Страница 1 из 4
Ярослав Иванович Кузьминов
Российские реформы и мировой опыт{1}
Долгосрочный горизонт реформ
Успех любых экономических (то есть связанных с изменением типа воспроизводства) преобразований может быть обеспечен лишь при условии эволюционного характера их протекания. «Революция» для экономики означает резкое прерывание текущих процессов без замещения их новыми. Российская история не раз демонстрировала, что революционные, «обвальные» методы решения сложных социально-экономических проблем неизбежно выливаются в смутные времена, которые разрушают накопленный экономический и культурный потенциалы страны, оставляют тяжелые следы в социальной памяти ее народов. Как должна работать экономика в эти годы?
Нужно избежать обеих крайностей. Нельзя либо продолжать осуществлять макроэкономические преобразования, условно считая, что микроэкономика автоматически меняет свой вид в связи с объявлением реформы, либо ориентироваться на сложившиеся (работающие) микроэкономические процессы и потоки, ползучим образом ликвидируя реформу «снизу».
Необходимо определить институциональные рамки экономики там, где возможно, «насовсем» (блок правовых институтов и экономические институты, относящиеся к сфере семейных хозяйств), а там, где невозможно (институциональные рамки функционирования государственных предприятий) — с учетом необходимости сформировать рациональные рыночные установки даже в переходных экономических формах.
Приблизительный алгоритм смены вектора экономической политики в рамках монетаристской доктрины может быть представлен так:
— для борьбы с инфляцией и за бездефицитность государственного бюджета проводятся последовательные монетаристские мероприятия:
сокращение расходной части бюджета сочетается с увеличением налогов, в том числе косвенных. Центральный банк ослабляет усилия по понижению ставки банковского процента, которая немедленно возрастает;
— реакция на эту политику со стороны государственного и частного секторов существенно различается: государственный сектор склонен свернуть производство и законсервировать мощности, мелкие капиталы частного сектора вымываются из производства в банки, а крупные перемещаются из сфер, связанных с инвестированием, в посреднический бизнес (в частности, экспортно-импортные операции);
— через несколько месяцев начинают сказываться как позитивные, так и негативные последствия монетаристских мероприятий. Инфляция замедляется, но резко сокращаются темпы роста. Характерно то, что их снижение не сопровождается адекватным понижением цен на внутреннем рынке.
Итак, предполагаемого ортодоксальной теорией монетаризма автоматического оживления экономической конъюнктуры не происходит. Это вполне объяснимо рядом обстоятельств:
— состояние российского товарного рынка определяется в основном государственными предприятиями, чья стратегия зависит от политики правительства. Замечено,
[63]
что реакция государственных корпораций на изменение конъюнктуры принципиально отличается от поведения конкурентных фирм, предусмотренного неоклассической теорией;
— усиление конкурентного режима вследствие расцвета мелкого и среднего предпринимательства происходит не в той степени, как ожидалось;
— наконец, каждое монетаристское «закручивание гаек» ухудшает перспективы не только перевооружения, но и простого обновления оборудования.
В результате действия указанных тенденций, негативно влияющих на перспективы роста хозяйства, правительство неизбежно возвращается к стимулированию экономической активности: центральный банк осуществляет денежную экспансию, ставка процента снижается, происходит оживление темпов роста, но одновременно усиливается инфляция.
Помимо громадных материальных, экономических и человеческих издержек проведения подобного курса, ни одно правительство мира не могло бы удержаться в течение периода, достаточного для такого рода «обновления». Но это означает и определенные практические выводы: сознавая неизбежность отхода от жесткой антиинфляционной тактики, надо заранее планировать направления «восстановительной» политики. Это необходимо, чтобы избежать «метаний», когда правительство идет на уступки не тем, кто в них больше нуждается, а тем, кто этого громче требует, не учитывая экономических последствий такой политики.
Институциональная реорганизация и коммерциализация госсектора
В политике институциональных реформ (особенно в сфере приватизации) явно преобладает упрощенный «модельный» подход: ориентация на некую изначально заданную модель, достижение которой является самоцелью. Это культивирует установку на сиюминутный успех, снижает заботу о долговременных последствиях принимаемых решений. Хозяйственные субъекты вынуждены каждый год заново приспосабливаться к меняющимся институциональным условиям деятельности, создавая кооперативы, СП, МП, АО. Видимость форсированных институциональных изменений такого рода не только безрезультатна, но и непродуктивна, если говорить о модификации общественного сознания, массовой психологии.
Отодвигаемое на второй план решение стратегических вопросов, прежде всего долгосрочных инвестиционных проектов, привело к тому, что в ключевых отраслях народного хозяйства России происходит свертывание строительства. В первом квартале текущего года капиталовложения сократились на 44 %, а в АПК. — на 62 % в сопоставимых ценах по сравнению с первым кварталом 1991 г., объемы строительно-монтажных работ снизились на 30 %.
Восстановление инвестиционной активности возможно, если сейчас решить жесткую дилемму: либо возврат к преимущественно централизованному финансированию капиталовложений, либо формирование благоприятного инвестиционного климата и рационализация хозяйственного поведения отечественных предприятий. При этом и первый путь нельзя назвать простым, поскольку он предполагает восстановление авторитета государственной власти, мобилизацию средств и их эффективное распределение.
Между тем в обозримой перспективе бюджетное или квазибюджетное финансирование капиталовложений может замещаться лишь инвестициями предприятий, относящихся к различным секторам экономики, включая государственный, поскольку он остался преобладающим. Вследствие этого главное направление инвестиционных преобразований,
[64]
реализуемых с целью восстановления инвестиционной активности, — максимально возможная реализация так называемых скрытых прав собственности, которыми в наибольшей мере обладают руководители государственных предприятий. Именно они являются носителями полной информации о действительных возможностях производства.
Государственный сектор остается в России ее основой, несмотря на разворачивающуюся приватизацию. Поскольку его господствующее положение будет оставаться таковым еще в течение достаточно длительного времени, возникает необходимость определить его статус, условия сосуществования с частным сектором и возможности функционирования на коммерческой основе. Кроме облегчения дальнейшего процесса приватизации, это позволит уменьшить расходную часть госбюджета, а также преодолеть спад производства.
В настоящее время в России определены объекты, находящиеся в собственности центральных и местных органов власти, а также подлежащие и неподлежащие приватизации. В продолжение этой работы важно разграничить типы государственных предприятий по степени их коммерциализации.
Во-первых, сохраняется большая группа бюджетных предприятий сугубо некоммерческого характера (что не исключает отдельных случаев приватизации и действия параллельных частных структур, хотя и с некоторыми ограничениями). К ним относятся: образование, медицинское обслуживание, наука и культура, охрана правопорядка, обеспечение денежного обращения, государственное управление. Все эти предприятия (учреждения) находятся в непосредственном подчинении и на бюджете соответствующих министерств и ведомств или местных органов управления. Они не уплачивают налогов и перечисляют всю получаемую выручку в бюджеты. Их работники обладают особым статусом государственных служащих.