Страница 28 из 84
И два охотника в куртках — один в клетчатой, другой в зеленой, пробравшись сквозь заросли, появились перед ним, качая в руках свои ружья. Один из них был тяжеловат и похож на рыбу, другой же тощ и смахивал на птицу, особенно своим долгим и острым носом. Обоим было около тридцати.
— Это был я, — уведомил Лири с мягкой улыбкой.
Заговоривший охотник, рыбоподобный толстяк, расплылся в изумленной улыбке, разглядев кремовое оружие в руках Лири.
— Эта чертова штука и есть пистолет?
— Ага. Я сделал его дома.
— Ты сделал его? — переспросил второй, птицеподобный охотник — его голос был так же тонок, как и он сам.
— Точно.
Обоих охотников явно впечатлил ответ, они переглянулись, подтверждая свое одобрение неброскому научному достижению Лири.
— Можно посмотреть? — спросил второй.
— Почему нет? — и Лири подал ему игрушку.
Парень с клювом взял ее, взвесил на ладони, потом поднес к носу, точно не рассматривал, а обнюхивал ее/
— Почти ни хрена не весит, — задумчиво сказал тот. — Из чего это сделано?
— Много всего. Это специальный состав, который я придумал.
Тощий охотник передал пистолет толстяку. Тот тоже взвесил его на руке и согласился.
— Легкий, как перышко. Что-то вроде пластика?
— Ага, что-то вроде пластика.
— Ловкая штучка. Можно стрельнуть?
Лири опять мягко улыбнулся одними уголками губ:
— Конечно. Там как раз осталась пуля.
— Двухзарядный, да?
— Угу, угу.
Тощий охотник огляделся, выбирая цель. Он остановил взгляд на птице, сидящей на том берегу, она была размером примерно с голубя, темная с красными отметинами, Лири даже не знал, какой она породы, он вообще ничего не знал о птицах. Раздался выстрел. Пичуга обратилась в облачко перьев и крови.
— Ха! — воскликнул тощий охотник, и его пухлый друг тоже рассмеялся. — Классная штучка! Ты не хотел бы продать ее, а?
— Зачем? Она не настолько хороша, как твое ружье.
— Да я собираю такие вещи. Что скажешь? Назови свою цену, в разумных пределах, разумеется.
Лири извлек пару патронов из кармана джинсов и, осторожно раскрыв пистолет, перезарядил его.
— Не могу. Он мне нужен. Для одного важного дела.
— Да-а? — спросил рыбоподобный, улыбаясь и сочась любопытством. Лири подумал, что теперь он похож еще и на кота. — А для чего он тебе нужен?
— Убить президента, — ответил Лири, констатируя факт.
Оба охотника расхохотались, правда, смех их оказался слишком коротким, они внезапно посмотрели на Лири по другому. Лес был неподвижен, но птицы щебетали, и сверчки пели, и эти звуки, вероятно, казались чересчур громкими для этих двоих.
— А для чего вы хотите сделать это, мистер? — спросил тощий, пытаясь изобразить улыбку и пока еще надеясь, что это была глупая шутка. Лири пожал плечами.
— А для чего ты убил эту птицу, засранец?
Первым он пристрелил толстяка…
На круглом столе офиса Сэма Кампаньи в Старом Административном здании были разложены пять фотографий Митчела Эндрю Лири.
Лири в футбольной команде старшеклассников, старающийся выглядеть сурово.
Лири улыбается в компании друзей по колледжу.
Лири — молодой армейский офицер с непроницаемым лицом на привале в Камбоджийских джунглях.
Лири — сияющий жених рядом со своей раскрасневшейся миловидной черноволосой невестой.
Лири — небритый подозрительный субъект на розыскном фото.
«Фотографии легли как причудливая сдача карт. И все покеры, — язвительно думал Хорриган. — И что пользы от них всех?»
За круглым столом вместе с Хорриганом и его партнером Д’Андреа присутствовали сам босс Сэм Кампанья, Коппинджер из ЦРУ и по одному представителю ФБР и местной окружной полиции. Хорриган прекрасно знал их обоих — инспектора Роулинса и капитана Хадарда.
— Все последнее время мы пытались вычислить Лири, — говорил Коппинджер. — может быть, ФБР повезет больше, чем нам.
