Крушение

– Что-то… музыка… – говорит мой приемный сын.

– Что ты сказал, мой хороший?

Оли улыбается невинно, я видела эту улыбку сотню раз с тех пор, как Шарлотта попала в аварию, – она ободряет и поддерживает меня в моем забытьи, когда я не слышу окружающее и могу думать только о Шарлотте.

– Ты не пробовала наигрывать Шарлотте ее любимые песни? В голливудских фильмах этот прием срабатывает.

– Музыка…

Шарлотта обожала «Степс» и «Клуб семь» – их дурацкие, но очень милые мелодии и простую танцевальную музыку. Но в ту пору она была подростком, прошло много времени.

– Я уже несколько лет не покупала ей музыку на CD. Теперь вся музыка на MP3, дети ее просто загружают из Интернета, разве нет? Ты сам-то знаешь, какую музыку она любит?

– Вообще без понятия. – Он пожимает плечами. – Леди Гагу, может? Джесси Джей? Не на Гагу ли молится все поколение шестнадцатилетних?

– Да я не особо в курсе.

– А ты проверила бы ее айпод, посмотрела, что она туда закачала, что слушает…

– А ты сможешь проверить? Я не умею, Оли…

Теперь оставалось найти айпод Шарлотты.

– Может, ее друзей спросить?

– Да, думаю, можно, – сказала я. Но это предложение меня смутило. На ее страничке в Фейсбуке, конечно, висели разные уверения в дружбе – вроде «люлю» и какие-то сердечки и смайлики, – но самыми важными людьми в ее жизни были ее молодой человек Лиам Хатчинсон и лучшая подруга Элла Портер. Как же я сразу о них не подумала?

– Ты в порядке, Сью? – Оливер кладет мне руку на плечо, на его лице – выражение заботы.

Я натужно улыбаюсь.

– В полном порядке. Слушай, ты ведь заберешь подшивку «Нэшнл джеографик» обратно в университет? Журналы заполонили собой весь стол, и это приводит твоего отца в бешенство.

– Честно говоря, я собирался перелистать их и вырезать несколько статей оттуда, они пригодились бы в моих исследованиях… – Оливер смотрит на часы. – Черт побери, я забыл о времени, давай я журналами займусь в другой раз, когда буду у вас, хорошо? И, конечно же, заеду повидать Шарлотту.

По лицу Оливера пробегает едва заметная тень.

– Прости, Сью, я редко захожу к ней. Жизнь такая суматошная пошла…

– Я все понимаю, – кладу руку на его предплечье, – у тебя и так забот полон рот. И лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это учиться на «отлично», чтобы мы тобой гордились.

Мы в молчании спускаемся вниз, проходим через холл в кухню, где Милли – наш собачий лохматый Гудини – уже поджидает нас, отбивая хвостом барабанную дробь.

Я тянусь к Оливеру, чтобы обнять его на прощание, и вдруг понимаю, как же быстро летит время. Кажется, еще вчера мы впервые обняли друг друга. Оливер и до плеча-то моего не дотягивался – обнимал за колени.

– Я скажу твоему отцу, что ты заезжал, – говорю я ему.

– Клево, – Оливер целует меня в макушку, а потом наклоняется, чтобы потрепать собаку за ухом. – Будь хорошей девочкой, Милли.

– За рулем аккуратнее! – кричу я вслед Оливеру, пока он ленивой походкой покидает кухню, выходит на крыльцо, машет рукой и исчезает.

Я все еще стою у кухонного окна, разглядывая сад, – долго еще стою: маленький красный «Мини-Купер Оливера уже скрылся из виду. Наша с Оливером короткая беседа в кабинете мужа прочистила мне мозги. Я вдруг почувствовала себя очень глупо оттого, что обыскивала карманы Брайана. Если не брать в расчет эмоциональное равнодушие, которое демонстрирует Брайан, и мои подозрения, то по сути у меня нет причин думать, что муж мне изменяет. Разумеется, произошедшее с Шарлоттой изменит наши отношения, да и как столь ужасное событие могло бы не изменить их? Говорят, что леопард никогда не потеряет свою шкуру, но Брайан – когда я его встретила – уже был сломленным человеком, потом еще его интрижка… в ответ на мои обвинения он плакал и кричал, что он ничем не хуже по крайней мере того монстра, с которым я жила до него. Клялся, что никогда больше не причинит мне боль. И я ему верила.

