Медуза

– Добрый день, доктор Чуань, – крикнула она достаточно громко, чтобы перекрыть шум толпы. – Вот это сюрприз!

Мужчина осторожно осмотрел толпу.

– Не ожидал столь шумного приема.

Доктор Ли рассмеялась.

– Не волнуйтесь, доктор. Большинство этих людей – мои родственники. – Она показала на пожилую пару со сморщенными улыбающимися лицами. – Вот мои родители. Сами видите, они совершенно не опасны.

Она взяла доктора Чуаня за руку и провела через толпу зрителей. Крестьяне пошли за ней, но она мягко объяснила, что хочет поговорить с гостем наедине.

Вернувшись в хижину, она предложила гостю потрепанный складной стул, на котором принимала пациентов. Чуань носовым платком вытер потную лысину и стер грязь с начищенных кожаных ботинок. Ли вскипятила на походной плитке воду и налила гостю чай. Чуань осторожно отпил, словно не был уверен, чистая ли чашка.

Сама села на старый стул, на который садились ее пациенты.

– Как вам мой кабинет? Более скромных пациентов я принимаю в хижине. А животных лечу на их территории.

– Да, это вам не Гарвардская медицинская школа, – сказал Чуань, с любопытством оглядывая хижину с земляными стенами и тростниковой крышей.

– Это вообще ни на что не похоже, – сказала Ли. – Но есть и преимущества. Пациенты платят мне овощами и яйцами, так что я никогда не голодаю. Дорожное движение не такое шумное, как на Гарвард-сквер, зато совершенно невозможно раздобыть кофе глясе.

Чуань и Ли познакомились много лет назад на встрече азиатских студентов с преподавателями медицинского факультета Гарвардского университета. Он работал в Национальной лаборатории медицинской молекулярной биологии в качестве приглашенного преподавателя из Китая. Она заканчивала аспирантуру по специальности «вирусология». Быстрый ум и интеллигентность молодой женщины произвели большое впечатление на Чуаня, и после возвращения в Китай, где он занял высокий пост в Министерстве здравоохранения, их дружба продолжилась.

– Мы очень давно не общались. Вы, наверно, гадаете, зачем я здесь, – сказал Чуань.

Доктор Ли уважала Чуаня, он ей нравился, но он оказался в числе высокопоставленных медицинских чиновников, которые постоянно отсутствовали, когда ей необходимо было поговорить о своей судьбе.

– Вовсе нет, – с ноткой высокомерия ответила Ли. – Надеюсь, вы прилетели с извинениями от властей, которые так со мной обошлись.

– Государство никогда не признает свои ошибки, доктор Ли, но вы представить себе не можете, сколько раз я жалел, что не вступился за вас.

– Я понимаю, что правительство будет винить всех, кроме себя, доктор Чуань. Но вы представить себе не можете, сколько раз я жалела, что коллеги не вступились за меня.

Чуань сжал руки.

– Я не обижаюсь на вас, – сказал он. – Мое молчание было трусостью. Не стану говорить о коллегах. Могу только смиренно просить прощения за то, что не выступил публично в вашу защиту. Однако я много работал в кулуарах, чтобы избавить вас от тюрьмы.

Доктор Ли подавила желание показать, в каких условиях она живет и работает в нищей деревне. Она решила, что винить Чуаня несправедливо. Что бы он ни сделал, это ничего бы не изменило.

Она заставила себя улыбнуться.

– Извинения приняты, доктор Чуань. Я искренне рада вас видеть. Но, поскольку вы прилетели не с извинениями властей, что вы здесь делаете?

– Боюсь, я принес дурные вести. – Хотя они были одни, он понизил голос. – Она вернулась, – сказал он почти шепотом.

Ли почувствовала в животе ледяной комок.

– Где? – спросила она.

– К северу отсюда.

Он назвал далекую провинцию.

– Другие случаи были?

– Пока нет. Слава богу, это очень изолированная местность.

– Вы выделили вирус? Подтвердили его идентичность?

Он кивнул.

– Опять коронавирус.

– Когда его обнаружили впервые? И найден ли источник?

– Примерно три недели назад. Источник пока неизвестен. Правительство немедленно изолировало пострадавших и ввело карантин в деревнях, чтобы предотвратить распространение заболевания. На этот раз решили не рисковать. Мы работаем со Всемирной организацией здравоохранения и американским Центром контроля заболеваний.

