Страница 30 из 84
— Ты… Я думал, что ты единственный изо всех поймешь меня. Я все еще хочу, чтобы ты понял…
— А для чего я буду стараться понимать просто свихнувшегося сукиного сына?
Долгое молчание. Хорриган смотрел на Кардуччи, ковыряющегося в электронном оборудовании, его глаза говорили: «Нет еще, нет еще…»
Голос Лири возвратился и вновь это был легкий шепот.
— Ты должен понять меня, Фрэнк, потому что мы оба привыкли думать, что живем в необыкновенно замечательной и особой стране.
— Ты не знаешь, что я привык думать, Митч. Ты ни хрена не знаешь обо мне…
— А что ты знаешь обо мне? Что ты думаешь, что знаешь обо мне? Теперь, когда они выплеснули на тебя всю ложь обо мне? А ты знаешь, что я делал для них? Что я действительно делал для них? Служа своей стране. Я же был как глина, и они лепили из меня все, что хотели. Они превратили меня в нечто… кошмарное. Черт, я ведь даже и не помню, чем я был до того, как попасть им в когти. Фрэнк, я совершал страшные вещи во имя Бога и страны… и я получал награды, я получал неплохие деньги. Готов поспорить, что больше, чем ваши бездельники из Секретной службы. Но знаешь что, Фрэнк?
— Что, Митч?
— Приходит день, когда им уже больше не нужен вскормленный ими монстр, и тогда они решают избавиться от него. «Ибо мы не нуждаемся в монстрах, рыщущих по великим американским равнинам», не так ли?
— Скажи мне, Митч.
— Что, Фрэнк?
— Что ты видишь во сне?
И на этот раз Хорриган заронил искру.
Лири взорвался:
— Я вижу тебя, Фрэнк. Я вижу тебя, стоящим над могилой еще одного мертвого президента!
Хорриган качнулся, как от удара: Лири сам еще мог зажечь пламя. Он посмотрел на Лилли, замершую в наушниках, и она подарила ему нежную ободряющую улыбку. Выражение Д’Андреа было теплым, сочувственным.
— Этого не должно случиться, — произнес Хорриган с непререкаемой убежденностью. — Я твой рок, Митч. Твой и твоих детских игр.
— Пошел на хер, Фрэнк! Пошел на хер! Ни ты и никто другой не сможет остановить меня. Во всяком случае не тогда, когда я стремлюсь положить свою жизнь на это. И поэтому я должен обскакать тебя. Ты знаешь почему? А почему охотник стреляет в птицу? Ты знаешь как! А у меня есть мозги и у меня есть нутро, и это все, что мне нужно, дружок!
— Оставь это, Митч. Остуди себя.
Один грубый смешок.
— И я проживу долгую и плодотворную жизнь в стране свободы?
— Ты был правительственным агентом. У тебя есть законные права. Я могу подумать, как тебе можно помочь.
— Маленькая помощь моих друзей, Фрэнк?
— Я обещаю это. Дай мне шанс. Мы что-нибудь придумаем.
Попытка Хорригана успокоить Лири привела еще к одно вспышке, куда более мощной, чем первая.
— На хера же ты врешь мне? Я покойник, и ты знаешь об этом! Я был мертв уже в тот день, когда они послали моего лучшего друга убить меня. Я мертвее всех на свете, кроме президента, и тебя, Фрэнк. Если ты станешь на моем пути…
Кардуччи сидел и сиял, он поднял оба больших пальца.
Хорриган ответил:
— Ничего не выйдет, Митч.
Дрожащий голос, казалось, колебался меж покоем и яростью:
— Ты когда-нибудь давал себе отчет, Фрэнк, в том, как легко я мог убить тебя? Ты не можешь себе представить, как много раз я наблюдал за тем, как ты входил и выходил из своей квартиры. А как насчет того вечерка, когда ты и твоя подружка сидели на ступеньках мемориала Линкольна и лизали мороженое?
Лилли почти задохнулась. А Лири продолжал:
— Ты жив, Фрэнк, только потому, что я позволил тебе жить. Так что окажи мне хоть какое-то чертово уважение!
Лири повесил трубку, и звук отбоя прозвучал одновременно с тем, как Хорриган вскочил со стула, услышав, как Кардуччи кричит: «Отель Сент-Фрэнсис, Флорида авеню», и весь зал ожил.
