Страница 37 из 48
— Вовсе нет, — ответил Холмс, вытряхивая пепел из трубки. — Два дня назад я в поисках еды забрел в какой-то трактир. Боевая машина разнесла всю стену, ворвалась и чуть на меня на наступила.
— И вы спаслись! — воскликнул я.
Он улыбнулся и покачал головой с дружеским сарказмом.
— Нет, Уотсон, — иронически произнес он. — Я не спасся. Марсианин схватил меня и сожрал до последней крошки.
— Присутствие мистера Холмса среди нас демонстрирует, что он спасся, — укоризненно загрохотал Челленджер. — Ничтожнейшая попытка мыслить логически убедит вас в этом.
— Заднюю дверь я нашел открытой, — принялся рассказывать Холмс. — Марсианин шарил щупальцами по залу, но я нырнул в подвал. В задней части подвала находился ящик для угля. Я вылез через люк в потолке и оказался в темном переулке. Миновав задний двор соседнего дома, я пробрался в галантерейный магазин, вышел на другую улицу и благополучно добрался домой. К счастью, я не растерял собранные припасы. В ближайшие несколько дней они нам весьма пригодятся.
— Дорогой Холмс, вы проявили удивительное самообладание, — сказал я.
— Скорее, удивительную гибкость, — улыбнулся он в ответ на комплимент. — Люк оказался довольно узким, протиснуться в него было нелегко, но остальное не составило труда.
— Вам посчастливилось, — сказал Челленджер, оглядывая худощавую, мускулистую фигуру Холмса. — Однако, ваш подвиг оказался бы не под силу человеку с более солидными, хотя и более внушительными пропорциями. Поразительно, что все мы сумели избежать пленения, как уже заметил Холмс. Каждый из нас прошел много миль по городу, который — как, по всей видимости, считают марсиане — находится в полной их власти.
— По крайней мере, мое приключение показывает, что на знакомой нам территории мы обладаем некоторыми преимуществами, — сказал Холмс. — Вы рассказывали, Челленджер, что и сами сумели скрыться от марсиан.
— О да, я проделал это блестяще, — Челленджер раздулся от самодовольства. — Их механизмы дважды пытались вломиться ко мне в дом. Я бежал — весьма хитроумным способом, замечу — в то время как их щупальца шарили по комнатам. К счастью, никакого серьезного ущерба они не причинили. Тепловой луч также не применяли.
— Возможно, они искали в доме нечто ценное, — предположил Холмс.
— Приму ваши слова как комплимент, — улыбнулся Челленджер, склоняя громадную бородатую голову. — Как вы знаете, самомнение мне чуждо, но же мне кажется вполне очевидным, что высокий интеллект марсиан признает исключительно важное положение, занимаемое мной в иерархии человеческого разума.
— Каким образом, разрешите спросить, марсиане могли сделать подобный вывод? — обратился я к нему.
— Встретившись со мной лицом к лицу, — ответил Челленджер. — Я много раз наблюдал за ними в кристалле — и они наблюдали за мной.
— Говоря о том, что они искали в доме нечто ценное, я подразумевал кристалл, — вмешался Холмс. — Итак, вы наблюдали за марсианами, Челленджер. Мне хотелось бы узнать в деталях, как они выглядят. Удалось ли вам рассмотреть их, когда они вылезали из своих железных машин?
— Конечно. Я смог разглядеть их довольно подробно, — ответил Челленджер. — Сейчас, попробую нарисовать.
Челленджер пошарил в нагрудном кармане, извлек вечное перо и конверт и набросал на бумаге овальное тело, на одном конце которого находились круглые глаза; рот в форме латинской буквы V располагался между двумя пучками похожих на кнуты щупальцев.
— Напоминает осьминога, — заметил я.
— Имеется некоторое внешнее сходство, — согласился Челленджер. — Но это любопытное строение организма, мне думается, указывает на то, что практически все тело является гигантским вместилищем мозга. Наблюдая за марсианами, я заметил ритмические сокращения их тел — вызванные, по всей видимости, пульсацией легких. Здесь, сзади, — он заштриховал часть изображения, — находится нечто, похожее на барабанную перепонку, хотя в плотной атмосфере нашей планеты слух их не должен отличаться остротой.