– Очень непохоже на прежнюю реакцию.

– Правительство усвоило урок, – сказал Чуань. – Попытки скрыть прошлый случай распространения вируса ТОРС[5] повредили репутации Китая как зарождающейся мировой державы. В этот раз наши лидеры поняли, что сохранить тайну невозможно.

Китайское правительство подверглось международной критике за то, что скрыло от мирового сообщества первые случаи ТОРС и тем самым задержало изготовление вакцины и привело к многочисленным жертвам. Когда началась эпидемия, Сун Ли работала в Пекинской больнице. Она заподозрила, что опасность нешуточная, собрала факты и изложила свою точку зрения. Когда она потребовала от начальства серьезных действий, ей велели молчать. Но система Всемирной организации здравоохранения начала распространять предупреждение. Поездки прекратились, был введен карантин. Сеть международных лабораторий выделила вирус, который раньше никогда не встречался у человека. Болезнь назвали ТОРС – «тяжелый острый респираторный синдром».

Вирус получил распространение в двух десятках стран на нескольких континентах, заразилось более восьми тысяч человек. Почти тысяча из них умерли, и едва удалось предотвратить пандемию. Китайское правительство арестовало врача, рассказавшего о том, что случаи заболевания замалчивают, а инфицированных прячут в дальних больницах, чтобы о них не узнала ВОЗ. Преследованию подверглись и другие врачи, пытавшиеся раскрыть тайну. Среди них была Сун Ли.

– Скрыть случаи заболевания было невозможно и в тот раз, – напомнила она Чуаню, не пытаясь сдерживать гнев. – Но вы все еще не сказали, какое отношение это имеет ко мне.

– Мы собираем исследовательскую группу и хотим, чтобы вы вошли в нее, – сказал Чуань.

Гнев Ли вырвался наружу.

– Что я могу? – спросила она. – Я всего лишь сельская знахарка, лечу опасные болезни травами и заклинаниями.

– Умоляю, отбросьте личную обиду, – сказал Чуань. – Вы одна из первых определили появление ТОРС. Вы нужны нам в Пекине. Ваш опыт в вирусологии и эпидемиологии будет бесценным для выработки ответных мер. – Чуань молитвенно сложил руки. – Хотите, я встану на колени?

Она смотрела на его искаженное болью лицо. Чуань был блестящим специалистом. Можно ли было ожидать от него еще и смелости? Смягчив тон, она сказала:

– Не нужно, доктор Чуань. Я сделаю, что в моих силах.

Лицо его просветлело.

– Запомните мои слова, – сказал он. – Вы не пожалеете о своем решении.

– Я знаю, что не пожалею, – ответила Ли, – особенно если вы выполните мои условия.

– Чего вы хотите? – осторожно спросил Чуань.

– Мне нужны медицинские припасы, необходимые для работы в этой деревне в течение полугода… Нет, в течение года. И распространите это условие на соседние деревни.

– Договорились, – сказал Чуань.

Ли выругала себя за то, что потребовала так мало.

– Когда я вам понадоблюсь? – спросила она.

– Немедленно, – сказал Чуань. – Вертолет ждет. Я хочу, чтобы вы выступили на симпозиуме в Пекине.

Ли перебирала в уме необходимые дела. Хижину она снимает. Все ее имущество умещается в небольшой сумке. Ей остается только известить старейшин деревни и попрощаться с родителями и пациентами. Ли встала и протянула руку, чтобы закрепить сделку.

– Договорились, – сказала она.

Три дня спустя доктор Ли стояла за кафедрой на возвышении в Министерстве здравоохранения в Пекине и собиралась с духом: ей предстояло выступить перед двумя сотнями специалистов со всего мира. Женщина, стоявшая на возвышении, ничем не напоминала сельского врача, при свете свечи принимавшего рождавшихся на свет младенцев и поросят. Она была в деловом костюме в тонкую полоску и в красной блузе, на шее повязан розовый шарф. Легкая косметика сделала более светлой кожу, потемневшую от деревенской жизни. Ли радовалась, что никто не видит ее мозолистых рук.

5

Тяжелый острый респираторный синдром, также атипичная пневмония. Острое заболевание дыхательных путей, отличается тяжелым течением и высокой летальностью.