Заложница. Западня.

— Для тебя так важно быть герцогиней?

— Если бы это спросил кто-то другой… я бы ударила. Но тебя уже знаю… ты сейчас просто пытаешься меня переспорить. Так вот… если ты не понял, зачем с нами идёт целая толпа местных жителей, я объясню. И хотя мне очень неприятно это говорить, но лучше смотреть правде в глаза. Половина отряда не испытывает к нам никаких дружеских чувств, и все же терпеливо переносят все тяготы пути и готовы и дальше переносить. Почему? Все просто, надеются на нашу победу. И на исполнение своих желаний. Потому что впервые за последние годы видят наёмников, способных достичь заветной цели. И тут не самое существенное твои личные качества и мои умения, хотя и они имеют немаловажную роль. Но главное все же артефакты, которыми по воле случая оделила нас судьба, и которые не может взять никто из них. Иначе мы с тобой сидели бы сейчас в Сиандолле. И поэтому ты попросишь самое важное для тебя самого, герцогство. А я попрошу, чтобы она вернулась. Ну а потом в награду попрошу у гильдии освобождение от ритуала.

— Таэльмина… прости, — выдохнул герцог, снова прижав девушку к себе, — но ты не права. Для меня теперь важнее всего ты… никогда раньше я и подумать не мог, что способен сказать такие слова… А теперь не могу представить как буду жить без тебя. Ведь если она не захочет возвращаться, драконы не дадут нам никакой награды!

— Харн… — не сразу нашлась, потрясённая его признаньем тень, — спасибо… твои слова греют мне душу. Но я знаю о тебе намного больше, чем ты обо мне. Тебя воспитали правителем, и это у тебя в крови. И потому обменять герцогство на меня не получится. Даже если вначале ты не будешь о нем вспоминать… то через некоторое время обязательно начнёшь тосковать. Особенно, если герцогиня с твоим братом отдадут власть Юверсано, и он начнёт травлю твоих друзей. Нет… я не боюсь упрёков, ты поистине благороден и никогда даже не намекнёшь… но мне будет больно и стыдно за проявленную слабость. И ради меня и нашего будущего, пожалуйста… пообещай сделать так, как я прошу?!

— Хорошо… — помолчав, неохотно процедил герцог, хотя не мог не понимать, насколько она права, — но и ты пообещай… сделать всё, что сумеешь, чтобы мы всегда были вместе.

— А я и так делаю, — улыбнулась тень и поспешила уткнуться ему в рубаху, чтоб скрыть невольно выплеснувшуюся из глаз влагу, — всё… нам пора. Спутники уже пошли к выходу. И у меня ещё последняя просьба. Если я намажусь не очень приятным зельем, постарайся не замечать, хорошо? Это для дела.

— Малышка моя… — проглотил вставший в горле ком Хатгерн, — Когда я рядом с тобой, то вообще почти ничего не замечаю…

Жарко поцеловал напарницу, нехотя отодвинул, отвернулся и торопливо покинул комнату, чувствуя, как стремительно тает его благоразумие и восхвалённое тенью благородство.

Дракон появился из-за кустов, едва тень сбежала со ступенек дома, остановился на пригорке, внимательно оглядел отряд.

— Все готовы? Сколько вас?

— Одиннадцать — ответил давно пересчитавший спутников Хатгерн, и на всякий случай добавил, — ещё четыре типара.

— Хорошо, — на секунду задумавшись, кивнул Грард, — возьму и типаров.

— А нас четверо, — важно сообщил Угорл, поспешно подбирая куском хлеба жир со сковороды, на которой жарились грибы.

— Да? — дракон хмуро оглядел гольдов, к которым успел примкнуть усыпанный хвоей шпион, недовольно поморщился и нехотя согласился, — так и быть, заберу и вас. Давайте по десять золотых.

Минуты на три гольды потеряли способность не только говорить, но и двигаться. Стояли, разинув глаза и тяжело дышали, постепенно меняя цвет лиц. Однако, если круглая рожица Вазрума всё бледнела, то Угорл наливался пурпуром, а его помощники стали пятнистыми.

Глава 2

Как выяснилось, дракон ни грана не шутил, говоря про свой характер. Это отряд Хатгерна понял, когда их путешествие резко закончилось.

