Страница 5 из 111
— На всякий случай. Мало ли.
Приятель демонстративно возвел глаза к небу, точнее, к верхушкам сосен, но возражать не стал. С помощью Вилли, который махнул рукой на попытки что-то сказать и только хмыкал время от времени, мы прямо на тропинке начертили несколько рун. Алто, Синто и Веррикто, «воздух-летучий», «вода» и «глаз», в сумме означавших «туман, отвлечение внимания». Это сочетание мы проходили на прошлом уроке, запомнилось относительно хорошо, поэтому руны у меня вышли только с третьего раза, а не с пятого, как обычно. Правда, ножка у Алто как-то подозрительно напоминала поросячий хвостик. Норберт щедро сыпанул на тропу порошка сушеной крестокровки — из мешочка с травами, с которым не расставался ни один маг. Вилли положил на руны по маленькому осколку кремня. Потом еще порошок — на этот раз из коры дерева дэвон, потом произнести заученные слова — совершенно бессмысленные на любой слух, неудобные, норовившие скользкой рыбиной улизнуть из памяти...
И миг, который вот уже три года не переставал меня поражать, — руны слабо вспыхнули синеватым огнем и исчезли. Лишь пыльная тропа, как и раньше. И три кусочка кремня.
Вилли молча поднял их и раздал нам — каждому по камешку. Теперь, по идее, мы будем почти невидимы для чужого глаза — пока держим камень при себе. Не факт, конечно, что эффект продлится долго, поэтому лучше бы поторопиться.
Мы направились дальше по тропе, стараясь производить как можно меньше шума. Но уже после первого поворота стало понятно, что шуметь мы можем сколько угодно, а «чутье» для определения направления уже не нужно. В лесу нарастали совершенно неуместные спокойным весенним утром звуки — стальной лязг, вскрики, громкий хруст, словно какой-то гигант решил сжевать на завтрак пару сосен... Не сговариваясь, мы перешли на бег.
То, что открылось нам, совершенно не было похоже на представляемое мной место гибели вражеского мага. Я ожидала увидеть круглую небольшую полянку, покрытую серым пеплом, с выразительно оскалившимся скелетом врага точно в середине... Полянка? Ха! Целая просека.
На просеке же творилось... нечто.
Там сражались двое, двигавшиеся так быстро, что разглядеть их удавалось с трудом: один — в серебристо-сером, другой — в черном. Вот тот, кто в черном, поднял руку — огромный валун, лежавший поодаль, вздрогнул, поднялся на высоту пары локтей и легко, как кожаный мяч, посланный умелым игроком, устремился в сторону его противника. Тот каким-то чудом увернулся, и валун, подняв кучу пыли, врезался в дерево позади него. Дерево треснуло, но устояло.
Человек в черном на миг замешкался, и серый атаковал — стремительно, длинный клинок, казалось, сейчас пронзит врага насквозь, но тот успел в последний момент повернуться боком, подставив плечо. Меч со скрежетом отскочил, выбив тучу искр — словно удар пришелся по камню. Серый воин отпрыгнул, перекатился, уходя от хлестнувшей наперерез огненной плети, выросшей из руки черного, и снова начал медленно приближаться к врагу.
Тут я поняла, что уже непонятно сколько времени сдерживаю дыхание, и что мы — все трое — стоим на коленях, глядя на происходящее сквозь ветки и непонятно как умещаясь за одним не очень-то пышным кустом. Хрипло втянула в себя воздух, едва не закашлялась, и снова приникла к просвету в ветвях.
Бой продолжался. Бой невозможный, как будто бы я сегодня утром не вышла за ворота Пристани, а переместилась в какую-то древнюю легенду. Еще одна атака, еще один прыжок — серый все уворачивался, не давал себя задеть ничему, ни со скрипом вырванному из земли гигантскому корню, ни белоснежной ледяной вспышке. Черный держался за плечо, от которого отскочил клинок, может быть, ему все-таки досталось? Следующая огненная плеть испепелила куст в десятке шагов от нашего убежища, я почувствовала, как вздрогнул Нори. Но черный явно выдыхался, не успевал за более гибким и быстрым противником. И поэтому последнюю атаку хоть и увидел, но блокировать ее не успел. Лишь протянул руку навстречу — но клинок, не встретив сопротивления, по рукоять вошел ему в грудь.
Черный грузным нелепым мешком, ничем не напоминавшим человека, осел на землю.
Его соперник выдернул меч, тщательно вытер его об истоптанную траву. Постоял над поверженным противником — наверное, с минуту, но эти минуты показались часами. Я наконец успела его рассмотреть, хоть и со спины — светлые волосы до плеч, диковинная серебристая кольчуга, похожая на рыбью чешую. А потом неизвестный быстрым шагом направился прочь.
Не знаю, сколько мы просидели за тем кустом — окаменевшие от ужаса и шока, прижавшиеся друг к другу. Но, наконец, подала голос робкая пичуга. За ней вторая. Прострекотала белка. Лес снова оживал, возвращался к прежней беспечной жизни. Происходившая прямо на глазах у здешних жителей легендарная битва, казалось, никого не удивила. Кроме некстати случившихся неподалеку магов-третьеклассников.
Первым встал Вилли. Пошатнулся, но устоял. За ним мы с Норбертом — цепляясь друг за друга, как неуклюжие влюбленные или только научившиеся ходить малыши. И мы втроем уставились на просеку. По ней как будто буря прошла — буря с огненным дождем, который проплешинами выжег молодую траву. Что-то захрустело, мы синхронно подскочили, но оказалось, что это всего лишь подогнутая ветка высвободилась из-под поваленного дерева и закачалась на свободе, осыпав пепел свежей хвоей.
В моем кулаке со слабым шуршанием раскрошился в песок зачарованный кусочек камня.
— Я хотел сказать... — Вилли осекся, откашлялся и начал заново. — Я хотел сказать... когда мы еще шли сюда, что в Синеполье не было таких ощущений от места смерти мага. «Чутье» молчало. И там была полянка. Просто обгоревшая полянка.