Путешествие вверх

Он знал, что на этот вопрос никогда не будет ответа.

Айэт приближался, — плоский цилиндр толщиной в двадцать миль, со ступенчатой низкой надстройкой на одной стороне, и мелкой ступенчатой дюзой — на другой. Дюзу окаймляло десять изогнутых многомильных рогов. Они ослепительно сияли, отводя избыточное тепло Сверх-Эвергета. «Товия» меняла курс, направляясь к открытому входу, — он тускло светился у основания надстройки, на верхней плоскости Айэта. Со всех сторон на фоне пепельно-черного неба сияли громадные звезды-корабли. Ир-Ими, когда-то бывший Нэйсом, заполнил полнеба. Анмай поёжился. Он предал Нэйса на пытки и смерть, — хотя и не сознательно, — и совсем не рад был видеть его в облике машины, способной разрушать миры. С тех пор прошло десять тысяч лет, но сам Анмай такого бы никогда не простил.

Когда «Товия», с ослепительной вспышкой пробив силовое поле, влетела в огромный, — больше мили в диаметре, — десятигранный портал, Анмай вздрогнул. Он увидел запомнившийся до боли пейзаж, — кроваво-огненное солнце, сиявшее в зените угольно-черного неба, и уходившую в его пламя зеркальную башню немыслимой высоты. А внизу тянулись бесконечные ряды причудливых сверкающих громадин…

На миг Вэру растерялся, — он знал, что когда Айэт стал кораблем, простор машинного города заняли топливные танки. Потом он понял, что этот памятный ему вид, — огненное солнце в черноте, сияющая башня впереди и механический город внизу, — лишь изображения на стенах-экранах огромного кубического зала.

Анмай вдруг ощутил приступ тоски и страха. Он расстался с юношей полгода назад, — но для Айэта прошло десять тысяч лет. Какой-то будет их встреча?

За «Товией» плавно сомкнулась десятилепестковая плита исполинских ворот, и те, переливаясь текущими по створкам изображениями, исчезли, слились со стеной, словно их не было вовсе. Вэру прижало к полу, затем «Товия» застыла неподвижно, и путешествие закончилось.

Прямо перед ним в стене центральной башни зиял полумильный квадратный портал, обрамленный широкой полосой невероятно сложного узора. В заполняющей его зыбкой мгле силового поля скользили отблески живого пламени. К выступавшей под ним огромной платформе сходились изогнуто сужавшиеся лестницы, — они вели на две мили вниз, к другой, куда более обширной платформе. На ней, знакомая до мельчайших подробностей, стояла «Увайа», — звездолет, некогда спасший весь их народ, корабль, без которого не было бы ни Вэру, ни Союза Файау, ни даже золотых айа и Айэта. Во всей Вселенной во мраке носились бы одни лишь Черные Прыгуны Мроо. А может, всё было бы и не так, но Вэру смотрел на звездолет с почтительным удивлением.

Вдруг ему стало очень неуютно, — стены каюты казались прозрачными, а он стоял в ней нагишом. Та же мысль пришла в голову и Хьютай. Ещё миг они смотрели друг на друга, потом Анмай погасил изображения, и пара, рассмеявшись, стала спешно одеваться.

***..

Силовое поле раздвинулось перед ними, как занавес, и скиммер плавно опустился на серую металлическую равнину, — столь велик был этот зал. А потом пара вышла в своё ожившее прошлое…

Безупречные стены-экраны, как и десять тысяч лет назад, почти заставляли их поверить, что они и впрямь стоят внутри шахты Сверх-Эвергета Линзы. Призрачное его ядро всё так же продолжало свою мерную пульсацию, всё так же сияли над ним фиолетовые огни, — но тянувшаяся к нему огненная колонна истончилась до золотой вьющейся нити, и вокруг неё уже не кружились падающие в пламя машины. Если не считать ровного могучего пения, от которого вибрировал пол, было абсолютно тихо.