Без какого-то намёка или предупреждения. Просто пол клетки вдруг дёрнулся и исчез, и они вместе со мхом, багажом и типарами вывалились на изножье каменистой осыпи.

С очень небольшой высоты, как стало ясно уже через пару мгновений. Пассажиры, сидящие на склоне в куче мха и багажа выше остальных, опустились таким способом всего-то на пару ладоней. Да и типарам, оказавшимся ниже всех, довелось пролететь не более локтя. Тем не менее такую бесцеремонное избавление от взятых под опеку путешественников возмутило почти всех добровольцев, приписавших поступок Грарда природному высокомерию и грубости драконов.

Молчали лишь Селайвен и Алдер. Да ещё Таэльмина. Тени досталось меньше всех, поскольку она полулежала в объятьях напарника, и он заботливо подоткнул ей под ноги побольше мха, однако вовсе не это, и даже не выработанная с помощью наставников привычка не кричать и не возмущаться в случае какой-либо неожиданности, были главной причиной её кротости. Просто девушка оказалась единственной, кому была прекрасно видна верхняя часть склона и небольшой валун, на котором сидел Грард.

Внимательная тень мгновенно разглядела побледневшее лицо дракона, его приоткрытый рот, из которого вырывалось тяжёлое дыханье, и золотой кубок, куда мужчина лил из фляжки тёмно-вишнёвую жидкость. А потом, запрокинув голову, жадно глотал явно непростое снадобье.

Таэльмина почти заворожённо следила за создателем, а в её мозгу стремительно менялись и рушились недавние предположения и выводы. Меняя мнение тени обо всём разом, о драконах и об их странных правилах и запретах, о месте в их жизни её собственных сородичей и прочих живущих в этом мире древних рас. Эти догадки складывалось в тревожные признаки, напрочь рушившие идиллическую картинку мирного сосуществования мудрых создателей. И из обломков этой простой и прекрасной пасторали неожиданно выглянула неестественная и почти невероятная, но уже бесспорная обоюдная неприязнь двух высших рас, если не трёх.

Дракон допил свое зелье, задумчиво облизнул проворным языком губы и вдруг уставился тени в глаза, нагло и вызывающе.

Именно так смотрели на девушку завзятые сердцееды в дорогих харчевнях и гостиницах, куда её пару раз посылал на задание Бангдирах, и потому тень не смутилась и не отвела взгляда. Продолжала рассматривать дракона с той же задумчивой внимательностью, торопясь завершить складывающиеся у неё выводы. Опять повернувшие новой стороной причины, заставляющие представителей старших рас так рьяно заниматься поиском фей. Ведь обычно никто не ищет добровольно ушедших от них друзей, предоставляя им право самим решать, где и с кем рядом жить. Тем более если эти друзья — могущественные магические существа.

— Отсюда пойдёте вниз по звериной тропе, — нахмурившись, почти зло рыкнул Грард и исчез, растаяв, словно лёгкий дымок.

— Мох не бросайте, мы можем его понести, — забеспокоились типары, оглядывая склоны довольно широкого ущелья, крутые скалистые выступы и стекающие к ручейку галечные осыпи, лишённые малейшего намёка на растительность.

— Не бросим, — пообещала Уатель, бросая заклинание, от которого мох начал испуганно съёживаться и уплотняться, превращаясь в темно-зеленые клубки, — как я начинаю догадываться, тут нам даже сухой травинки не дадут просто так.

Таэльмина неторопливо пошла в указанном драконом направлении, не дожидаясь, пока спутники нагрузят типаров, и делая вид, будто не заметила, каким неприязненным взглядом проводили её сразу две пары глаз. И если ненависть Меркелоса она вполне понимала, то причина такого отношения Шенлии пока была для тени не совсем ясна, хотя и начали появляться некоторые предположения и даже планы примирения. Однако жизнь, рванувшаяся вперёд со скоростью лавины, пока не представляла ни малейшей возможности для их осуществления.

— Таэль, подожди, — вампир догнал девушку уже через несколько шагов, уверенно придержал за локоть, и легко зашагал впереди неё по тропе, сухо бросив, — извини.

Вот именно нечто подобное она и подозревала, невесело хмыкнула Таэльмина, это в землях вампиров, эльфов и дриад им позволили ходить свободно, куда вздумается, а тут Алдер такого позволить себе не может.