Страница 129 из 150
Анмай смутился, опустив глаза и невольно ёжась. Теперь, когда их уединение уже никто не мог нарушить, ему вдруг стало очень неуютно. Хьютай заметила его растерянность. Она улыбнулась, подошла к нему. Они обнялись… почти бездумно их губы встретились. Это тянулось долго. Когда они, наконец, смогли оторваться друг от друга, она тихо спросила:
— У тебя уже есть девушка?
— Нет. Вообще не было никого… кроме тебя.
— Правда? По-моему, единственного сына всесильного Единого Правителя стоит любить. Или… тебе нравятся мальчики?
Анмай вздохнул.
— Нет. Просто… я не встретил никого, с кем бы мне хотелось разделить… себя, свою жизнь… и я… думал о тебе… хотя… Что с тобой? — испуганно спросил он, видя, что она готова заплакать.
Хьютай не ответила, уткнувшись в сжатые ладони.
— Я не знала, что ты ждал меня… столько… а я… помнишь, что мы обещали друг другу тогда, прощаясь?
Анмай кивнул.
— Ты… простишь меня?
— Да. Не стоит больше об этом говорить.
Хьютай вновь впилась в его губы. На сей раз у юноши перехватило дыхание, и он испуганно отстранил её.
— Я живу совсем не так, как ты представляешь, — тихо сказал он, освободившись. — Тут у меня нет никого… близкого. Даже друзей. Я один, совсем один… Хьютай… любимая…
Она насмешливо взглянула в его глаза.
— Раз мы… ты… я уже твоя жена, может, начнем?
— Что?
Она улыбнулась. Анмай промолчал, но озноб пробежал по его телу от волос до пальцев ног. Едва руки Хьютай коснулись его шеи, он вздрогнул, вырвался, и, отойдя на несколько шагов, вновь замер.
— Ты такой дикий, да? Что с тобой? Ты знаешь, как мы, файа, любим друг друга?
Анмай растерянно смотрел на неё.
— Как мальчик. Теоретически.
— По нашим древним обычаям, каждого нашего юношу и каждую девушку учили, как это делать. А ты умеешь?
Он смущенно опустил глаза.
— Немного. Но я никогда не представлял… что это будет… с тобой, — тихо сказал он. — Я… я прошу… не бойся…
Он осторожно коснулся мягко поджавшегося живота Хьютай, — обнаженной полоски между её кофточкой и юбкой, — провел по нему ладонью, просто чтобы убедиться, какой он упругий, шелковисто-гладкий и теплый. Хотелось прижаться лицом, губами к этой подвижной поверхности. Анмай испуганно отдернул руку… прикоснулся к её лицу… стал медленно, нежно, легко поглаживать его, — словно не верил своим глазам и хотел наощупь убедиться, что она так красива… очень осторожно погладил веки её прикрывшихся глаз, ресницы, потом губы… Хьютай вздрогнула и отстранилась от его прикосновений.
— Разве это делают так?
Он смущенно улыбнулся.
— Я знаю, что нет. Но я… не решаюсь…
— Попробуй.
Его руки с силой сплелись и сжались.
— Ладно. Тогда я попробую… только ты не пугайся, и не прогоняй меня, ладно?
— Я постараюсь, — Анмай улыбнулся. — И что мне надо делать?
— Пока ничего. Я… Позволь мне почувствовать тебя, — прошептала Хьютай, взяв в свои теплые руки ладони юноши.
Она испуганно смотрела на него. Анмай услышал её дыхание… ощутил её волнение, как своё, понял, что она волнуется, пожалуй, даже больше его… боится чем-то испугать, оттолкнуть его…
С неведомым ранее чувством мучительной нежности он обнял её… осторожно прижал к себе, боясь причинить ей боль… погладил её спину, стараясь успокоить…
Хьютай ощутила легчайшее прикосновение к волосам, потом к щеке. Губы юноши коснулись её лица, скользнули по четким густым бровям, пушистым ресницам, вздрагивавшим от каждого прикосновения… Он улыбнулся.
— Не бойся.
Она опустила веки… тоже осторожно обняла его… Её руки боязливо погладили его шею… ноготки скользнули по ушам…
Юноша замер, чувствуя, как томно бьется сердце. Неожиданно она решилась… поднялась на пальцы ног…
Её теплые губы коснулись ресниц его закрытого глаза… второго… прижались к его губам… к уху… мягко скользнули по горлу… задержались в ямке между ключиц… скользнули по груди…
— Разденься, — прошептала она. — Я хочу знать, как ты выглядишь, когда на тебе ничего нет. Ты красивый.