Звонит телефон, этот звук постепенно прерывает мои размышления, и прежде чем я понимаю, что делаю, я выставляю Милли за дверь на крыльцо и иду ответить на звонок. По личной линии Брайану звонят редко, только если случается что-то важное.

– Алло? – я слегка задыхаюсь, потому что бежала.

– Миссис Джексон? – я тут же узнаю голос. Это Марк Харрис, личный помощник Брайана.

– Да, это я. Я вас слушаю.

– Простите, что отрываю от дел, миссис Джексон, но можно ли поговорить с вашим супругом? Я бы вас ни за что не побеспокоил, но дело в том, что его мобильный выключен.

– Брайан? – я хмурюсь. – Он едет на работу.

– Вы в этом уверены? – В трубке слышится щелчок и шуршание бумаги, потом еще щелчок. – В его ежедневнике отмечено, что его не будет на работе до полудня.

– Должно быть, это какая-то ошибка… – я тяжело дышу, внезапно пересохло горло. Должно всему этому быть рациональное объяснение, – мне муж сказал одно, а своему помощнику – другое… – Брайан абсолютно точно сказал, что едет на работу, когда я видела его сегодня утром.

– О-о-о… – Марк тактично тянет паузу. – Они для него сегодня открылись пораньше?

– Не поняла вас?

– В больнице. Вчера он сказал, что собирается навестить Шарлотту утром. Вот почему я и подумал, что до полудня он будет там.

Я медленно тону в глубоком кожаном кресле Брайана, телефон становится мокрым в ладони. Когда мы навещали Шарлотту, врач сказал, что они будут проводить новые тесты и что навестить дочку раньше полудня мы не сможем.

– Миссис Джексон? – голос Марка такой тихий, что кажется, будто он далеко-далеко, за сотни километров отсюда. – Миссис Джексон, вы в порядке?

Джеймс не появлялся три дня, и я начался беспокоиться. Из комнаты в отеле он ушел раньше меня, утром в воскресенье ему нужно было поехать домой и переодеться перед репетицией, и с тех пор от него – ни звонка.

Я прокручивала – снова и снова – события прошлого вечера и ночи – в голове, но ничего неправильного в их течении не находила. Конечно, большую часть ужина я несла чепуху, но как я была рада, что Мэгги позволила мне заняться дизайном костюмов для команды крикета Abberly Players. Да и работа в баре наконец-то даст возможность заплатить за диплом преподавателя английского для иностранцев, и тогда я смогу шить днем, а не по ночам. Но к Джеймсу у меня все же было много вопросов. И еще я бросила курить. Совсем. Даже после чашки кофе сигарету в рот не беру.

Воскресным утром, прежде чем уйти, Джеймс прильнул ко мне и поцеловал в губы. Сказал, что провел одну из самых незабываемых ночей и что обязательно позвонит вечером.

Но вот только он не позвонил.

И в понедельник не позвонил.

К вечеру вторника я была уже так раздосадована, что сама позвонила Хеллс. Она спустила меня с небес на землю и сказала, что поведению Джеймса есть нормальное объяснение и что он позвонит, как только решит это сделать. Она сказала расслабиться и продолжать жить как жила до того. Легко ей говорить. Не она годами жила в одиночестве. Она даже представить себе не может, как мучительно бывает сидеть одной, пытаясь смотреть фильм, но в это время все время поглядывать на телефон и прислушиваться, не звонит ли он. Боги мои, но телефон… он зазвонил!!! Пожалуйста, пусть это будет Джеймс…

Глава 4

Я лежу, свернувшись калачиком на софе, когда Брайан возвращается домой, – в руке у меня книга, на прикроватном столике – чашка кофе, пятками я упираюсь в собственные ягодицы. Все до боли знакомо: можно подумать, что лежит обыкновенно счастливая Сью, но… но я пью уже третий бокал вина, а страницу в книге перечитала раз семь.

– Привет, родная!

Муж быстро оглядывает гостиную и запросто машет мне рукой, точно так же, как его сын часов двенадцать тому назад.

– Я только на минуту обратно в машину, я кое-что привез, и сразу вернусь!