На этот раз Д’Андреа был первым у двери, а Хорриган следом за ним.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Д’Андреа сигналил и гнал свой «Санберд» через перекрестки на красный свет, а Хорриган ехал без ремня безопасности, держась рукой за крышу автомобиля сквозь раскрытое окно, с галстуком, хлопающим на ветру.
— Немного медленнее, — крикнул Хорриган. — Это здесь…
Прямо перед ними три патрульных машины замерли у обочины, словно их позабыли здесь, а полицейские в форме и офицеры в гражданском бежали со всех сторон к кирпичному зданию, на потемневшей и потрескавшейся стене которого висела давно проржавевшая неоновая вывеска «Отель Сент-Фрэнсис», помнящая времена, когда здесь было нечто иное, нежели теперешний вонючий клоповник.
Д’Андреа затормозил, Хорриган устремил свой взор прямо вперед, а младший агент заметил что-то в свое боковое окно и окликнул: «Фрэнк!» На другой стороне улицы парень средних лет и телосложения быстро шел по тротуару в сторону от гостиницы. Небритый и сгорбленный, он был одет в мешковатую потертую одежду: черную вязаную шапку, коричневое рабочее пальто, широкие серые джинсы, при каждом шаге надувающиеся на ветру.
Он выглядел, как любой другой бродяга в этом нищенском районе, а, возможно, и как бездомный попрошайка. За исключением одной вещи.
— Этот бездельник в темных очках, Фрэнк!
— Ага, — сказал Хорриган. — Давай за ним…
Д’Андреа крутанул руль, автомобиль развернулся, а Лири, теперь это было уже очевидно, услышал и заметил их и бросился бежать. Д’Андреа следовал прямо за ним, Лири дико сверкнул глазами через плечо перед тем, как свернуть в улочку между домами. «Санберд» взвизгнул тормозами и свернул на улочку за ним, но дорогу ему преградил мусоровоз.
— Осторожно! — крикнул Хорриган, но тормоза уже скрежетали, они остановились в дюйме или двух от мусорки и выскочили наружу с револьверами в руках.
— Хорошо сработано, партнер, — бросил Хорриган.
— Спасибо, — ответил Д’Андреа. Он ошеломленно озирался вокруг, пытаясь разыскать Лири, но не видел ничего кроме мусорных баков, хлама и кота, поедающего рыбную голову. Мусоровоз был пуст. Ни спереди, ни сзади никого не было.
— Куда он к черту провалился, Фрэнк?
Хорриган услышал, как металл скрипнул над ним, поднял глаза и крикнул: «Там!»
Лири был прямо над ними, карабкаясь по древней пожарной лестнице.
Хорриган попробовал в прыжке дотянуться и ухватиться за перекладины поручня железной лестницы, но не достал
— Подсади меня, — скомандовал он Д’Андреа, тот подставил ему сцепленные руки, Хорриган, оттолкнувшись, подтянулся и послал свое тело на приваренную площадку. Он встал на ноги и побежал вверх, прыгая через ступеньки. Его сердце колотилось, грудь разрывалась, а темная тень Лири парила над ним, как злой призрак. Тем не менее, он пробежал все эти бесконечные пять этажей и оказался на крыше, укатанной потрескавшимся черным асфальтом, как раз вовремя, чтобы увидеть, как этот чертов Лири с разбегу перелетел на крышу соседнего многоквартирного дома, приземлился на бок, вскочил и скрылся из виду за щербатой вентиляционной трубой.
Не раздумывая ни секунды, Хорриган побежал за ним, сначала медленно набирая скорость, а потом все быстрее, быстрее, и, достигнув самого края крыши, он оттолкнулся и полетел.
Удачно приземлившись, он перевернулся и, поднявшись на ноги, продолжил погоню, сжимая в руке пистолет, не выпуская Лири из поля зрения. Было похоже, что тот, наконец, испугался. Он все время оглядывался, пока бежал по асфальтовой крыше, петляя меж обвалившихся труб, мотков проржавевшей проволоки, к краю крыши. Теперь Хорриган торжествовал.
Следующее здание было не слишком далеко, чтобы прыгать на него. Теперь-то он возьмет сукина сына за жабры! Хорриган немного сбавил темп, переводя дыхание. А «сукин сын» прыгнул, и — мать его! — оказался на другой стороне! «Будь ты проклят!» — думал Хорриган. Он спрятал револьвер в кобуру под пиджак и, стуча каблуками по крыше, с раздувшимися венами на лбу, стиснув зубы, разогнался из последних сил и прыгнул, распластавшись над ущельем между домами, точно нырнув.
И не долетел чуть-чуть.