Анмай покосился на себя. Он был, в общем, равнодушен к красивой одежде, но сейчас привычный серый комбинезон казался ему слишком простым. Хьютай, в своих неизменных шортах, сандалиях и белой футболке стояла рядом, держась за его руку. Вторую руку она поднесла ко рту, — такое случалось с ней в минуты сильного волнения. Его сердце тоже бешено колотилось, — почти так же сильно, как минуту назад, когда они вновь увидели это…

Его взгляд устремился на низкую пирамиду из девяти ступеней, точнее, — на венчающий её черно-зеркальный блок сопрягающей сути. Именно туда ушли Айэт и Ювана, и сталь поглотила их тела. А сейчас…

В темном металле сверкнул отблеск, другой, затем вся прямоугольная глыба засветилась, начав расплываться сияющим облаком. Свет вспыхнул так ярко, что Анмай невольно прикрыл глаза, но всё же, не отвел их, — столь прекрасно было это сияние, туманное, чистое и ровное. А потом свет погас, и там, где только что была пустота, явилась пара.

Анмай во все глаза смотрел на них. Ошибиться было невозможно. Стройный, гибкий юноша с гривой черных волос и красивым мечтательным лицом, — Айэт Тайан. Невысокая девушка с русыми волосами и лицом задумчивым, — Ювана Кари. Её когда-то бледную кожу покрыл золотистый загар. Оба босые и одинаково одетые, — в короткие белые туники, расшитые золотом и перехваченные поясками, сплетенными из серебристых колец. Такая же одежда была на них в день расставания…

Несколько секунд Айэт растерянно моргал, всё шире открывая свои длинные глаза, потом поднял к ним руку, осмотрелся, — и побежал к Вэру. Их разделяло полсотни метров, — но юноша пересек их очень быстро, и бросился в объятия друга, едва не сбив того с ног.

— Анмай!

— Айэт!

Все сомнения Вэру испарились. Он почувствовал, что перед ним, — настоящий, живой Айэт, точно такой же, как и в день расставания. Айэт ощутил то же самое, — даже Хьютай рассмеялась, увидев над плечом любимого его счастливое лицо с широкой улыбкой и закрытыми глазами, на которых блестели слезы. Она смеялась до тех пор, пока её саму не заключила в объятия смеющаяся Ювана…

Они отступили на шаг, взявшись за руки и глядя друг на друга. Айэт ничуть не изменился, — те же высокие скулы, темно-серые, широко расставленные и ярко блестящие глаза, чувственный рот… непослушные длинные волосы так же небрежно повязаны синей лентой, — не красоты ради, а просто чтобы не лезли в эти глаза…

Лицо юноши было веселым, он улыбался, — но глаза принадлежали совсем другому Айэту, прожившему невероятно, немыслимо долго, и погрузившемуся в знания, недоступные живому существу. Но всё же, в них, как и у Вэру, светилось счастье. Анмай не знал, как много для него значит его единственный друг.

— Вот видишь, даже вечные разлуки иногда кончаются, — сказал Айэт, продолжая улыбаться. — Для Всесильной Машины нет неразрешимых задач. Раз можно войти туда, — он показал на лениво мерцающий Сверх-Эвергет, — то можно и выйти. Наши тела устроены очень сложно, но здесь есть нанеты из элементарных частиц, они могут манипулировать даже с молекулами… сложить из них предмет, словно из кубиков… или разобрать, и запомнить устройство. Всё это, конечно, очень сложно, но теперь я… и Ювана, — он на миг смутился, — такие же, какими были, когда входили туда. Я точно такой же, как в день моего совершеннолетия, — я всегда буду его помнить! Я одновременно здесь и там, — он показал на чудовищную машину, — неразрывно связанный с ней. Если проще, она, — осуществитель планов, принцип формы, начало, активно изменяющее реальность, активно формирующее, я — носитель высшей воли, власти и желаний.

От этой речи повеяло холодом. Анмай подумал, что тот, юный Айэт уже никогда не вернется. Но в этот миг Айэт вновь улыбнулся, — совершенно по-прежнему.

— Я так долго мечтал об этой встрече, что уже и не надеялся на неё. Те, другие Вэру, которых я знал, были всё же не такими, как ты. У них не хватало чего-то… может, души?

Заметив его растерянность, Айэт добавил:

— Я твой единственный друг, я знаю, но у меня тоже были друзья… — он замолчал, вдруг опустив глаза.

— Я хочу вернуть тебе кое-что, — ответил Анмай. — Когда мы прощались, ты дал мне самое дорогое, что у тебя было, — чтобы я всегда тебя помнил. Сейчас мы встретились, и я хочу вернуть подарок, — он достал из кармана камешек, — осколок базальта, — и протянул его Айэту.