Юноша дико, испуганно взглянул на неё. Не то, чтобы он совсем этого не хотел, но он не знал, что всё начнется так быстро: во всех читанных им историях отношения развивались неспешно, и близость с Хьютай, пусть и желанная, казалась ему чем-то далеким. Но теперь… Он не знал, куда девать глаза… и руки тоже…
Хьютай легко коснулась его испуганно вздрогнувшей ладони.
— Тебе помочь? — невинно и тихо спросила она.
Анмай смутился, ощутив, что краснеет.
— Нет, — он невольно схватился за ворот, словно опасаясь, что она сама расстегнет его. Впрочем, именно этого Хьютай и хотелось. Она обиженно прикусила губу.
— А быть со мной ты хочешь?
Анмай промолчал, но темный блеск его больших глаз послужил ей ответом. Они замерли, не глядя друг на друга. Прошла секунда… вторая… Рука Хьютай вновь легко коснулась ладони юноши. Анмай ощутил, что даже предплечья у него залились краской. Она насмешливо взглянула на него.
— Не бойся. Смотри, это совсем не страшно…
Она ловко приподняла ногу, расстегнула ремешки, сняла сандалию… вторую… Юноша слышал лишь тонкое пение в ушах, — ему казалось, что поют ангелы…
***…….
— Помнишь, что было потом? — тихо сказала она, почти прямо в его ухо. — Ты так смущался… что я почувствовала себя… что я лучше, чем я есть.
Он улыбнулся, глядя на неё. Хьютай, как и всегда, была прекрасна. Мечтательное выражение её чеканного лица, блеск больших серых глаз… совсем как тогда…
— А кто в такие моменты ведет себя иначе? — так же тихо сказал он, и она улыбнулась.
— Так ты помнишь, что было дальше?..
Какое-то время он смотрел на дешевую юбку из шерсти, зеленую и мятую, лежащую на полу, — поднять глаза он просто не решался. Наконец, он осмелился…
Впечатление было столь яркое, что юношу словно ударили под дых. Он замер с приоткрытым ртом, не в силах не шевелиться, ни дышать, — нагую девушку он видел первый раз в жизни, а от одной мысли, что она любит его, голова и вовсе шла кругом.
Анмай, — восхищенно, испуганно, дико, — смотрел на её высокую тугую грудь, крепкую, полную чувственной силы, на дерзко торчавшие крупноватые темные соски. Впалый, в призрачном рисунке гибких мышц, гладкий живот девушки подчеркивал литую стройность её стана. Широкие бедра, словно отлитые из блестящей коричневой стали, вызывающе круто сбегали к узкой талии. Их тугие изгибы привлекали юношу своей невыразимой правильностью, — столь безупречно совершенной, что перехватило дух. Спутанные крупными кольцами, тяжелые черные волосы Хьютай плащом ложились на плавные изгибы сильных плеч, прикрывая всю спину. Короткий, ровный нос, длинные глаза, твердо очерченный чувственный рот, высокие скулы её внимательного лица были невыносимо прекрасны, — Анмай не мог отвести от неё глаз, едва дыша от мучительного влечения. Хьютай искоса посматривала на него, — томно, нетерпеливо, призывно, — а он словно падал куда-то, понимая, что будет любить красивейшую из женщин. Это, почему-то, пугало его: он слишком мало знал о любви, и вовсе не был уверен, что достоин такой красавицы. С ужасом ощутив свою естественную на такое зрелище реакцию, он покраснел до самых пяток, мечтая провалиться на месте, но Хьютай не заметила, казалось, его возбуждения. Она рывком повернулась на пальцах левой ноги. Её волосы рассыпались по великолепным плечам, дразняще касаясь дерзких изгибов бедер, отливавших таинственным природным серебром.
— А теперь ты. Не обязательно делать это, как я. Ты всё же парень.
Голова юноши закружилась, в глазах поплыло, — он потерял последнее ощущение реальности, страх, стыд, любопытство и желание наполнили его с такой силой, что он, казалось, вот-вот потеряет сознание.
— Но я не… — горло перехватило, как веревкой.
Она улыбнулась, положив легкие ладони на его грудь.
— Я знаю, что ты красивый… весь. Я не буду смеяться…
Анмай растерялся… и тут же разозлился на себя. Он понимал, что Хьютай просто дразнит его, — но привычная мальчишеская решимость уже не давала ему отступить.