Быдло

Причём она не присела на корточки, а наклонилась вперёд, как цапля.

Разумеется, моему взгляду открылись стройные ноги во всю свою прекрасную длину, а потом выяснилось, что она без нижнего белья. Я мог лицезреть гладковыбритую вульву и аппетитные ягодицы. Да это уже ни в ка кие ворота не лезет! Я не ханжа, ориентация у меня стандартно-классическая и до старости мне далеко, но такое бесстыдство меня шокировало. Моё лицо вспыхнуло как запрещающий сигнал светофора. Виктория добила меня, повернувшись и продемонстрировав мне глубокое декольте с шикарной силиконовой грудью. Я порывисто встал и направился к нашей очаровашке. Вика встретила меня одновременно лукавым и похотливым взглядом, излучавшим уверенность в своей женской победе. Она сделала шаг ко мне навстречу и положила руку на плечо. Я резче, чем положено выдернул папку с документами у неё из рук и грубо вытолкал её из кабинета. Моё сердце билось где-то у подбородка, лицо горело. Я нормальный мужик и вполне адекватно реагирую на женские прелести, внимание со стороны окружающих дам льстило моему мужскому самолюбию, но я не верил в искренность таких внезапных проявлений. К тому же меня бессилие попытки манипулировать мной, используя тупые приёмчики из дебильных женских журналов. И я женат! У меня была своя любимая женщина — Лилия, с которой я прожил практически десять лет. Я не мог предать родного мне человека ради сиюминутной похоти. Считайте меня старомодным. Пытаясь успокоиться и отвлечься, я начал ходить по кабинету, а потом, вообще, вышел в коридор. По дороге попался кабинет Самуила Семёновича. Я заскочил к Раппорту. Проигнорировать секретаря, я вбежал к нему в кабинет.

— Здравствуйте, — поздоровался я с нашим финансовым богом и завис. Я не знал о чём говорить. Старый мудрый еврей кивнул мне и с понимающей интонацией в голосе сказал:

— Тяжела ты, шапка Мономаха? Привыкайте. Пока сами не освоитесь, так оно и будет. Могу только совет дать. Не провоцируйте и не реагируйте, Максим. И действуйте так, как должно. Я не был в этом уверен, но показалось, что хитрец Самуил знает, что произошло. Я попытался собраться со словами, но он миролюбиво поднял руку и остановил меня.

— Посидите, Максим, отдышитесь. Вон документики у вас в руках. Их посмотрите, а через полчаса мы с вами пообедать сходим. У меня к вам есть разговор с глазу на глаз. Разговор оказался не простой. Самуил объяснил мне политику компании. Стабильная система не терпит возмущений. А я и был таким возмущением. Резкий бурный старт даёт мне преимущество, но расслабиться не стоит. Наши топы, опасаясь за своё место, начнут интриговать. Также он мне сообщил о том, что идёт чистка. Это обычная практика компании. Тут дело даже не в совершённых ошибках, а в том, что пришло время очередного цикла: пора менять не только лошадей, но и кучера. Степан Константинович занял должность генерального директора полтора года назад. Его не тронут. Первый заместитель ушёл в самостоятельное плавание, и он мне обязан. Мне стоит рассчитывать на его поддержку. А вот всем остальным стоит озаботиться своим будущим самостоятельно.

— Меня это тоже коснётся, Максим.

— Самуил Семёнович, да без вас же никак. Если от меня что-то будет зависеть, то можете на меня рассчитывать. Даже не сомневайтесь. Самуил тепло улыбнулся.

— Верю, Максим. Но дело в том, что я сам уже собираюсь на отдых.

Хватит. Возраст, здоровье. Я проигрываю молодым и энергичным вроде вас. Работу без Самуила я представлял плохо. Настолько он сросся с сами организмом нашей компании.