— Для связи друг с другом они используют чрезвычайно громкие сирены, — заметил Холмс, рассматривая набросок. — Я предполагаю, Челленджер, что анатомическая специализация марсиан — взгляните, здесь ведь в сущности нет ничего, кроме огромного мозга и двух пучков гибких пальцев — подразумевает длительное эволюционное развитие. Марсиане, должно быть, настолько же опередили в своем развитии человека, насколько мы опередили упомянутых ранее бабуинов.
— Похоже, вы утверждаете, что у истоков их эволюции находились примитивные формы, напоминавшие человека, — фыркнул Челленджер; в его голосе мне послышался упрек.
— Да, более или менее. Их механизмы свидетельствуют, что они сумели создать некое искусственное подобие прежних тел: ноги, торс, щупальца, руки и голова.
— Эти машины представляют собой треножники. По- вашему, представители ранней расы передвигались на трех ногах?
— Не исключаю. К примеру, кенгуру поддерживает равновесие с помощью хвоста и пользуется им как своего рода третьей конечностью.
— Так же делали и гигантские ископаемые ящеры мезозоя, — задумчиво сказал Челленджер. — Скажем, травоядный игуанодон или хищник, который был справедливо назван тиранозавром, самое ужасное создание в истории жизни на Земле — до появления космических захватчиков, разумеется.
Профессор поощрительно улыбнулся Холмсу.
— Может быть, вы и правы. Как я уже говорил, приходится сожалеть, что вы не занялись чистой наукой, Холмс. Итак, поскольку марсиане обладают таким развитым и специализированным строением, процесс их эволюции, очевидно, занял тысячелетия.
— Нельзя ли допустить, что марсиане возникли в результате организованного и контролируемого евгенического отбора? — предположил я. — Ведь земное животноводство, если вспомнить, значительно продвинулось в получении желаемых физических форм.
— Гм, вполне приемлемая аналогия, доктор, — сказал Челленджер, захлопав в ладоши. — Подобный вклад с вашей стороны не только полезен, но и, позволю себе заметить, является несколько неожиданным. Признаться, я начинаю понимать радость Холмса по поводу вашего спасения и участия в нашем комитете сопротивления. Холмс, вы говорили, что марсиане искали в моем доме кристалл?
— Кристалл был каким-то образом переправлен на Землю до начала вторжения и использовался для наблюдений за нашей планетой. Кристалл сообщался с похожим приспособлением, которое находилось на Марсе и теперь также оказалось на Земле, — сказал Холмс. — Видите ли, Уотсон, каждый такой кристалл являет сцены, происходящие поблизости от другого. Между парами кристаллов безусловно существует некая связь, используемая для передачи образов.
Должно быть, я выглядел достаточно глупо, пытаясь понять, как работает хитроумное устройство. Холмс улыбнулся.
— Вероятно, похожим способом телеграф передает письменные сообщения, а телефон — голоса, — пояснил он.
— За отсутствием лучшего термина, мы можем назвать данный процесс телевидением, — сказал Челленджер. — Вам не стоит стыдиться, доктор Уотсон: кристалл является крайне сложным приспособлением. Свойства и принцип его действия — такая же загадка для среднего представителя человечества, как потерянный кем-то бинокль для обезьяны, которая никак не в состоянии осознать ни принцип, ни метод использования подобного устройства. Будет понятней, если я предоставлю вам возможность самостоятельно осмотреть кристалл.
Профессор открыл чайную коробку и вытащил завернутый в черную бархатную ткань предмет. Развернув ткань, Челленджер достал безупречно отшлифованный кристалл в форме яйца, почти не уступавший по размерам его мощному кулаку. В кристалле переливался свет, что-то двигалось. Мне вспомнились стеклянные шары с плавающими в жидкости хлопьями, которые изображают снежную бурю.
— Кристалл находился у вас в доме с первого дня вторжения, — напомнил профессору Холмс. — Почему, вы думаете, марсиане не стали искать кристалл, как только оказались в Лондоне?