Роулинс, темноволосый морщинистый мужчина за сорок, заявил:
— Если мы будем работать вместе — может быть.
Хорриган оторвался от свадебной фотографии, которую рассматривал, и спросил:
«А Секретной службе тоже можно поучаствовать? Теперь-то?»
Роулинс уставился на Хорригана, но, никак не отреагировав, продолжил:
— С его отпечатками пальцев и этими фотографиями мы…
— С чего ты вдруг решил, что эти фотографии нам смогут пригодиться? — Хорриган бросил фотографию на стол и смешал ее с остальными. — Большинству из них никак не меньше пятнадцати годочков. Самой свежей и той добрый десяток, да еще и туманна, как смерть. Снимок на правах из Колорадо до сих пор самое ценное, что у нас есть.
Коппинджер покачал головой, соглашаясь:
— Надо думать, что человек типа Лири постарается держаться подальше от объективов.
— Недурно, Холмс, — подтвердил Хорриган. — В любом случае этот дьявол позаботится об изменении своей внешности. К тому же, он имеет неслабую подготовку в этом вопросе, не правда ли? Это и ежу понятно.
Коппинджер кивнул.
— Все они бесполезны, — продолжил Хорриган, обращаясь прямо к Кампанье и указывая на снимки. — Если мы не подберем на компьютере несколько первоклассных вариантов.
— Согласен, — сказал Кампанья и повернулся к поседевшему, но черноусому капитану Хадарду. — Фил, я бы хотел, чтобы по твоему ведомству Лири проходил как перебежчик. Лишняя огласка нам совершенно ни к чему.
Хадард не возражал. Потом, глядя на армейскую фотографию, он уныло произнес:
— И все-таки не понимаю, зачем этому человеку, столь достойно служившему своей стране — солдату высшей репутации — понадобилось убивать собственного Верховного Главнокомандующего…
— Честно? — переспросил Хорриган. — Какая, к черту, честь заключается в «мокрых делах»?
— Кстати, что он за птица на самом деле? — обратился Кампанья к агенту ЦРУ.
Вздох Коппинджера стоил целой истории. Он извлек папку из своего портфеля и начал:
— Джентльмен, о котором мы говорим, в высшей степени квалифицирован…
Он передал Хорригану два черно-белых снимка.
— Человек на фотографии — бывший соратник Лири и его ближайший друг. Он, по нашей просьбе, отправился к Лири домой в Сан-Антонио, чтобы убедить его пройти курс реабилитации и переподготовки.
На фото была запечатлена обстановка знакомой Хорригану гостиной в доме Лири. Только у каменного камина лежал человек в костюме и галстуке в неестественной позе. Лицо его осталось за пределами фотографии. Но Хорриган сразу все понял. Горло мужчины было перерезано от уха до уха. Кровь залила перед рубашки и ковер. Конечно, на снимке кровь была черной. Но, почему-то, именно это заставляло ее казаться еще красней.
— Так, джентльмены, — тихо сказал Коппинджер, — Митч Лири встречает своих друзей…
В тот же вечер Хорриган изучал новоиспеченную порцию возможных вариантов внешности Лири, изготовленную тут же в компьютерном центре Отдела расследований весьма искусной мастерицей-экспертом.
Взяв за основу цветное свадебное фото, она перепробовала всевозможные сочетания, варьируя цвет глаз, растительности на лице, изменения век, цвета кожи, примеряя все формы очков и, конечно, добавив прошедшие со дня съемки пятнадцать лет.
— Настолько хороши, как эти, — заявил Хорриган, — они вообще быть не могут.
Д’Андреа, беззвучно сидевший за рулем, ничего не сказал.
— Но в них нет жизни… Все портят глаза. В них сама суть, самое сокровенное в человеке, в его глазах…
Д’Андреа просто кивнул.
Хорриган уложил фотоаппарат в пакет и продолжил:
— Мы должны узнать как можно больше обо всех этих управляемых моделях и прочем. Теперь, когда мы узнали об ударном прошлом Лири, это неотложно.
Д’Андреа опять промолчал.
— Первое задание на завтра, — начал Хорриган. — Я бы хотел, чтобы ты отправился…
— Я увольняюсь завтра.
Хорриган посмотрел на партнера, посмотрел внимательно впервые в этот вечер и осознал, что его напарник не просто притих, а всерьез расстроен.