— Самуил Семёнович, я альтернативы вам не вижу, — честно признался я. — Если вам тяжело, то ищите себе помощника. Тут я замер, я удержался и не упомянул про его зама — Анечку, про начальника наших аудиторов Ерошина и начальника отдела финансовой аналитики Ищенко. Я понял подоплёку нашего разговора: Самуил меня прощупывал. Вот оно тонкое искусство оставаться всегда и везде на вершине пирамиды власти без скачков по головам, интриг и жестокого противостояния. Раппопорт умел предугадывать, предчувствовать и совершать правильные и точные поступки, а также не совершать лишних поступков, а в основе всего лежало изучение людей с которыми работал и событий, которые могу произойти. В дальнейшем я старался удержаться от оценок. Насчёт отношения финансового директора ко мне лично, я не строил иллюзий. Оно будет приятным и доброжелательным ровно до того момента, пока это не войдёт в противоречие с его интересами или он не почувствовал угрозу своему непоколебимому статусу. Он не видел во мне никакой угрозы для себя. Скорее всего, я был для него непонятен. С его подчинёнными было всё ясно. Анечка была чистой воды исполнителем, профессионал высокого класса, умная, работящая, но ей было уютно за чужой спиной. Она боялась принимать решения. Я точно знал, что всю работу финансистов ведёт именно она, но, тем не менее, Анечка всегда оставалась в тени. Глава шайки наших аудиторов была самой вероятной альтернативой Раппопорту, но Самуил выстроил работу таким образом, что Ерошина чувствовала себя слишком хорошо в плане доходов и отсутствия ответственности. Ищенко не скрывал своих амбиций, он хотел стать на должность финансового царя в нашей конторе, но постоянно попадал во всякие неприятности, которые существенно подмачивали его репутацию. Поэтому вряд ли ему дадут вылезти из своего угла. Теперь я сильно сомневался в том, что такие приключения с Ищенко случались без участия Самуила. Разговор закончился вполне позитивно. Самуил убедился, что я не представляю для него угрозы, и он пообещал мне помощь, со своей стороны. А я внезапно осознал, что стал одной из ведущих фигур на шахматной доске корпоративных игрищ за власть в нашей компании. После задушевного разговора, мы с финансовым директором пошли обедать в его любимый ресторан средиземноморской кухни. А Вику я так и не увидел до конца недели. Пятница началась с предчувствия грядущего масштабного и грозного события. Менеджеры беспорядочно суетились и метались из кабинета в кабинет, а вся наша контора гудела как пчелиный улей. По корпоративной почте разослал сообщение о том, что сегодня в три часа дня всему без исключения коллективу следует быть в холле. Просторный и пафосный холл в нашем здании был местом проведения официальных торжественных мероприятий компании и массовых «казней» с театральным эффектом. В рабочей атмосфере компании резко возрос градус нервозности. Я был спокоен и уверен в себе. Поставленные генеральным, задачи были выполнены практически полностью, хотя, это было, вообще, невероятно.

Я был героем, звездой и отличным парнем. Как раз в половине третьего генеральный вызвал меня на ковёр. Дело оказалось совсем плёвым, но для чего-то директор раздул его до неприличных размеров. Я прямо при нём набрал пару номеров и проблемка растаяла как дым. Похоже, что генеральному директору захотелось лично поприсутствовать при моём головокружительном умении преодолевать трудности и решать проблемы. Потом генеральный переключился на какие-то личные темы и в итоге мы опоздали на пять минут к началу торжественной части. Чего я себе никогда не позволял. На верхней площадке лестницы, ведущей из вестибюля на первый этаж, стоял наш верховный олигарх. Он возвышался над толпой согнанных сотрудников, как император на Римском форуме: грозно, величественно и по-отечески располагающе. Мы с генеральным оказались на той же площадке, но за спинами свиты нашего олигарха. Степан Константинович, ничуть не смущаясь, протолкался в первые ряды и вытащил меня за собой. Мы успели как раз к началу спектакля. Олигарх откашлялся и звучным хорошо поставленным голосом толкнул короткую речь о корпоративном единении, командном духе и новых горизонтах. А я интуитивно понял, что сейчас начнут говорить обо мне. Спросите, почему я так подумал? А всё очень просто. Прямо перед широкой лестницей стояла моя Лиля, держа за руки нарядных дочек. Ещё я понял, что именно будут говорить. Рядом с женой стоял тот самый отставник Василий Иванович с собачьей площадки. Отставной военный был одет не в затасканную афганку, а в дорогой классический костюм; у него на груди красовалась солидная колода орденских планок и звезда героя России. Тем временем олигарх перешёл к основной части: