лунной дороге отечественной космонавтики, нельзя не рассказать о спорах вокруг Луны. В это время именно она привлекала внимание не только астрономов, астрофизиков, планетологов, но и инженеров, радиотехников, электриков, химиков, двигателистов, гироскопистов, баллистиков, механиков, математиков, металлургов… да разве перечислишь всех, кто образует большую армию создателей космической техники.
Много книг о Луне прочитал и я. Не пытаясь пересказывать их содержание, подгонять что-то под свой стиль, маскируя прямое заимствование, я бы хотел привести здесь несколько страничек из книги, которая мне очень понравилась. Эта книга вышла в издательстве «Наука» в 1968 году. Автор ее — видный ученый Виталий Александрович Бронштэн. А книга называется «Беседы о космосе и гипотезах».
Можно было бы применить прием, обычный у многих авторов, — отослать читателя к этой книге; мол, если этот вопрос вас интересует, обратитесь к книге… Но согласитесь: часто ли вы, встретив подобный совет, сразу бежали в библиотеку или в книжный магазин? Чаще, пожалуй, выражали досаду: уж коли упомянул, что это интересно, так и расскажи, а то не упоминал бы… Предвижу, что далеко не все со мной согласятся. И не надо. Адрес я указал. Название и автор известны, поступайте как вам удобнее.
Почему я выбрал именно эту книгу? Я не специалист в астрономии и астрофизике, не мне и ценить достоинства той или иной книги из этой области. Но в книге Бронштэна увлекательно рассказывается об истории исследований Луны именно на фоне борьбы гипотез ученых разных стран и времен. А это интересно. Ведь это творческий процесс, это борьба идей, это спор, это поиск истины. Истины единой, ибо не может быть множества истин.
Вот передо мной книга. Ну что же, привести из нее ряд цитат? Можно и так. Но это показалось как-то неудобно. Одной-двумя цитатами не обойдешься. Переписывать страниц двадцать — тридцать не рискнул. И вот, глядя на книгу, лежащую на письменном столе, я поймал мелькнувшую в голове мысль: а что, если поговорить с автором? Вернее, с его книгой. Задать ей вопросы, побеседовать с ней. Ведь в этом случае ход рассуждений можно направить по тому руслу, которое выберешь сам. Странно? Может быть. Но попробую…
Итак — диалог с автором книги через его книгу.
— Виталий Александрович, знаем ли мы Луну?
— Знаем ли мы Луну? Пожалуй, и да и нет. «Еще задолго до начала эры космических полетов Луна считалась наиболее изученным телом Солнечной системы после Земли… На поверхности Луны мы наблюдаем обширные темные равнины, получившие по недоразумению названия морей, длинные горные хребты, напоминающие земные. Но самой главной особенностью лунного рельефа являются конечно же знаменитые лунные кратеры — кольцевые горы… Размеры лунных кратеров весьма разнообразны — от 250 километров до… до десятков сантиметров. Высота вала у больших кратеров — до 2–4 километров. В центре многих из них имеется горка…»
— Виталий Александрович, почему вы называете кратеры знаменитыми?
— «Дело не в названии. Как возникли эти кратеры и почему их нет на Земле — вот в чем вопрос! Из десятка гипотез, предлагавшихся в разные времена для объяснения кольцевых форм лунных гор, две сохранили свое значение до настоящего времени, и их сторонники, сменяя друг друга, ведут между собою, по меткому выражению испанца А. Палюзи-Бореля, „Столетнюю войну“. Эти две гипотезы — вулканическая и метеоритная. Вулканическая гипотеза старше своей соперницы, хотя и ненамного. Впервые ее высказал в конце 80-х годов XVII века известный немецкий астроном-наблюдатель, судья по профессии, Иоганн Шретер. По мнению Шретера, не подлежало сомнению, „что все глубокие кольцеобразные впадины на лунной поверхности — это настоящие кратеры… Несомненно, — писал он, — что одна и та же сила создала и кратеры и кольцеобразные горы вокруг них; следовательно, они должны были возникнуть одновременно. Сила, породившая их, отнюдь не является чем-то внешним для Луны, она должна была исходить из недр лунного тела, проявляясь в виде извержений“. Возможность вулканических извержений на Луне предполагал в те же годы и Вильям Гершель…»
— Но были ли у Шретера и Гершеля какие-нибудь доказательства?
— Вот в том-то и дело, что «ни у Шретера, ни у Гершеля, ни у их многочисленных последователей не было ни одного наблюдения действительного извержения на Луне… Я нарочно привел высказывание Шретера, чтобы показать разительное противоречие между категоричностью его суждений и почти полным отсутствием обоснований…»
— Виталий Александрович, вы пишете, что гипотеза о вулканическом образовании кратеров существует и поныне. А прибавились ли какие-нибудь доказательства в ее пользу за прошедшие годы?
— «В ночь со 2 на 3 ноября 1958 года на крупнейшем в то время телескопе страны — стодвадцатидвухсантиметровом рефлекторе Крымской астрофизической обсерватории — вели наблюдения Луны два приезжих астронома. Один из них был известный пулковский астрофизик профессор Н. А. Козырев, другой — харьковский астроном В. И. Езерский, специалист по физике планет. Телескоп был наведен на…»
— Прошу прощения, Виталий Александрович. Чувствую, что забежал вперед. Ведь вы рассказали только об одной из гипотез. Быть может, лучше рассказать о второй, а уж потом привести убедительные доказательства и той и другой? К ночи со 2 на 3 ноября мы еще вернемся. Не возражаете?
— «И другая гипотеза, метеоритная, первоначально была не в лучшем положении. Идея о том, что кратеры образованы падающими на Луну метеоритами, была выдвинута впервые в 1824 году немецким астрономом Францем Груитуйзеном. По его мнению, космические массы, падавшие на Луну, были гораздо больше современных метеоритов и вызывали продавливание кольцевых участков лунной коры с образованием кратеров… Взгляды Груитуйзена вскоре были забыты, и лишь в 1873 году английский астроном Р. Проктор вновь высказал идею о проламывании лунной коры ударами метеоритов… Однако позже он отказался от своих взглядов. В 1892 году президент Американского геологического общества Г. Джильберт дал первое серьезное обоснование метеоритной гипотезы. При этом он впервые высказал идею, что не только кратеры, но и лунные моря образованы лавовыми излияниями, вызванными падениями больших масс метеоритов. Статья Джильберта осталась не замеченной астрономами. О ней вспомнили лишь полвека спустя… Через тридцать лет после Джильберта известный немецкий геофизик Альфред Вегенер предложил новый вариант метеоритной гипотезы. Метеориты падали на Луну под действием ее притяжения, а до этого двигались вокруг Луны, образуя некое „метеоритное кольцо“. При отвесном падении и образовывались круглые кратеры. Иначе они имели бы эллиптическую форму. Ведь в то время образование кратеров приписывалось в основном механическому воздействию падающего метеорита».